Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 13



– Херово… – простонал капитан.

Вдвоем с сержантом Антон усадил Сулиму, и тот обессиленно прислонился к прозрачной переборке.

– Здравия желаю, товарищ капитан! – осклабился Ломов.

Сулима расплылся в слабой улыбке.

– Иногда ты бываешь просто невыносим, – сказал он, шепелявя так, будто рот ему «заморозили» уколом лидокаина, – так и хочется на «губу» отправить! Но порой я очень рад тебя видеть. А это кто? Тоже рыбак?

– Никак нет! – по-строевому ответил сержант. – Максим Чернов! Я в Самарской области по контракту служил, на аэродроме. Хотел в летчики, но не взяли – у меня со зрением проблемы. Пошел в техники…

– Ничего, – утешил его Сулима, – зато попал в космонавты!

Тхан Кох прошагал сразу в свои апартаменты, не заглядывая в рубку. Зачем? Все уже было известно, обратная пульсация просчитана, оборудование работает в штатном режиме.

Зайдя к себе, Кох переоделся. Подумав, растер немного травки забвения, пальцем сгреб труху в маленькую кучку, и поджег электрозажигалкой. Вообще-то, огонь полагалось высекать кресалом, освященным в Небесном храме, но Тхан относился к древним ритуалам с небрежностью аристократа – это, дескать, для черни обязаловка, а знать обойдется без «накачки» религиозных, верноподданнических и прочих чувств.

Во всех этих церемониях, за которые еще цепляется старичье, сокрыто множество ошибок и откровенных глупостей. Какая разница, чем добывать огонь? Лишь бы этот бурый травяной порошок тлел потихоньку, лишь бы вился ароматный дымок – втягиваешь его ноздрями, и мысли уходят, голова пустеет, как во младенчестве. Ни тревог, ни волнений, ни даже желаний.

Вообще-то, травка – и не травка вовсе, а водоросли. Толкуют, что они чрезвычайно редкие и растут лишь на мелководье у северных берегов Экваториального континента, но и к этому Кох относился скептически. Набивают цену торгаши, вот и все.

Неожиданно дверь открылась, и вошел Анха Гхоти – многие считали его самым привлекательным из пассивных партнеров на корабле. Анха улыбнулся, подошел, покачивая бедрами, и стянул комбез.

Никакие ухищрения генетиков не помогали, нередко природа оказывалась сильнее. Вот и у Анха его пассивность выдавало не только влагалище, но и заметно круглившиеся груди.

«Гичи, давайте займемся сексом», – передал Гхоти на нейрошунт Тхана.

Кох поморщился – он не любил, когда его отрывали от одного дела, предлагая иное, но и показаться невежливым тоже было нельзя.

Он разделся, совокупился, и Анха, одеваясь, спросил:

«Что делать с гомо, гичи? Стоит ли им имплантировать нейрошунты?»

«Не стоит, – покачал головой Тхан. – Обучите их языку, только не ангианскому, а линкосу, чтобы они понимали, чего от них хотят. Полагаю, этого будет достаточно».

«Будет исполнено, гичи».

Гхоти ушел, а Кох вернулся к столу, хмурясь недовольно, – травка истлела чуть ли не наполовину.

Хорошо быть командиром корабля – это честь и слава. Но не покой!

С другой стороны, врачи не зря пропагандируют секс, вслух проговаривая это ругательное слово, в себе самом несущее указание на различие полов, на биологический раскол расы.

И это не просто мода или эпатаж, секс действительно полезен для здоровья, хотя бы как кардиотренировка.

Приведя себя в равновесие, Тхан склонился над курившейся струйкой и медленно втянул дымок, наполняя легкие дурманом, вытесняя из головы мысли. Хорошо…

Глава 3

Имперцы

Антон поднатужился, перебарывая слабость, и поднялся на одно колено. Отдышался и медленно, с усилием, встал, перебирая ладонями по прозрачной переборке для пущего равновесия.

Ноги дрожали от напряжения. Так с ним уже бывало, когда валялся в госпитале.

Вспомнив пистолет-парализатор в лапе чертова гуманоида, Ломов непримиримо сжал губы. «Я вам это еще припомню».

Чернов за спиной произнес негромко:

– Может, бот захватить – и свалить? Одному никак, а вот втроем…

– Это с парусного фрегата можно было незаметно шлюпку спустить, – проворчал Сулима. – Да и то, смотря кто вахту стоял. Бабахнут из пушчонки, развалят твою шлюпку ядром напополам, и плавай потом с акулами наперегонки. А эти… гуманоиды хреновы шмальнут из какого-нибудь аннигилятора, и даже горсти атомов от тебя не останется, весь перейдешь в излучение.



– Корабль захватить надо! – резко сказал Антон. – Весь этот сраный звездолет!

– Смело! – оценил капитан. – Может, скажешь как?

– Подумаю еще, – буркнул Ломов.

– Понял, сержант? Поду-умать!

Настроение у Антона было паршивое, так что он едва удержался от грубости.

Тут в стороне мелькнула тень, и лейтенант не без труда повернул голову. По коридору двигались двое – обычные люди, такие же… Хотя не совсем – носы у обоих начинались не у переносицы, как у гомо сапиенс, а с середины лба. Впрочем, это не казалось уродством, скорее странностью, причудой эволюции.

Гуманоиды были затянуты в черные комбинезоны, блестящие и обтягивающие. Один нес какой-то ящичек, у другого руки были свободны.

Остановившись у камеры с людьми, тот носолобый, что не был нагружен, приложил ладонь к овальному пятну на раздвижной стенке, и на потолке заработал сканер, пуская зигзагом знакомый голубоватый лучик.

– Чтоб вам всем попередохнуть! – выразился Антон, рывком опускаясь на пол.

Вовремя – парализующий луч сковал тело полностью, даже глазные яблоки не могли шевельнуться.

Войдя в камеру, носолобые поставили на пол ящичек, доставая оттуда неизвестный аппарат, а потом надели Ломову на голову блестящий полукруглый шлем, похожий на большую автомобильную фару. Кольчатый шнур соединял его с прибором, на панели которого мельтешили зеленые и синие огонечки. А вот и красненькие засветились, желтые замигали… Цветомузыка.

Видеть Антон мог лишь полупрозрачный потолок, но если верить ушам, такие же каски, как на нем, «братья по разуму» напялили и на друзей. Напялили и ушли, даже стенку не задвинули. А зачем?

Глаза у Ломова заслезились, и веки опустились сами. И то хлеб.

А голова-то… Побаливает.

Что им тут, мозги промывают? Или выкачивают инфу? Сольют себе все, что у них в извилинах, и – ага. В расход…

Возвращение носолобых Антон ощутил даже не слухом, а задним местом – палуба едва ощутимо вздрагивала под ногами «представителей внеземной цивилизации».

Ломов открыл глаза. Лицо человека, склонившегося над ним, было совершенно лишено эмоций, не выражая даже скуку. Носолобый стянул с Антона шлем, сложил, судя по звукам, всю матчасть в контейнер и покинул камеру.

Вверху загорелся зеленый светлячок, вытянулся в линию, заткал весь потолок изумрудным сиянием и потух.

Ломов пошевелился, чувствуя, что силы вернулись к нему, лишь в мышцах еще сохранялась ломота. Но это было даже приятно.

Он подтянулся и сел.

Второй из инопланетян по-прежнему стоял на пороге камеры. Рядом с ним, слегка покачиваясь и приседая, находился робот. Или кибер – этакое полушарие на восьми тонких коленчатых ногах. В его куполе открылась пара окошек, похожих на дверные глазки, – они подозрительно светились знакомой голубизной.

«Понятно, овчарка…»

Гуманоид внимательно оглядел землян и сказал:

– Все понимают, что я говорю?

Антон прекрасно слышал, как носолобый произнес: «Виу сагали-нэ до со убари-но?» – но разумел сказанное не хуже, чем родную речь.

– Виу ло, – буркнул он.

– Вас обучили космолингве, или линкосу, что одно и то же, – продолжил инопланетянин. – Это стандартная процедура для представителей рас – сателлитов империи Анг.

Капитан набычился, исподлобья взглядывая на имперца.

– А с чего бы это земляне стали вашими вассалами? – спросил он с вызовом.

– Еще не стали, – невозмутимо ответил гуманоид. – Обрести почетное звание сателлита весьма непросто, это очень долгий процесс, иногда он занимает время существования двух-трех поколений. Впрочем, консультации в области астрополитики не входят в мои обязанности. Задавайте вопросы, относящиеся к сути дела.