Гривар

– А тебе идёт, – улыбнулась она, – почти настоящий снежный барс, ещё бы хвост…

– Ошка, не сыпь мне соль на рану, – а то не знает, что мне её хвост тоже нравиться, не так, как Кире, но всё же, – на вот лучше подержи, – сбагрил я ей свои трофеи.

Я же, избавившись от автомата и подсумка с двумя магазинами, упал на траву, став тереться об неё и кататься в разные стороны, только травинки летели в разные стороны. Со стороны могло показаться, что я впал в детство или кошачьей мяты объелся, но это было не так. Что же я делал стало понятно, как только я закончил и поднялся – клочки вылинявшей шерсти остались на траве вместе с дохлыми насекомыми, а я же сменил окраску, став темнее, поскольку избавился от более светлой тёмной шерсти. Ну и ещё зеленее из-за сока раздавленных стеблей. Но так только камуфляж эффективнее.

– Ну-ка… – Ошка вернула мне вещички и решила повторить мой номер.

Правда, у неё это смотрелось эффектнее, да и под конец она отожгла, когда забылась, впав-таки в детство. Крутилась, словно котёнок, впервые вышедший в лес с родителями, и в себя пришла с кончиком хвоста в пасти. А этот её недоумённо-растерянный взгляд стоил многого, пожалуй, он даже затмил остальное её выступление.

– Кхм, – она встала чуть ли не по стойке «смирно» и принялась приглаживать шерсть, словно ничего такого не произошло. Но я-то видел! – Пошли, что ли Киру с Кугой искать?

– Не! Мы уйдём, а они пусть тут кукуют! – ответил я. – Конечно, пошли. Только сначала надо транспорт найти. Кстати, вкусно?

– А ты попробуй! – сунула она мне хвост прямо под нос, вот только укусить так и не дала, убрав в последний момент, а потом и вовсе сменила тему: – Вроде оттуда тянет выхлопом, – указала она пальцем направление.

– Есть такое, – согласился я. – Похоже на соляру. А движок-то явно от военной техники.

– Почему ты так решил?

– А зачем военным заботиться об экологии? – задал я встречный вопрос. – Тут же вон какой запахон, что мы его учуяли раньше, чем услышали сам двигатель. Я понимаю, конечно, что звук лес глушит, а запах ветер несёт, но всё же…

– Логично, – подтвердила она, пристраиваясь рядом со мной и уравнивая скорости. – А может лучше не бегом?

– Устала что ли? – спросил я, но, получив в ответ многозначительный взгляд, ответил: – Если уж они того стрелка не услышали, то нас точно не услышат. Ну, вот не звери они ни разу, налёт цивилизации на них такой, что в лесу они как рыба в песке. Ни нюхом, ни слухом не пользуются. Прут напролом и шумят как тот танк. Я, правда, только одного встретил, но не думаю, что остальные будут от него так уж сильно отличаться.

Кстати, странно, что тот самый танк мы всё ещё не слышали, или что там у них? Хотя, может, он сейчас заглушен, но тогда как же он должен вонять на ходу?! Жуть! Воспользоваться транспортом аборигенов мне уже не кажется такой уж замечательной идеей, это же можно и без нюха остаться.

– Ложись! – донёсшийся до моего чуткого – спасибо кисточкам – слуха звук заставил меня прыгнуть на Ошку, сбивая её на землю, и прикрыть её собой.

Всё-таки мой песчаный окрас не так бросается в глаза на фоне опавшей листвы, как серо-пятнистый Ошки. Так что есть шанс, что с самолёта нас не заметят.

– Ты чего? – возмутилась было барса, но тут и её ушки дёрнулись, давая понять, что самолёт она тоже услышала.

Мы замерли, прижавшись как можно ближе к земле и прикинувшись ветошью, ищут они, конечно, не нас. Точнее, может, и нас, но как мы выглядим им пока невдомёк, поскольку того стрелка я вырубил качественно, и даже если его нашли и растормошили, вряд ли бы успели организовать поиски с воздуха. Поскольку рации у «диверсанта» я не видел, а его автомат довольно-таки грубой – деревянные части прямо-таки вытесаны топором, а на металле остались следы обработки, судя по всему, фрезой – работы подсказывал, что, скорее всего, данная цивилизация ещё не дошла до переносимых радиостанций.

Вообще по технологическому уровню я бы оценил аборигенов как Землю двадцатых-тридцатых годов двадцатого века. Вот и показавшийся триплан с двигателем-звездой веское тому подтверждение: фанера, ткань, дерево и жуткое тарахтение! Сейчас, когда он пролетал прямо над нами, уши мои, в прямом смысле, свернулись в трубочку от того грохота, что он создавал. А ползёт-то как… я бегаю быстрее, чем он летает.

– Может, подбросишь меня, да я его угоню? – Ошка скептично отнеслась к боевому потенциалу данного летательного аппарата.

– А на сколько у него бензина хватит? – спросил я в ответ. – Да и сомневаюсь я, что ты его укротишь… – м-да, а я сейчас был близок к гибели как никогда, – в смысле, управление у него может быть сделано через одно место.

– Ага, садятся на штурвал и елозят задом туда-сюда, – прыснула она со смеху.

– Всё может быть, – согласился я, – вон рари вообще додумались в свое время поставить педаль акселератора под левую лапу. Всё, побежали, утарахтела черепаха.

– Ну, вот так всегда, – пожаловалась Ошка, вставая, – повалял и бежать.

– Ты идёшь, или мне тебя нести? – не выдержав, спросил я.

– Нашёл чем пугать, я ж на шею сяду и лапки свешу. Кому хуже будет тогда?

– Хуже, не хуже, а все ветки твои будут, – сказал я и потрусил дальше, а, когда барса догнала меня, прибавил ходу.

– Куда мы вообще так торопимся? – перепрыгивая через ручей, спросила она меня.

– Надо Киру найти. И чем раньше, тем лучше.

– Да что с ней может случиться?

– С Кирой ничего, а вот с планетой…

– Это да, – согласилась она со мной и побежала быстрее.

А вот и звук послышался! Мы преодолели лесной массив и вышли на грунтовую дорогу, где не было препятствий для распространения звуков, так что приближающуюся колонну мы теперь слышим прекрасно. Могу даже с уверенностью сказать, что танки там точно есть, поскольку теперь можно чётко слышать не только рычание моторов, но и лязг траков. Вообще ребята о маскировке не думают, правда, пока они, скорее всего, на своей территории, хотя тот «диверсант» всё ещё остаётся загадкой: если он на своей территории, то зачем ему было прятаться, а если он и в самом деле диверсант-разведчик, то кто отправил такого чайника на задание?! Нет, я не жалуюсь, конечно, как-никак мне же проще, правда, я сомневаюсь, что опытный кадр продержался бы дольше. Скорее бы даже наоборот, поскольку тогда я бы его просто поджарил молнией на месте.

– Мотоциклы, – указала Ошка, сидящая рядом со мной на ветке дерева в густой листве, пальчиком в сторону, где уже был виден пыльный столб от идущей техники.

– Головной дозор, – подтвердил я и принялся разглядывать технику.

Ну, мотоцикл, он и есть мотоцикл, пусть и инопланетный. Два колеса: заднее ведущее, переднее рулевое; мотор посередине, сверху бак, за ним сиденье. Правда, некоторые отличия от известных мне образцов уже видны, например, мотор опять-таки звезда – что странно для мотоцикла – на три цилиндра. Должно быть задний цилиндр – коленвал у двигателя поперёк – постоянно клинит из-за перегрева, а ещё из-за такой схемы ездок сидит очень высоко, соответственно, устойчивость у этой конструкции тоже отвратительная. Вместо коробки передач установлен клиноремённый вариатор с рукоятью с правой стороны, а вот управление карбюраторами осуществляется при помощи педали с левой – они с рари не родственники? – стороны.

– Знаешь, – обратился я к Ошке, – после того, как я увидел это чудо-юдо, твоё предположение об органах управления самолётом уже не кажется мне таким безумным.

– Это ты ещё танки не видел, – хихикнула – всё равно нас не могли услышать – она.

Ох, отпади мой хвост! Лучше бы я их и не видел! Это просто что-то с чем-то: на корпус, похожий на тот, что был у первых земных танков, установлена одна большая башня с толстенной гаубицей, две – одна смотрит вперёд, а вторая назад – башни с маленькими пушками на уровень ниже её, и ещё по одной пушке в спонсонах на бортах, кроме того, в дополнение к пушкам установлено по две пулемётных башенки сзади и спереди, и по одной с каждого борта. И на случай, если всего этого будет мало, свесив ноги в люк, на броне сидит солдат с ранцевым огнемётом. Размером этот шушпанцер с мой теремок, а сколько он весит даже представить страшно, поскольку, пусть у танка не такая уж толстая броня, его мотор, занимающий половину внутреннего объёма, тащит эту дуру со скоростью неспешно прогуливающегося пешехода.