Каждый за себя

Над Айей склонилась молодая женщина, и её синие глазищи – цвета ленты в чёрных волосах – смотрели прямо в душу.

Синее платье, белый подъюбник, чистый крахмальный фартук.

– Вот, скажи, что ты здесь забыла? – строго спросила она. – Отвратительное же место. Собственная голова.

– Ты тут бывала? – спросила Айя, и словам вторило медленное гулкое эхо.

– Да уж, приходилось! – Алиса засмеялась. – Вывести?

Голос был чистым и мягким. Эхо его не дробило.

– Выведи… – Айя на секунду замялась. – Прости, ножа с собой нет, не могу вернуть.

Алиса отмахнулась, взяла собеседницу за плечи и мягко толкнула, будто опрокидывая на спину. Руки у неё были теплые и ласковые.

– Не бойся, девочка, больно не будет...

И Айя вдруг поняла, что впервые в этих словах нет лжи. Она опрокинулась. Но не упала, а полетела. Вверх, вверх, вверх… Холодный полумрак рассеивался, становился светлее, а мысли в голове упорядочивались, переставали тесниться. Стремительный свет всё приближался. Он оказался не солнцем, не луной, а горящим под низким потолком светильником. Тот был всё ещё далеко, но грань реальности приближалась и приближалась.

– Тебе туда, – сказала Алиса, останавливаясь.

А её собеседница, подхваченная всё тем же мягким порывом ветра, продолжила лететь, не имея сил даже обернуться.

– О ноже не беспокойся. Дарю! – донесся в спину веселый крик. – И будь достойна…

Распахнув глаза в тускло освещенной маленькой комнатке, Айя всё-таки успела услышать последнее слово:

– …обоих.

Так она пришла в себя. Села, закрывая ледяными ладонями потное лицо, судорожно вздохнула и огляделась. Керро, уже вставший на ноги, выглядел чуть-чуть получше покойника. Да и она сама…

Они отлеживались и приходили в себя ещё три дня.

А потом была дорога, уносящаяся из-под колес. Мелькание унылых развалин за окном автомобиля, серый снег, замёрзшая грязь. Новые сектора и новые люди, новая внешность и новое имя. Были очень разные и очень похожие дни и хорошие ночи.

Но с той поры Айе больше ни разу не снились сны.

* * *

Когда-то давно на свете жила девушка по имени Айя Геллан – пугливая, неуверенная в себе, наивная. Её многое удивляло. Например, однажды она удивилась банальным, в общем-то, словам: «Деньги – прах. Их всегда можно добыть».

Мужчины, который так сказал, больше не было. И пугливой девчонки, запомнившей его слова, – тоже. Они не погибли, не ушли за грань, не сгинули за периметром, они… просто исчезли.

Айя Геллан бы не поняла, но Ита Маккена добыла деньги легко и непринужденно. Всего-то делов – отыскать точку, где торговали дурью, предложить расплатиться «передком» и с готовностью кивнуть на слова: «Сначала передок, потом товар». Хорошо отыграла – за торчиху приняли без всяких подозрений. Видать, еще не пришла в себя толком.

А затем вонючий закоулок, самоуверенный дилер, тянущийся к ремню штанов, короткий треск шокера, кое-что из боевой химии, побыстрее приводящее клиента в чувства, сыворотка правды – и вот он: тайник с деньгами. Не так, чтоб сильно много, но на задуманное хватит.

Потом, когда Ита перерезала дилеру горло, желудок у неё неприятно всколыхнулся... но в первый раз ножом, говорят, всем непросто. Позже привыкают.

А затем она со своими – первыми действительно своими! – деньгами брела вдоль торговых рядов, пока не увидела три серебряные стопки и маленькую металлическую флягу с неброским красивым узором.

Смешно, покупка обошлась ей в десять кредитов. Ровно в те деньги, которые когда-то с Айи Геллан потребовали за тарелку сублимата.

Потом был бар, где пришлось на входе сдать оружие (Ита уже без труда различала, где следует подчиниться, а где делать этого не стоит). В этом баре ей за кред налили полную фляжку текилы. Действительно хорошей текилы – даже она со своим небольшим алкогольным опытом легко выпила стопку.

И снова оживлённая улица, длинные торговые ряды… На углу квартала тощая семилетняя девчонка, одетая в рванье, продавала на развале всякую грошовую ерунду. Ита купила у неё две маленькие плоские свечки. Отдала аж полкреда. У девчонки так блестели глаза, что денег было совсем не жалко.

Естественно, после этого за покупательницей шли, следили… Проводили до следующего квартала, но отстали, не решившись связаться. Не дураки.

Ита же со своими покупками неспешно направилась в маленький мотель.

Номер был пуст. Это хорошо. Эйнар вернется не раньше, чем через час. Она погасила свет и выложила на стол свечи. Щелкнула зажигалка, загорелись два огонька. С легким шелестящим скрежетом провернулась крышка на фляге. Две маленькие серебристые стопки, наполненные до краев, встали по ту сторону свечей. Чуть скрипнул старый стул, и воцарилась тишина.

Остались лишь два дрожащих огонька и две поблескивающих рюмки по ту сторону… стола? Реки? Узких мостков? Бездны?

Слова сорвались с губ сами собой, нарушили безмолвие одиночества, зазвучали ровно и спокойно над огнём и пустотой.

– Прощай, Айя Геллан. Ты была хорошим человеком, но этот мир не для таких, как ты. Прости за всё, что я еще сделаю. И не поминай лихом. Прощай.

Огонь свечи мигнул, словно потревоженный дыханием.

– Прощай, безымянная лабораторная крыска. Ты сбежала от «Мариянетти», чтобы быть убитой «Виндзором». Спасибо тебе за память, которую ты мне оставила. Где бы ты ни была, я надеюсь, мы встретимся, когда придет мой срок. И пред тобой я отвечу за всё, что свершу на этой земле, в этом мире. Но пока – прощай.

Текила обожгла горло, над огоньками свечей взметнулось голубое спиртовое пламя, а на душе вдруг стало легко и свободно.

Ита Маккена зло усмехнулась, вспоминая мрачный шлюз Зета-центра. Цель. Их с Эйнаром цель.

Смертная тень, говорите? Плевать! Она пойдет сквозь нее не одна.