Страница 62 из 65
- Может, и недалече. Его ведь хрен отыщешь. Он же мастер боевой маскировки.
- Все, Веня. Хватит с меня. Лопается мое терпение. Отбой связи, - утомленно сообщила Альбинка.
- А чего звонила-то? - поинтересовался я напоследок.
- Чего-чего.., - пробормотала благоверная, - Вовка-то наш первое слово сказал.
- Ух ты-ы-ы! - неподдельно восхитился я, - И какое?.. Мама? Папа?..
- Не могу передать.
- Позабыла уж слово? Переспроси у сынульки. Напомнит. Вовка, значит, сказал, а мы повторить не способны...
- Да нет, такое слово незабыва-а-аемо!
- Так говори! - сгорая от нетерпения, я в очередной раз повысил голос.
- Но ты же в засаде в кустах шиподрюка.
- Конечно, - ляпнул я, запутавшись окончательно.
- А может ты все-таки в гостях у генерала Анонима?!
- И-и-и... тут.., - замялся я, - В генеральских апартаментах.
- Которые трехэтажно возвышаются из кустов шиподрюка?! - подколола Альбинка.
- Хватит издеваться! - потерял я терпение, - Говори первое вовкино слово!
- Но ведь, если ты на секретном задании, твой телефон наверняка прослушивают эфэсбэшники!
- Без сомнения! - согласился я, - На задании я, и... наверняка прослушивают...
- И как же я скажу тебе это заветное слово(?!), если линия связи под контролем.
- Ка-ак?! - разъярился я, - Языком через горло!
- Ладно, - умиротвореннопроизнесла Альбинка, - Чтобы не травмировать утонченные души эфэсбэшных подслушников,озвучить прямым текстом язык не поворачивается. Так слушай тогда внимательно характеристики: слово из трех букв...
- Так-так-так! - подзадорил я.
- Сладострастное слово, но и неприличное...
- Мёд?! - не совладав с нетерпением, обрадованно выпалил ваш, уважаемый читатель, покорный слуга.
- Холодно, - огорчила Альбинка, - Не сладкое, а сладострастное. И еще, представь себе палку...
Крепко подумавши,я вдруг ни с того, ни с сего выпалил:
- Эскимо!
- Ну-у-у и болва-а-н! - вклинился в разговор чей-то противозный и, как покажись, прокуренный женский голосина.
- Кто-о-о та-ам с тобо-ой в этой самой генера-альской ванне купа-ается-я?!!- вскипела ревностью Альбинка. Мне даже почудилось, что телефон раскалился и ожег мою щеку!
- Кто?! - растерянно спросил я.
- Ты-ы это меня-я спра-а-ашивае-ешь?!! - рассвирепела Альбинка, - Какая баба только что обозвала тебя болваном?!
- Не знаю! - проглаголил я истину, - Сам удивляюсь! Подумал, что какая-то из твоих знакомых, которая рядом с тобою.
- Со мною никого! - заверила Альба, - Вовка спит, а я утюжу его детское!
- И со мною никого! Клянусь здоровьем наших с тобой попугайчиков!
- И кто же тогда? - уже без былогонакала озадачилась моя благоверная.
- А мне думается, что кто-то с соседней линии по ошибке в наш с тобой разговор чуть-чуть вклинился! - озарился я отвполне резонной догадкой.
- Допустимо, но... верится с трудом,- подуступила Альбинка, - А по сути-то...
Верно: болван и болван!.. Я как поясняла?Три-и-и(!!!) буквы, а в эскимо... А в эскимо... Раз, два, три, четыре... А в эскимо целых шесть!
- Но оно же сладострастное и на палочке, - уныло произнес я.
- Сахарная вата тоже на палочке! - урезонилаАльбинка, - Но в ней букв-то... Раз, два, три... Да хрен сосчитаешь! И не одно-о слово, а два-а! Более того, эскимо сладкое, а не сладострастное!..
- Кому как.., - возразил я несмело.
- Я понимаю, для некоторых слаще морковки на Белом светеничего не бывает! Но... Если вникнуть поглубже...
От сей занудной альбинкиной моралистики меня обуяло легкое головокружение, сопровождаемое обильным потовыделением...
- Даю тебе, Веня последнюю попытку! - вывела меня из легкой прострации неугомонная Альба.
- Давай, - горемычно вздохнув, вымолвил я.
- Итак... Из трех букв сладострастное и гармонирует с палочкой.
- Что же это такое? - заразмышлял я вслух, - Что же это тако-ое(?!), до которого вовкины мозги дотянулись, а мои - ну нивкаку-ую... Может это... Лед? Не-е-ет... Мел, бак, лак, мох, лом... Лом-лом-лом... Вылитая палочка, три буквы, но... Сладострастие от него, верняк, нулевое...
О! Сок! - возликовал я.
- А с какого боку при соке палочка?! - съязвила Альбинка, - И какое от него, к хренам собачьим, сладострастие?!
Палочка-палочка-палочка.., - нервозно барабаня пальцами протеза по висящему на стене оцинкованному тазу,мобилизовал я весь свой недюжинный разум.., - О! Трубочка-то, которая в баночку с соком для его высасывания втыкается... Ну вылитая палочка-кривулина!..
- Хуй! - долбанул по ушам ужечуть ранеевклинивавшийся в разговор противозный бабский голосище.
- Чего(?)... "хуй", - нешуточно ошарашившись, спросил я сквозь моментально одеревеневшие голосовые связки.
- А то, - продолжила диалог неизвестная, - что это словопервым произнес твой Вовка!.. Ты, Снегопадов, действительно круглый дурак или того?.. Или хитромудро дебилом прикидываешься?..
- Опя-ять эта ля-ярва-а к тебе в ва-анну зале-езла-а!!! - завыла Альбинка, - Убью-ю-ю(!!!) обормо-ота-а!
- Нет никого-о! - испуганно озираясь в поисках кого-либо постороннего, заявил я.
- Да не лазила я ни в какую ванну, - прохрипела прокуренным голосищем баба-инкогнито, - И не ля-ярва(!) я, барышня.
- И кто ж ты таковская?! - взволнованнопоинтересовалась моя заводная ревнивица.
- ...Ефрейторша...эФэСБэ, - помявшись, скуповато представиласьхриплоголосая.
- А фамилия?! - продолжила опрос Альбинка.
- Не скажу, - уперлась ефрейторша, - Я и так уж лишнего сболтнула.
- И все-таки? - подостыла эмоциями Альбинка.
- Не скажу! - не сдавалась эфэсбэшница.
- И все-таки? - проявила настойчивость моя благоверная.
- На прослушке телефонных разговоров я работаю, - все-таки приоткрыла завесу тайны ефрейторша, - А на вашу болтовнюнаткнулась случайно. Шарилась по сети от скуки, и возьми да и наткнись. А фамилию все равно не скажу. Все, отключаюсь с приветом!.. Никому обо мне не болтайте!..
- Ладно! - синхронно ответили мы с Альбинкой.
- Бывай, Вениамин! - как ни в чем не бывало, попрощалась любимая, - Вовка проснулся! Разревелся чего-то. А про эту эфэсбэшницу, конечно, лучше не болтать.
- Бывай, Альбочка! - расчувствовался я, - Да какое там "болтать"?! Ты ж меня знаешь! Я - могила!..
- Поэтому и предупреждаю, что знаю, - горестно вздохнув, произнесла благоверная, - Все. Конец связи. Учись там прилежно!
- Ты ж меня знаешь.., - продолжил было я, но разъединительный "пик-пик" заставил умолкнуть...
Понуро протащив свои босы ступник намедни оставленной компании, я узрел некое умиротворение: Сауна, как и прежде, пребывала в глубоченной сидячей прострации; Грыжа ж с Анонимом, дружно уплетая вегетарианскиебамбуковые пельмени, тоскливо наблюдали за ней...
Казалось, траурный исход предрешен...
- Ну что, Веньямин, подсобишь? - узрев меня, промямлила крайне опечаленная Грыжа.
- Подсоблю, - набравшись гуманности, заверил я, - Отчего бы и нет?.. Но... Но только без этого... Хотелось бы без какого-либо интима!
- Само собойразумеющееся! Без него! - воспылал Аноним, - Нам бы без похоти подошло в самый раз! Лишь бы вытянуть Сауну из предкомы!.. А потом уж на радостях-то можно и с ним. С этим самым интимом! Правда(?), Грыжа.
- Похабник, - буркнула Грыжель и, всецело сосредоточив внимание на мне, поторопила: - Давай, Веник, давай! Не жуй сопли(!), родимый...
Что только я не предпринимал во спасение окаменевшей чуваковской домработницы?!.. И колотил ее деревянной ложкой по лбу, и щипал за мочки ушей, и таскал за волосы, и...
В конце концов, изрядно умаявшись, присел и чуть ли было не задремал от бессилия... И вдруг в какой-то момент меня осени-и-ило-о: "Я ж высококвалифицированный щекоту-у-ун!"...
Напихав в ноздри Сауны с дозволения хозяевдобытого из подушки мелкого птичьего пуха, я выбрал более-менее крупное, как сейчас помню, пестрое перо и принялся щекотать им личину мертвяцки выглядящей Сауны...