Энергетические войны – 2

Выручил его представитель «четвёртого поколения питерских, перебравшихся в Москву», председатель Высшего арбитражного суда В. Иванов. Множество собравшихся юристов долго пытались врубиться в суть дела, расспрашивая высокого специалиста о том, как устроен рынок, на котором продающиеся товары: электроэнергию и мощность не только нельзя пощупать и даже увидеть, но и улетучиваются они с прилавка быстрее, чем самое быстрое на земле явление, как утверждает анекдот, понос. И что такое вообще есть эта самая мощность. Звучали и такие детские вопросы: «А чем киловатты отличаются от киловольт? Надо же, как интересно, никогда бы не подумал!»

В конце концов, это малограмотное, с точки зрения энергетики, сборище поставило жирную точку в приговоре об её убиении. Они откопали в Гражданском кодексе статью, по которой, если вы не выполнили договор со мной, то я имею право просить третью сторону исполнить его за вас. И при этом на вас будут в полном объёме возложены все обязательства по возврату мне денег, которые я заплачу привлечённому исполнителю. Все остались довольны. «Абсолютно убойный инструмент», – прокомментировал Чубайс. Экипаж с разбойниками помчался завершать свои кровавые планы по ликвидации монополии.

Правда, тут же авторы попытались показать, как будет действовать эта статья, а заодно и свою эрудицию, и опять напоролись на обман и невежество. Они начали объяснять, что такое рынок мощности. «По мнению реформаторов, – говорится в книге, – он нужен для обеспечения надёжной и бесперебойной поставки электроэнергии». Выглядит он, по их мнению, так. Поставщик получает плату за установленную мощность своих электростанций – это десятки миллионов долларов в год на компанию – и обязан за это поддерживать оборудование в постоянной готовности к выработке электричества. Это ещё одно величайшее изобретение реформаторов, позволяющее на рынке получать с нас деньги не за продукцию, а за воздух. При этом они надеялись, что если владелец какой-то энергокомпании не построит новых энергоблоков, а потратит деньги на что-то другое, то он не дополучит то, что мог бы иметь. Просто какая-то детская наивность. Олигарху даже лучше, если возникнет дефицит, и он задерёт тарифы на свою продукцию.

Но есть и ещё одно обязательство, – заявляют писатели. «Если по генеральной схеме размещения энергообъектов до 2020 года в конкретном месте должна быть построена новая электростанция – она, по завету Чубайса, должна быть построена». Иначе её построит третий и возьмёт с собственника по счёту. Об этом составляется договор, на случай, – как говорит Чубайс сопротивляющимся подписывать его инвесторам: «Если вас уволят, а, меня, допустим. пристрелят». Конечно, всё может быть. Но везёт россиянам редко. А вот серьёзные изменения в этой самой генеральной схеме вполне возможны. Один из специалистов считает, что «рынок ещё откорректирует эти программы. Очень сложно прогнозировать спрос в электроэнергетике. Трудно, например, оценивать энергосбережение». Могут измениться и хозяева собственности. Так что повторяется трюк Ходжи Насреддина, взявшегося у хозяина обучить осла грамоте за долгие годы, и надеявшегося, что за это время кто-нибудь из участников сделки помрёт. У могучих олигархов есть и другие варианты решения вопроса. Как сообщается в книге, один из них вскоре пришёл к юристу, придумавшему этот документ, и без обиняков заявил: «С первого июля мы тебя нанимаем, чтобы ты придумал юридическую схему, как эту чудовищную конструкцию отмотать обратно». Вот и вся недолгая.

Безусловно, не эти бумажки привлекают инвестора. Он хорошо понимал, что по новому закону с 2011 года тарифы на электроэнергию должны были стать полностью свободными, и тогда он уж возьмёт своё под завязку. Но выдержит ли это истерзанная страна – вот в чём вопрос. Авторы также не совсем были уверены в этом: «А позволит ли политическая ситуация сделать это?» Заранее отвечаем в стиле Чубайса: «Не позволила». Но об этом позже. Хотя ждать тоже сложно. Как говорит в бестселлере шершавым языком любителя А. Шаронов, главная поддержка реформатора в Госдуме в то время: «Из 214 тысяч мегаватт, которые имеются в наличии, включаются только 170 тысяч. А остальные либо не включаются, либо чудовищно неэффективны. Локально-то система уже дефицитна – в полный рост это проявляется в Москве, в Московской области, в Питере, на юге России, на Урале, в Тюмени даже. Всё, вот оно – мы уже живём в условиях дефицита, выпрыгиваем из штанов, чтобы что-то придумать, и сталкиваемся с тем, что инвестиционный процесс в энергетике очень инерционный, а инвестиций недостаточно до сих пор».

Безусловно, вопросы по поводу предстоящих реформ сыпались, как из рога изобилия. И главный мотив, перекрывавший все остальные мелодии, был один: что будет с тарифами. Ответы на них были разнообразными, как и подобает, когда мало кто хочет знать правду, а в основном все пытаются соврать. Автор реформ нёс ложь напропалую. Он всегда учил, что в политике можно победить только за счёт наглости и поэтому уверенно говорил, что они безусловно пойдут вниз. Другие его сторонники были более скромными, и обещали, что Родина вас не забудет: если тарифы вдруг и начнут повышаться, то уже приготовлены всякие социальные меры по поддержке малоимущих слоёв населения. Третьи просто помалкивали, понимая, что на самом деле произойдёт, и что за враньё могут и спросить.

А вот как сумели необразованные чубайсята пройти заключительную часть теоретического проекта – создать предложенную ими модель реструктуризации отрасли – трудно даже предположить. Убиение энергогиганта было ювелирно замаскировано под модную вывеску – внедрение рыночной экономики и ожесточённой конкуренции. Она вроде бы логично вытекала из решения приватизировать энергетику. Но додуматься до этого было не просто для малограмотных руководителей РАО. Безусловно, здесь приложили свои усилия зарубежные специалисты, которые хорошо понимали смертельные укусы реформы, но сумели их гениально прикрыть многообещающими и, фактически, не обсуждаемыми в то время терминами и теориями. Причём наших больших учёных, как говорят в Одессе, «их там не стояло». А о всякой мелочёвке из штрейкбрехеров мы ещё поговорим. Они до таких высот не допрыгнут. Опять «заграница нам помогла».

До чего же додумались эти плутократы. Они посчитали, что в любой монополии есть кусочек, в котором можно создать конкуренцию. Пусть никчемную, пусть даже идущую во вред всей структуре. Главное, что начнётся деление монолита и в этом его смерть, «Кощеево яичко». С этого и начинается гибель всех самых прочных скал в мире. В углублении заводятся паразиты, начинают там гадить, и прожигают своими кислыми испражнениями новые дыры в камне, где уже может скапливаться дождевая вода. Она замерзает, расширяется, происходит растрескивание, в которое устремляются уже крупные гады. И так из года в год, пока от скалы не останется труха.

Есть и другие способы устроить гибель объекту путём использования отдельных его частей. Я читал в газете страшную историю о том, как у одного мужика во время операции в провинциальной больнице вырезали большой кусок жира с живота и неосторожно выбросили его в ящик с мусором. А бомж нашёл и потащил его на рынок. Можно устроить конкуренцию и между поставщиками таких товаров, и по сдаче крови, но, ни к чему хорошему для человека она не приведёт.

Птенцы гнезда Чубайса решили с помощью, конечно, консультантов, что для РАО таким слабым звеном является генерация и сбыт. Их не смущали никакие доводы. В книге приводится один из них: «Чубайс задумал создать конкуренцию на рынке электричества. Какая может быть конкуренция? Это же розетка. Это трансформаторная будка, провода. Кто с кем будет конкурировать? А вот кому свежего электричества по 220 вольт только что со станции?» «А кому ток, самый переменный на нашей улице?» Это же не базар, а энергосистема страны. Многие уважаемые люди совершенно убеждены, что в электроэнергетике в России нет, и не может быть конкуренции».