Страница 4 из 10
Ёжин пренебрежительно фыркнул.
- Что за шутки среди уток? Дверь есть, а дома нет.
Кся отважно вскарабкалась на дверь и тут же обнаружила проржавевшие петли. Видимо, однажды они устали держать такую тяжесть и просто взяли, да отломались.
- Нужно пометить её на карте, - предложил Зверёк.
Кся со знанием дела ответила:
- Двери просто так не валяются. Они должны кому-то служить. Затворяться перед нежданными гостями, пропускать жданных и музыкально звучать, оповещая хозяина об их приходе. Какой смысл в двери, если она ничего не закрывает? Если мы расскажем о ней Шкряблу, она так и будет лежать здесь до скончания веков и соответствовать карте. По мне так, если старые владельцы не объявятся, наш долг - найти ей новых.
- Точно! - обрадовался Зверёк. - Давайте спросим у сэра Призрака!
Поразмыслив, Кся прибавила:
- Наверно, она отвалилась от летающего дома. Я слышала, такие бывают. Называются -- це-ппе-ли-ны!
- Чтоб дома летали!.. - фыркнул Ёжин. - Тебе приснилось это в одном из твоих цветных снов, дорогуша.
Но Кся не стала затевать спор. Гордо вскинув голову, она зашагала обратно, и скоро они со Зверьком уже сидели на подоконнике призрачьего дома (Ёжин предпочёл остаться снаружи, наедине со своим скверным характером).
- Я бы не отказался от новенькой двери, - сказал сэр Призрак. - Говорите, она совсем круглая?
- И совсем зелёная тоже, - подтвердила Кся.
- Мальчики! - крикнул Призрак, и в окне показалась растрёпанная голова Томми. - Собирайтесь скорее. Мы идём за новой дверью. Возьмите с собой сушёных яблок, если вдруг проголодаемся.
- У тебя закрыта форточка? - как бы между делом спросил Зверёк. - Одна сойка сказала, что ветры поменяли направление из-за того, что у кого-то открыта форточка.
- Ох уж эти сойки, - вздохнул Призрак, надевая свою выходную шляпу. - Если бы всё в мире делалось по принципу "одна сойка сказала", мы бы жили в платяном шкафу и выращивали в карманах пальто гибискусы и розы.
Следующий день начался под стук молотка и скрежет пилы.
Зверёк выбрался из трубы и осторожно съехал на хвосте до края крыши.
- Доброе утро, - поздоровался он.
Сэр Призрак, насвистывая детскую песенку, прилаживал новую дверь к косяку, а сыновья поддерживали её с двух сторон, чтобы не укатилась. Проржавевшие петли Призрак снял, поставив новенькие, пахнущие маслом. Старая дверь стояла, прислоненная к стене. Томми показал на неё и сказал Зверьку:
- Сделаем из неё ещё один стол.
Сэр Призрак прибавил с улыбкой:
- С некоторых пор мы перестали умещаться за одним. Знал бы ты, какие существа приходят из леса ужинать с нами поджаренной картошечкой в морошковой подливке!
А Йен раскинул руки.
- Вчера был один во-от с такими рогами! А в бороде, представляете, в бороде у него жили хомяки. Мы кормили их лапландским сыром.
Обзаведшись новой дверью, дом стал более округлым. На карнизах лежал снег, сглаживая очертания, все углы стёрли снежные наносы. "Пожалуй, круглая дверь очень здесь кстати", - решил Зверёк. В доме с такой дверью непременно хочется погостить, выпить чашку кофе, травяной чай или ягодного морса. Наверное, предыдущие её владельцы, кем бы они ни были, были существами очень мягкими и приятными.
Сэр Призрак отступил, чтобы полюбоваться работой. Борода у него была заплетена в короткую косичку, вместо привычного пиджака на плечах красовалась рабочая куртка, застёгнутая на все пуговицы, а на ногах - подбитые мехом высокие сапоги. Они погружались в снег так глубоко, что видна была только меховая оторочка, но когда он переступал ногами, было видно, что следов не остаётся.
- Хорошо бы повесить вот сюда, над дверью, какие-нибудь яркие цветы в горшках, - сказал он, потирая руки. - Например, кустовые розы.
Кся сидела на краешке трубы и болтала ногами, задумчиво глядя вверх.
- Ночью была полная луна, - сказала она.
- Её право, - Зверёк слепил снежок и бросил в Ксю, но не попал.
Луна нимало его не беспокоила. Он гадал, где можно найти кустовые розы и как опознать их среди подснежников, колокольчиков и полевых маков, когда (если когда-нибудь!) те выглянут из-под снега.
- А прошлой ночью луна была убывающая. Месяц! Я ещё подумала, какой, мол, неудобный гребень, всего с двумя зубчиками. Что-то странное происходит.
- Опять странное? - ужаснулся Зверёк.
- Всё ещё странное, - сказала Кся. Задорный носик её расстроено поник. - Я всю ночь смотрела на луну, и совсем не спала, но так и не разгадала загадку. Как так? Вчера - убывающая, а сегодня полная? Сейчас бы спросить Талисмана.
- Талисман в нирване, - напомнил Зверёк.
- Да, я помню, - Кся улыбнулась: - Как думаешь, он не будет против, если я привяжу к его косам банты? Всегда мечтала это сделать.
К полудню лес укутал трескучий мороз. Зимнее бодрствование пошло шубке Зверька на пользу - когда он проснулся в начале зимы, шерсть была гладкой и короткой, теперь же отросла и топорщилась, почти как ежовые колючки, а тёплый подшёрсток скрипел, когда Зверьку вздумывалось потянуться. Правда, в зеркале или в начищенных блюдцах сэра Призрака он по-прежнему видел себя угольно-чёрным, но кто знает, может, под слоем сажи он побелел, как заяц-беляк?
После обеда Кся вытянула Зверька на прогулку, на поиски новых странностей, за которыми даже не пришлось гоняться.
Первым делом в глаза бросились птичьи следы - столько Зверёк и Кся не видели за всю жизнь. Путь друзьям пересекла ворона; она важно шагала в сторону сосновой рощи, держа в клюве пёстрый камешек. Зверёк спросил:
- Извините, пожалуйста. Почему все птицы не летают, а ходят?
- Леталка шломалаш, - хмуро прошамкала ворона. Она замедлила шаг, но не остановилась, так что Зверьку приходилось семенить то справа от неё, то слева.
Вороны вообще довольно ворчливы. Кто-то полагает, что ежи - это вороны, у которых вместо перьев выросла колючая шкурка. Но зато эти птицы славятся умом. От них всегда можно получить внятный ответ на интересующий вопрос, без экивоков и странных шуток, которыми через раз сыплют другие умные птицы - совы и филины.
- Неужели у всех сразу? - Кся показала мордочку из густого загривка Зверька.
Ворона смерила её взглядом - сначала одним глазом, потом другим. Пожалуй, она попыталась бы склевать малявку, если бы клюв у неё не был занят. Вороны никогда не позволят себе выпустить изо рта вещь, которую уже считают своей, даже ради более лакомого кусочка.
- Не у нас шломалаш. Шломалаш мировая леталка. Если поднячша высоко - ворона показала кончиком крыла в небо, - выше деревьев, то тебя зашошот.
- Куда засосёт?
- Кто его жнает? Отраштите шебе крылья и попробуйте. В какую-то небешную дыру. Там теперь дует очень щильный ветер. Приходится вот, - ворона развела в стороны крылья, - ходить как обыкновенные курицы.
- И что же, - спросила Кся, - никто не жнает... то есть, не знает, что там?
Ворона хрипло каркнула, не выпуская свою ношу из клюва. Камешек задорно сверкал на солнце.
- Синицы жнают - они поднялишь высоко-высоко и пропали. Всегда подозревала, што у них не всё в порядке ш головой. Только вы их не шпрошите. Никто не вернулша.
Зверёк попрощался с вороной, и они с Ксёй отправились дальше.
- Внезапно пополневшая луна, а теперь ещё нелетающие птицы, - горячилась по дороге Кся. Она копошилась в шкурке Зверька и никак не могла успокоиться. Сугробные малютки-кси с визгами и смехом цеплялись за хвост Зверька и скользили по снегу, перебирая ножками; наша Кся никак на это не реагировала, хотя обычно не давала малюткам спуску, считая, что только она имеет право эксплуатировать хвост Зверька.
Из-под корней одной из встречных сосёнок, словно бобёр из запруды, выплыл Ёжин. Красная шапочка была надвинута на глаза, наколотые на колючки коричневые листья делали его похожим на слоёный пирог. Зверёк пересказал ему последние новости.
- Хорошо, что ежи не летают, - ответил Ёжин. - Если кто-нибудь запретит сопеть, вот тогда я буду по-настоящему волноваться.