Книжный Дозор

Разумеется, свой экземпляр хранился и в библиотеке Яноша Чапека. В потайном отделе, вместе с другими «настоящими» магическими книгами. Стригаль затребовал его себе, изучил под микроскопом, а также сквозь Сумрак и с помощью оракула. А заодно выяснил, что во всех пострадавших библиотеках экземпляры из ограниченного тиража «Справочника» тоже имелись. Эти книги были доставлены в Прагу, тщательно осмотрены, а данные сличены.

«Справочники» видали виды и несли на страницах многочисленные следы времени и неосторожного обращения. И все же от бдительного ока Стригаля не укрылся малоприметный символ – нацарапанный от руки на полях, на разных страницах, но в каждой книге. Этот символ не значился ни в одном алфавите, ни в одном магическом каталоге. Его значение было неизвестно. Эксперты по иероглифике из Азиатского Бюро также развели руками.

Стригаль понял, что отыскал нечто. А затем вдруг увидел совсем уже очевидное: символ всегда оказывался на полях где-то поблизости от наименования книги, которая скоро исчезала из библиотеки.

На экземпляре пана Яноша этот символ был нанесен рядом с заголовком его же собственной брошюры «Зеркала Яноша Чапека…». Но вот незадача: за пару недель до вторжения в библиотеку автор отнес личный экземпляр в главный офис Бюро. Инквизиция в очередной раз проводила ревизию, и на книге надлежало обновить магическую печать. Сам Чапек таким искусством не владел, да его уровень и не позволил бы наложить столь изощренное заклятие, поэтому заслуженный пенсионер дисциплинированно сдавал то одну, то другую стопку томов для колдовской обработки, а затем терпеливо дожидался возврата. Скорее всего, решил Стригаль, злоумышленники проникли в хранилище, не нашли искомое, от злости прихватили другое и были таковы.

Стригаль бросился в инквизиторский спецхран, нашел там все служебные экземпляры «Справочника Шиллера» и проверил их на таинственный знак.

Этого знака там не было. Даже просвечивание рентгеном и Сумеречным Фонарем ничего не показало. Неизвестные злоумышленники не смогли бы проникнуть в хранилище.

Тогда у Стригаля родился план.

– …Да, писателем стать мне еще не предлагали, – сказал Дмитрий, когда выслушал этот гениальный план в стригалевском кабинете.

– Вам не нужно быть писателем. Вам нужно быть фиктивным писателем.

– То есть обычным? Современным? Как большинство? Подавляющее…

– Можно и так…

Дмитрий не был уверен, что Стригаль читает книги. Кроме тех, которые нужны по службе, разумеется.

– Это даже не книга. Брошюра. Вы опишете свой опыт применения «зеркал Чапека».

– Я уже даже название придумал: «Как я провел эти лета в Инквизиции».

– Скорее уж «Как я провел Инквизицию, и мне почти ничего за это не было…».

Словесник даже поперхнулся кофе, любезно поданным секретаршей (не длинноногой и даже не стройной, вопреки стереотипу). Он не предполагал, что Стригаль умеет так иронизировать.

– Вы же понимаете, – продолжал надавливать хозяин кабинета, – мы не можем рисковать оригиналом. Все сохранившиеся экземпляры, их и было-то несколько штук, теперь надежно спрятаны. Нам нужна фальшивка… но не совсем фальшивка.

– Пожалуй, сочту за комплимент. – Дмитрий все больше чувствовал себя не «на ковре», а в гостях у Стригаля, чем дальше, тем лучше осознавая, что терять ему в общем-то нечего.

– Как преподаватель русского вы прекрасно знаете, какое слово главное во фразе «не совсем фальшивка», – немедленно отреагировал Стригаль.

– Всегда приятно иметь дело с носителем родного языка в старушке Европе, – парировал Дмитрий.

– Ладно, – Инквизитор откинулся назад, – ближе делу…

Он изложил еще раз. Дреер пишет свою брошюру «О применении метода «зеркал Чапека». В самой брошюре он развлекается, как хочет – критикует Инквизицию, Свет, Тьму, Сумрак, – главное, не раскрывает никаких секретов. В том числе как на самом деле работают «зеркала». Принцип действия должен остаться только в книге-оригинале. Брошюру Дреера издают стандартным тиражом в тринадцать экземпляров по технике «печать по требованию». Накладывают положенные служебные знаки. А затем вписывают выходные данные в «Справочник Шиллера». Между строк, рядом с брошюрой самого Чапека… Пенсионера в это дело, понятно, впутывать тоже не стоит хотя бы из уважения к его заслугам и сединам.

После этого брошюру помещают в закрытое отделение инквизиторской библиотеки рядом с помеченным загадочной меткой «Справочником». И ждут, когда мышь полезет за сыром в мышеловку. Берут похитителя и через него выходят на заказчиков.

– Если они есть… – протянул Дмитрий.

– Вы узко мыслите, наставник Дреер, – вздохнул Стригаль. – Понимаю, вам мерещится, как в старые времена, одаренный ребенок, который сам научился входить в Сумрак да еще изобрел мощнейшее заклинание. Увы! Это иллюзия. Все магические экземпляры «Справочника Шиллера» наперечет. Какая-то их часть затерялась во времени, но ни один не пропадал за последние тридцать лет. Да и не стал бы ребенок разбираться в магических книгах. Этому учат только в школах, когда стереть Тьму или Свет из ауры давно уже невозможно. Так что бросьте. Здесь ведутся взрослые игры, а детьми только пользуются.

– Насколько я понимаю, – ушел в сторону Дмитрий, – с моим непосредственным руководителем все уже согласовано?

– Не задавайте глупых вопросов. Это Инквизиция, а не фирма «Рога и копыта». – Стригаль сделал паузу, довольно наблюдая, как Дмитрий снова поперхнулся. Книги он явно когда-то читал. – Я знаю, что у вас на уме. Вы уже думаете, как бы обойти приказ. Как сделать по-своему, то есть как обычно. Не советую. Я не собираюсь угрожать, это было бы смешно.

– Да уж, – согласился Дреер. – На самом дне я уже был. Ничего там хорошего нет, но и особо страшного тоже.

– Зато скоро повторное слушание по делу ваших бывших учеников. – Стригаль демонстративно изменил позу в начальственном кресле. – Как они себя называли, «мертвые поэты»?

– Не хотят они повторного слушания, – ответил Дмитрий.

– Я читал отчет Христофора. – Стригаль небрежно махнул рукой в сторону папки-скоросшивателя на углу стола. – Мне известна эта история. Там ничего не сказано про реакцию девочки… которая была у них главной.

– Главным был Комаров, – сухо уточнил Дреер.

– Не так уж важно. Эта девочка… вернее, уже молодая женщина, наверняка примет иное решение.

Стригаль нажал на «иное». А Дмитрий, к счастью, уже выпил весь кофе, иначе поперхнулся бы в третий раз. При нем еще никто не называл Аню «молодой женщиной». Он сам про нее в таких выражениях не думал.

А хозяин кабинета продолжил:

– Учитывая то, что она натворила десять лет назад, Трибунал вряд ли изменит назначенную ей меру наказания. Но может учесть и вклад наставника…

Дреер и сам уже давно понял, к чему ведет Стригаль.

– Константин Сергеевич, – Дмитрий впервые за весь этот визит, впервые за десять лет, обратился к Стригалю по имени, – мы же оба понимаем, что нельзя заранее предсказать исход Трибунала.

Вместо ответа Стригаль потянулся к телефону. Аппарат у него тоже был самый обыкновенный, черный, без кнопок и диска – соединяла секретарша. Сейчас ладонь Инквизитора простерлась над трубкой, как корабли инопланетян в фильмах зависают над американскими городами.

Телефон зазвонил. Рука опустилась, сняла трубку.

– Уже у меня, – спокойно ответил Стригаль на вопрос с другого конца. Никакого приветствия, по традиции конторы, не предусматривалось.

Потом Инквизитор протянул трубку Дмитрию:

– Вас, – и добавил, отвечая на немой вопрос: – Кармадон.

Глава 4

Быть писателем Дрееру понравилось.

Сваять брошюру оказалось не труднее, чем написать отчет – делать он этого никогда не любил, но тут главным было войти в ритм. И Дмитрий вошел.

Он все-таки побывал на устроенном в его честь семейном ужине у Майлгуна с супругой. У рыжего, кстати, это был не первый брак, но тот не особенно любил распространяться о своей доинквизиторской жизни. Что любопытно, Дреер не почувствовал ничего сколько-нибудь неприятственного от встречи с Ивой. Это удивило самого Дмитрия, пока тот не сообразил: он давно уже перестал быть участником ее жизни (да и Майлгуна тоже) и стал простым зрителем. А зритель, даже самый чувствительный, вполне может выбирать, как относиться к тому, что он видит и о чем точно знает, – это все происходит не с ним.