Клинсмер

«Может мне обратно в кому рухнуть, - подумал я, - а то что-то мне расхотелось из нее выходить».

Проговорили мы всю ночь. Картина, нарисованная Стасом и Викой (так звали медсестру), не радовала. Анархия начала девяностых прошлого века сейчас считалась райским временем, люди, что постарше, вспоминали о нем, как о чем-то очень близком и безвозвратно потерянном. Страна лежала в руинах, гражданская война, начавшаяся после окончания эпидемии, унесла жизни более тридцати миллионов соотечественников и разделила страну на кучу мелких удельных княжеств, власть в которых моментально захватили банды, а кое-где военные. За семь лет их осталось всего одиннадцать, два режима военной диктатуры, остальные подчинялись главарям различных банд. Княжества кое-как контролировали территорию до уральских гор, за ними же территорию захватили военные, основавшие там новое государство Н.Т.Р. (Новая Территория России). Занимались они разработкой нефтяных и газовых месторождений, добычей металлов, производством оружия. Столицей нового режима стал Екатеринбург. С другой стороны на княжества наседало не меньшее по размахам и силе новообразованное государство - Соединенная Европа. Власть там после эпидемии тоже захватили военные, только юсовские, поскольку на территории Старого света располагалось несколько десятков военных баз США, и в результате непродолжительных столкновений с немногочисленными армиями европейских карликовых государств, генералы бывшей армии США сумели установить довольно твердый режим военной диктатуры.

Но больше всего меня заинтересовали княжества, тем более, что в одном из них я и находился. Бандиты, хотя уже правильнее сказать и не бандиты, а хозяева княжества, занимались всем понемногу. Основное направление многочисленных заводов бывшей Владимирской области было только одно - производством оружия. В принципе, Владимирское княжество располагалось на прежней территории области, но там жили только рабы и крестьяне, живущие за счет сельского хозяйства, основная жизнь крутилась вокруг самого Владимира. Из Коврова сюда был эвакуирован завод имени Дегтярева, на котором сейчас и собирались все старые модели Калашниковых, несколько видов пистолетов, пулеметов и боеприпасы к ним, а также мотоциклы и багги, получившие огромное распространение на всей территории бывшей России и стран С.Е.. За счет этого и процветало княжество. Также оружие изготовлялось в Н.Т.Р. и Московском княжестве, у которого в руках остался Тульский оружейный завод. До сих пор огромную прибыль приносил КАМАЗ и тольятенский автозавод, выпускавший теперь в основном внедорожники, нескольких модификаций на базе Нивы, правда, очень качественные и малые грузовики. Вообще самым доходным бизнесом являлся транспорт, перевозки, торговля и производство оружия, наркотики, работорговля, а у Н.Т.Р. добыча и поставка топлива. Неплохую прибыль давало сельское хозяйство - есть хочется всегда, вне зависимости, имеется у тебя автомат или нет. Также за девять лет очень сильно изменился климат, зима в России в центральной полосе стала очень похожа на европейскую, холодом теперь считалось пять градусов ниже нуля, но такое случалось крайне редко. В феврале, как самом холодном месяце, температура ночью колебалась от нуля до плюс пяти. Да, мир сильно изменился, и мне оставалось только найти свое место в нем, но для начала выяснить, кто я такой, что я могу, и как дальше жить.

Утром ко мне заглянул врач.

- Ну, молодой человек, как мы себя чувствуем?

- Нормально чувствуем, - кисло отозвался я, сидя на кровати и разглядывая гостя. Доктор был невысоким полным человеком, в круглых очках и с лысеющей головой. Голос у него был скрипучий и неприятный. Но уж какой есть.

- А почему так грубо? - спросил он, слащаво улыбнувшись.

- Да так, настроение не очень, - отозвался я, продолжая разглядывать его.

- Ну, тогда давайте знакомится, меня зовут Александр Анатольевич.

- Восьмой, - сказал я, - ведь именно так вы меня зовете.

- Как грубо, - сказал он, словно маленькому ребенку, который обозвал его бякой. Не задерживаясь больше в дверях, он прошел в палату и уселся на единственный табурет, стоящий напротив меня. - Так как все-таки твое настоящие имя? - снова спросил он.

- Не помню, - отозвался я.

- А где раньше жил?

- Не помню.

- Сколько тебе лет? - продолжил он свой допрос.

- Ну, это просто, когда я сюда попал мне было двадцать два, - начал считать я, - значит, спустя девять лет, должно быть тридцать один.

- Так, значит что-то ты помнишь, - вынес вердикт врач. Ну, а теперь давай посмотрим на твои зрачки.

Минут двадцать он гонял меня по разным тестам, светил маленьким фонариком в глаза, стучал молоточком по коленке, послушал дыхание, измерил пульс. В конце концов вынес вердикт:

- Вы абсолютно здоровы. Конечно, нужно пройти полное обследование, но я уверен, что кроме провалов в памяти, у вас ничего серьезного нет.

- Доктор, тогда скажите, когда меня выпишут?

- Если все будет нормально, то через неделю, - отозвался он, выходя в коридор. Потом как то странно посмотрел на меня и спросил, - а что, ты так хочешь отсюда выйти?

- Да, - ответил я, не понимая странной интонации, в которой был задан вопрос.

- Странно, - сказал он и закрыл дверь.

Весь день я провалялся на койке, вставая лишь для того чтобы поесть и сходить в туалет, пару раз ко мне забегала Вика, узнать о моем самочувствии. Иногда заходили незнакомые доктора, смотрели на меня как на диковинку, разговаривая между собой на своем медицинском языке, при этом употребляя огромное количество всяких терминов, которых нормальному человеку и знать то не положено. Иногда с улицы раздавались длинные автоматные очереди, а следом либо крик, либо мат. Весь день я насиловал свою память, пытаясь вспомнить хотя бы свое имя. Но ничего не получалось.

«Интересно, - подумал я, - когда у человека есть имя, он значится во всяких картотеках, у него есть документы, жилье, работа, а вот у меня имени нет или есть, но я его не помню, так выходит что меня просто не существует». Эта мысль вогнала меня в глубокую депрессию, в которой я и прибывал весь остаток дня. Вечером ко мне снова заглянула Вика с какой-то незнакомой девушкой.

- Познакомься, это Оксана, - сказала она, указывая на свою спутницу. - Следующие сутки будет дежурить она, если что, обращайся.

Оглядев новую знакомую, я все же решил представится:

- Приятно познакомится, меня зовут Восьмой.

Девушка, представленная как Оксана, смотрела на меня, пытаясь понять, шучу я, или это мое имя.

- Ну зачем ты так? - укоризненно сказала Вика, видя состояние своей знакомой.

- Что зачем? - не понял я.

- Ну, насчет восьмого.

- Вика, скажи пожалуйста, только честно, если у меня есть другое имя, то почему ты вчера назвала меня восьмым, а не Олегом, Юрой, Димой или еще как то? А так я просто Восьмой.

- А как твое имя? - спросила Оксана, продолжая с интересом рассматривать меня.

- Пока только то, которое я назвал. Вспомню представлюсь, а сейчас я просто Восьмой.

Девушки, поняв что разговаривать я не настроен, тихо исчезли, прикрыв за собой дверь. Я же отвернулся к стене и сделал вид, что сплю. Дверь еще несколько раз приоткрывалась, но видя, что я никак не реагирую на это, возвращалась в исходное положение. Меня это пока что устраивало, говорить ни с кем не хотелось, да и не о чем. Сначала надо придумать вопросы, а потом уже начинать разговор. И я думал.

Наутро, когда дверь моей палаты открылась и в ней показался Александр Анатольевич, я уже знал главные вопросы, необходимые для моего дальнейшего существования.

- Добрый день, молодой человек, - поздоровался тот и уселся на табуретку. - Как мы себя сегодня чувствуем?

- Все хорошо, доктор, - отозвался я достаточно бодрым голосом.

- А как спите, ничего не беспокоит? - продолжил тот обыкновенный допрос.

- Да все нормально, - ответил я. - Только вопросов много накопилось, а вот ответов так и не прибавилось.