Цитадель

Пока огр отчитывал Лотера, странник быстро собрал оружие и убрал на место. Драка с воргом – непростое испытание. Даже для могучего и мудрого Варды, который самих троллей может обдурить.

Когда огр назвал их приятелями, странник вытаращил глаза и оторопело застыл возле статуи человека. Уши нервно задергались, словно хочет ответить что-нибудь резкое, но сдерживается из последних сил.

Странник покосился на серую эльфийку. Та переводит победный взгляд с него на ворга и обратно. Мол, вот какая молодец, не дала друг друга пришибить.

– Про солнечных эльфов я только слышал, – согласился Лотер. – Но такого, что упаси меня волчица. А эти не солнечные. Эти, гм… эти обычные.

Варда и Каонэль обменялись удивленными взглядами. Догадались: ворг видит эльфов впервые и знает только понаслышке.

Каонэль хмыкнула.

– Как легко и просто, – пробурчала она под нос. – Вот оно как. Эльфы бывают обычными. Я, бедная, три дня гналась за Талисманом, чтобы тот помог вернуть память и объяснить, почему отличаюсь. А тут все просто. Обычная.

Варда бросил на нее строгий взгляд, эльфийка закатила глаза и отвернулась. Когда ворг сказал про обычных эльфов, огр приподнял мясистую бровь и посмотрел на ворга так, словно тот утверждал, что вода сухая. Полузверь недовольно поежился и замолчал.

Из-за угла таверны вышла еще одна северная гоблинша со связкой фонарей. В колбах мечутся светлячки, заливая постоялый двор зеленоватым светом. Тени от статуй вытянулись и приняли угрожающий вид. Сами статуи тоже стали казаться жуткими.

Каонэль наконец сдвинулась в места и подбежала к Варде. Тот угрюмо посмотрел на нее, словно это она виновата в драке. На что эльфийка захлопала ресницами и поправила вырез корсета. Рыжий моментально отвлекся на декольте, а серая вытерла сукровицу ему со лба.

Увидев странную компанию вместе с вышибалой, гоблинша недовольно закряхтела. Затем поставила один из фонарей на пенек и быстро удалилась.

– Так, – проговорил наконец орг. – Пузом чую: вы, ребята, не успокоитесь. Так что давайте собирайте пожитки и топайте. Упаси вас болотник, если услышу, что снова деретесь. Вытащу за калитку и сам поотрываю головы. Там чар нет.

С этими словами он развернулся и тяжелой походкой направился прочь. Компания гномов, наблюдающая в окно за развитием событий, разочарованно скривилась и вернулась к тарелкам и кружкам с хлебным напитком. Человек в длинной одежде тоже смотрел в окно. Но когда Варда бросил на него суровый взгляд, отвернулся, словно ничего не видел.

Через открытые форточки слышно, как гоблины бурно обсуждают красочную драку. Да так, что на заднем дворе слышно, как было бы весело, если бы ворг оторвал эльфу уши, а тот отсек зверю хвост, а потом оба рвали друг друга на части и умерли бы одновременно. Один доказывает – остались бы трупами. Другой считает, что они непременно должны окаменеть, потому что хоть и умерли, но все равно убийцы.

Каонэль потрясла головой и натянула капюшон, пытаясь спрятаться от навязчивых гоблинских голосов, но это не помогло. Коротышки замолчали, только когда грохнула дверь таверны.

Эльфийка досадно вздохнула. Она рассчитывала хоть сегодня поспать в тепле и сухости. Хоть не в огромной кровати, но хотя бы не на земле. И вообще – хотя бы поспать, чего она не делала уже давно.

– Все из-за него, – прошептала она Варде, косясь желтым глазом на Лотера.

Тот не повернулся, и так понятно – слышит прекрасно. Он тронул пальцем разорванное ухо и поморщился. В черных глазах вспыхнули багровые искры, он глухо зарычал, но остался в человечьем облике.

– Если ты не заметила, серая, – проговорил ворг глухо, – не я начал.

– Ты, ты, – сказал эльфийка язвительно. – Надо нормально на вопросы отвечать, а не отмалчиваться.

– Не начинай, – оборвал ее Варда, и серая замолчала, на удивление даже себе. – Мы уходим. Я обещал найти способ заставить Талисман работать. Пусть ворг носится где хочет. А у нас своя дорога.

Глаза Каонэль изумленно округлились, рот открылся. Когда Варда сделал шаг в сторону ворот, она вцепилась ему в локоть и проговорила горячо:

– Но как же так? У него тоже Талисман.

– Ну и что? – сказал Варда. – Если обратился к нам, значит, и у него не работает.

С севера прилетел порыв ветра и принес порцию свежего воздуха. Кухонный смог над постоялым двором разорвался, показались звезды. Когда сверху упали две большие снежинки, моментально растаяв на деревянном настиле, Каонэль подняла взгляд к ночному небу и посмотрела вдаль.

Из-за леса несется большая темная туча, постепенно проглатывая звезды, словно пасть небесного монстра.

Лотер пошевелил носом и тревожно завертел головой, затем приложил ладонь козырьком ко лбу.

– Что за леший? – выдохнул он, вглядываясь в исчезающее ночное небо.

– Варда, что-то мне не по себе, – произнесла эльфийка, прижимаясь к могучему торсу странника.

Из сторожки у калитки выскочил взъерошенный гном с небольшим колокольчиком в руке и засеменил к таверне. Колокольчик не столько звенит, сколько гремит, как медный таз. Но гном только усердней старается.

По пути он заметил эльфов и ворга. Глаза в ужасе округлились, брови вылезли на лоб. Гном схватился за бороду и поднял колокольчик над головой, продолжая отчаянно звенеть.

– Ветер! – проорал он надрывно. – Северный ветер!

Глава III

От порыва верхушки деревьев в Чумном лесу наклонились. Над постоялым двором разнесся протяжный скрип, послышались крики птиц, которых непогода вспугнула с насиженных мест. Эльфы и ворг устремили завороженные взгляды на приближение бури.

Ночной воздух быстро остыл, спустя несколько минут над крышей таверны пронеслась порция снега. За ней последовала еще и еще, пока весь двор не оказался охвачен безумной метелью. Деревянный настил покрылся лужами от моментально тающего снега.

– Разве тут такое бывает? – наконец спросила Каонэль, все еще прижимаясь к рыжему эльфу в попытке спрятаться от ветра.

Тот застыл, словно статуя. Лицо серьезное, губы плотно сомкнуты, уши встали торчком, как у встревоженного тигра. В чешуйчатые доспехи ударяет ветер, эльф, готовый к любой неприятности, расставил ноги пошире и держит равновесие. Но взгляд непонимающий, как и у Лотера.

Ворг вообще вытаращился, словно не тучу увидел, а рождение богов. Очередной порыв заставил его пригнуться.

– Не бывает, – сказал эльф и бросил взгляд в окно таверны.

Гном с колокольчиком уже внутри, яростно жестикулирует руками и пучит глаза. Некоторые повскакивали с мест и бросились кто куда – вверх по ступеньками, вниз в подвал. Другие с перепуганными лицами стали поспешно закрывать окна, двигать к дверям столы. Зеленолицые гоблины заметались по таверне, будто туда влетел рой диких пчел. Из все еще открытой форточки донеслись перепуганные голоса.

– Дымоход! Дымоход закрывай!

– Кто-нибудь спрятал лошадей?

– Да брось ты их, – выпалил гоблин, подбегая к форточке. – Они тяжелые, может, обойдется.

Стоящий рядом с окном коротышка печально вздохнул и сделал последнюю попытку.

– В прошлый раз унесло бочки с медом и две телеги, – сказал он жалобно. – Лошади ему точно на один зуб.

– Если хочется, иди и прячь. Только потом сам ищи, где укрыться. Вход в таверну забаррикадируем, – проговорил другой гоблин и плотно закрыл форточку.

Шум таверны моментально заглох, но завывание холодного ветра усилилось. Снег теперь носится не струйками, а огромными волнами, похожими на морские. Закручивается в замысловатые вихри и тает, достигая деревянного настила.

Инструменты на внешней стене кузницы тревожно зазвенели, фонарики с зелеными светляками перевернулись и покатились по настилу. Один налетел на угол таверны и разбился. Осколки вместе со светлячками разлетелись в стороны. Козявок моментально подхватило ветром и закружило в бешеном вихре.

В стойлах заржала перепуганная лошадь, все-таки тот гоблин не решился выйти и спрятать беднягу. Теперь животное в ужасе мечется, пытаясь спастись от бури, но не может, из-за того что привязано.