Каллиграфия

Постепенно из скрежещущих зубами завистников соседние корпорации превращались во врагов, жаждущих любыми способами заполучить секреты Деви. Директор знал это и всеми силами старался им помешать…

Придя с прогулки, Кристиан не обратил внимания на озадаченный вид хранительницы, которая рассматривала рисунок из чайных листьев на дне чашки. Завидев его, она натянула на себя приветливую улыбку и напомнила, что гостям пора откланяться.

— Желаю вам удачного дня, — проговорила она, легонько хлопнув Джулию по плечу. — И не клюй носом на лекциях, дорогая.

— Постараюсь, — ответила та. — Как жаль, что приходится уходить… Вот если б ты позволила переночевать…

— Переночевать?! — в замешательстве переспросила Аризу Кей. — Но, в таком случае… ты ведь пропустишь семинары в Академии.

— Именно, именно, — подтвердил синьор-в-черном. — А до окончания третьего курса тебе желательно зарекомендовать себя как прилежную ученицу. Тогда в дальнейшем директор сможет давать тебе ответственные поручения, и ты получишь возможность выезжать за границу по обмену опытом.

— Правда что ли?! А я и не знала! — восхищенно воскликнула девушка.

— Поэтому давай, поторапливайся, если не хочешь отчитываться перед лектором, где тебя носило.

Несколько мгновений спустя она уже бойко шагала по коридору общежития, построенного точно в центре крючковатой буквы «сигма» — главного корпуса Академии, где проходили занятия. Сидя за круглым столом в гостиной четвертого апартамента и уткнувшись лбом в учебник, сопела Мирей, соседка Джулии по комнате. Она была самая ответственная из всех и исполнительностью отличалась редкостной. Но на этот раз задачи по математике, видимо, одержали над нею верх и сморили задолго до того, как пришло решение.

— Бедняжка, — пробормотала Джулия и собралась было разбудить ее, как та вдруг подскочила на стуле, сгребла в охапку свою тетрадь и стала что-то ожесточенно записывать.

— Часто с ней такое? — высунулась из смежной комнаты Роза, поправляя растрепавшуюся шевелюру.

— Не припоминаю, чтобы подобные озарения находили на нее раньше, — шепнула Венто. — Может, это из-за моих ночных похождений?

Роза хитро-хитро посмотрела на подругу и скрылась в дверях. Она не имела представления, куда Джулия отлучается на ночь, однако предпочитала не влезать в чужие дела. Жизнерадостность Розы Соле более чем компенсировала угрюмый нрав ее сожительницы, китаянки Кианг, имя которой в переводе также означало «Роза». После того как по литературе задали читать роман Стендаля, их прозвали «Красное и Черное», сообразуясь более с цветом их волос, нежели с содержанием романа. «Черным» была, разумеется, Кианг: дикая, колючая и ужасно вредная. Когда же в аудиторию врывалась Роза Соле, она была подобна солнечному вихрю: ее рыжая копна словно освещала всё вокруг, а сама она нередко покатывалась со смеху после очередной веселой истории, которыми Франческо так и сыпал в перерывах между лекциями. Этот задорный итальянец вообще был непрочь пошутить. Он даже про Кристиана сочинял небылицы, хотя уж кто-кто, а Кристиан заслуживал более уважительного к себе отношения…

— Который час? — хрипло, на ломаном итальянском спросила Мирей, отложив тетрадь и протирая заспанные глаза.

— Время завтрака! — объявила Роза, прыгая в дверном проеме и натягивая на себя джинсы. Из третьей комнаты, где обитали розовощекая Лиза и меланхоличная Джейн, донеслось шуршание пакетов. — Вишь, как возятся! — заметила она.

— У них что, опять была пакетная вечеринка? — изумленно спросила Джулия.

— Угу, — сонно пробормотала Мирей. — Всю ночь галдели!

— Удивительно, каким плодотворным может оказаться тандем россиянки и англичанки! — воскликнула Роза. — Елизавета Вяземская, — произнесла она на итальянский лад, — родом из Петербурга, а петербуржцы народ особый. У них там свои причуды.

— Как-нибудь я объявлю войну третьей комнате, — пробурчала Мирей, чьи земляки-французы, может, и знали толк в развлечениях, но никогда не позволили бы себе нарушить покой соседей.

За завтраком Джулия не притронулась к еде. У нее попросту пропал аппетит, когда подруга-француженка сообщила, что за ее домашнее задание по математике даже не бралась.

— Обычно ты меня выручала, — потерянно сказала ей Венто.

— К сожалению, в этот раз мадам Кэпп взвалила на наши плечи непомерно тяжкие примеры… так што мне и шо швоими едва удалошь шправитша, — с набитым ртом проговорила Мирей.

На лбу у Джулии выступил холодный пот: преподавательница будет в ярости. А в Академии студентам не понаслышке известно, что такое ярость мадам Кэпп. Каждый, кто выходит к доске на ее уроке, выглядит так, словно его обдали ледяной водой, а теперь ведут на пытки. Когда же она бушует, стены дрожат, с потолка сыплется побелка, а ученики вжимаются в парты и стараются не дышать. Не сделать домашнюю работу — значит навлечь на себя ее праведный гнев и кару в виде дополнительной сотни дифференциальных уравнений.

Мимо столика, за которым сидели подруги, продефилировала Аннет Веку, и Мирей при этом издала звук, похожий на рычание.

— Так ненавидеть свою соотечественницу! — изумилась Роза. — Уму непостижимо!

— Миротворцев прошу не вмешиваться, — процедила та. Она невзлюбила Аннет с первого дня, заявив, что вертихвостки вроде нее позорят честь нации. Хотя непонятно, что она имела в виду. Со стороны Аннет казалась очень милой, улыбчивой девушкой, не лишенной грации и изящества. Душа компании, самая умная и популярная на потоке, она была бы, пожалуй, идеалом, если б не заостренные черты лица и излишняя худоба. Те из студентов, кто знал ее ближе, либо относились к ней с презрением, либо уверяли ее в вечной преданности. Редкие оставались равнодушными.

Кианг была среди приверженцев Аннет, в то время как Мирей готова была стереть отличницу в порошок, и из-за этого они с китаянкой часто ссорились и рвали друг на друге волосы, катаясь по полу в гостиной. Вхожий в гостиную Франческо разнимал их, и Роза приступала к своим нотациям о том, как важно беречь дружбу. Вообще Аннет, сама того не подозревая, повсюду сеяла раздоры. Она привыкла ходить с гордо поднятой головой, стрелять глазками и не видела в этом ничего предосудительного. А другие видели — и буквально шипели ей вслед. Она могла обесславить кого угодно, не имея злого умысла. Сострив, она, опять же, непреднамеренно сажала однокурсников в лужу. Как-то раз она нечаянно вылила Джулии на халат банку с соляной кислотой, после чего стала ее врагом номер один. Так уж вышло, что второй курс разделился на два лагеря, в одном из которых в Аннет души не чаяли, а в другом поносили, на чем свет стоит.

Но это еще полбеды. Осознав преимущества злоязычия, она клеймила неудачников меткой фразой, и однокурсники еще долго могли над ними потешаться. Стоило кому-нибудь провиниться на занятии, как Аннет брала это на заметку. Поэтому на уроки к мадам Кэпп все шли с удвоенным волнением: оплошать там можно было легче, чем где-либо еще.

— Попадусь — ты будешь виновата, — предупредила Джулия подругу.

— Да ладно! Ты ведь почти последняя по алфавиту, — махнула рукой Мирей. — Глядишь, повезет.

Но сегодня грозной Кэпп отчего-то вздумалось начать опрос с конца журнала.

«Теперь мне от Аннет житья не будет», — сжимая и разжимая кулаки, думала Венто, в то время как аудиторию сотрясали волны негодования. У Кэпп из ушей буквально валил дым, а сама она так раскраснелась, что походила на спелый помидор. В конце концов, она припечатала: «Сто примеров впридачу!» — и приступила к поискам новой жертвы.

Конечно же, Веку не преминула раструбить о провале Джулии на всё общежитие.

— Ух, как я ее ненавижу! — В пылу ярости девушка швырнула учебник на пол.

— Не кипятись, — примирительно сказала Роза. — Аннет не так плоха, какой представляется. Она лишь подстегивает нас, чтоб мы не расхолаживались.

— Подумай лучше о том, что твоя успеваемость падает с каждым днем, — подхватила Мирей, — а ты ничего не пытаешься предпринять. Пропадаешь вместо этого неизвестно где…