Страница 29 из 32
Граница между двумя странами долгое время оставалась неопределенной, и тысячи гаитянских крестьян (население Гаити было гораздо более многочисленным, чем в соседней стране) селились в приграничных районах Доминиканской республике, зачастую даже не подозревая, что находятся в чужой стране.
В январе 1929 года президент Васкес договорился с соседями о делимитации границы. 21 января был подписан соответствующий двусторонний договор, и оказалось, что десятки тысяч гаитян живут на юго-западе и северо-западе Доминиканской республики[162]. Ни гаитяне, ни доминиканцы никакой границы в центральных районах острова не замечали, свободно посещая соседние деревни по рыночным дням без всяких формальностей. На севере граница проходила по реке, в которой с обеих сторон купались дети, а женщины стирали белье.
Гаитяне в Доминиканской республике жили компактно и в отрыве от доминиканского населения, рассматривая район своего поселения как часть Гаити. В долине Сибао – главном сельскохозяйственном районе страны – свободно ходила гаитянская валюта. Следует отметить, что основную роль в расселении гаитян в приграничных районах Доминиканской республики сыграли крупные сахарные компании (прежде всего американские). Они активно вербовали для работы на своих плантациях дешевую гаитянскую рабочую силу. В тот период себестоимость рубки одной тонны сахарного тростника в Гаити составляла 30-50 центов, в Доминиканской республике – один доллар. Приходившие на сезонные заработки в соседнюю страну гаитяне оседали в ней со своими семьями. В Доминиканской республике, по данным переписи населения 1920 года, постоянно проживали 28 258 гаитян, а в 1935 году – 52 657[163].
Трухильо решил использовать антигаитянские настроения населения для укрепления собственной популярности. В 1933 году он встретился с президентом Гаити Стенио Висенти для урегулирования пограничного вопроса. Была создана двусторонняя комиссия по решению спорных вопросов, но она собиралась на заседания спорадически. В ноябре 1934 года Трухильо прибыл с помпезным визитом в гаитянскую столицу Порт-о-Пренс и произнес там эмоциональную речь, упомянув о своем гаитянском происхождении.
В 1936 году две страны опять подписали соответствующее соглашение по границе. Правда, одновременно Трухильо неудачно попытался свергнуть президента соседнего государства с помощью командующего гаитянской гвардии генерала Каликсте и гаитянского посланника в Санто-Доминго. Ходили слухи, что Трухильо хочет полностью аннексировать Гаити.
В 1937-м Трухильо решил было баллотироваться в следующем году на третий президентский срок. Страну захлестнула волна «спонтанных» демонстраций, на которых благодарное населения просто требовало этого от любимого президента. Для поднятия своей популярности Трухильо задумал разыграть «гаитянскую карту».
Он посетил приграничные районы и собрался «радикально» решить гаитянский вопрос. 2 октября 1937 года на балу в свою честь в приграничном с Гаити городе Дахабон подвыпивший диктатор сделал следующее заявление: «В течение последних нескольких месяцев я в буквальном смысле этого слова тщательно обследовал границу. Я наблюдал, обследовал и расспрашивал о нуждах населения. Доминиканцам, которые страдали от притеснений живущих среди них гаитян, например, в виде воровства скота, продовольствия, фруктов и т. д.[164], и тем самым были лишены возможности мирно наслаждаться результатами своего труда, я сказал: „Я разберусь с этим“. И мы уже начали исправлять положение. Триста гаитян в Банике уже мертвы. И исправление будет продолжаться». Гаитянский консул в Дахабоне Арнольд Фабре оценил речь Трухильо как крайне эмоциональную и националистическую. Именно она и стала сигналом к геноциду.
Фактически диктатор приказал войскам убивать всех гаитян на доминиканской территории. Эта бойня получила в Доминиканской республике наименование «эль корте» («резня»), а в мире стала широко известной под названием «петрушечная бойня». Доминиканские солдаты и бойцы сельской полиции (в которой когда-то начинал службу и сам Трухильо) останавливали всех в приграничных районах, показывали пучок петрушки и спрашивали: «Что это?» Если следовал «правильный» ответ на испанском языке – «перехиль», то задержанного отпускали. Тех, кто отвечал по-французски или по-креольски (диалект французского языка, широко распространенный на Гаити), немедленно убивали. Даже те гаитяне, кто знал испанский, обычно не могли произнести раскатистое испанское «р» без акцента.
За пять дней, начиная с 2 октября 1937 года, были беспощадно убиты от 20 до 30 тысяч гаитян. Полиции и армии активно помогало в этом геноциде гражданское население. Гаитян убивали из пулеметов, рубили мачете и забивали насмерть дубинками или резали ножами. Во многих местах солдаты успокаивали гаитян, говоря им, что их только депортируют через границу. Но после того как ничего не подозревавших людей отводили в безлюдное место, их зверски убивали. Чтобы гаитяне не смогли бежать на родину, был закрыт единственный мост на пограничной реке.
Во втором по величине городе страны Сантьяго сразу же после речи Трухильо в Дахабоне было задержано примерно 2000 темнокожих гаитян. Их собрали в одном из дворов и отрубили им головы. В портовом городе Монтекристи сельская полиция связала колючей проволокой группу гаитян и заставила несчастных прыгнуть с набережной в море.
После самой острой фазы геноцида в начале октября 1937 года депортации гаитян продолжались. Людей «переселяли» в труднодоступные районы, где многие погибали от голода и болезней. Трухильо патетически заявил, что теперь приграничные районы станут зоной процветания в республике.
Бойню такого масштаба нельзя было скрыть от мирового сообщества, хотя оно в то время интересовалось более важными проблемами: на Европу надвигалась очередная мировая война.
21 октября 1937 года «Нью-Йорк Таймс» в короткой заметке сообщила, что доминиканские солдаты убивают гаитян. В США поднялась волна критики в адрес Трухильо. Американская дипмиссия на острове потребовала от «благодетеля» прекратить резню. Диктатор сначала оправдывался, утверждая, что речь идет о неконтролируемых властями эксцессах доведенного до отчаяния гаитянами доминиканского населения. Однако многочисленные пулевые ранения от винтовок, находившихся на вооружении доминиканской армии, скрыть было невозможно.
Президент США Рузвельт потребовал от Трухильо урегулировать вопрос о компенсации жертвам геноцида с гаитянской стороной. Американского президента, с опасением наблюдавшего за ростом мощи гитлеровской Германии, тревожило то, что у Трухильо в гаитянском вопросе обнаружились весьма сходные с Гитлером расовые мотивы. Доминиканский диктатор хотел «обелить» собственное население, уничтожая темнокожих гаитян (и мстя им, видимо, за собственное происхождение). Если Гитлер, уничтожая евреев (кстати, первые еврейские погромы в Германии в ноябре 1938 годы так же выдавались за стихийные проявления народного гнева), говорил об «аризации» Германии, то Трухильо, истребляя гаитян, рассуждал о «доминиканизации».
В сентябре 1937 года Доминиканскую республику посетила германская делегация, которая преподнесла в подарок Трухильо «Майн кампф». Подконтрольные властям доминиканские газеты вышли с аршинными заголовками: «Да здравствуют наши гениальные лидеры досточтимый президент доктор Трухильо и фюрер Германского рейха Адольф Гитлер!»
Помимо опасений, что Трухильо может подпасть под немецкое влияние, Рузвельт был недоволен геноцидом гаитян и по сугубо прагматическим соображениям. Президенту США жаловались американские сахарные компании в Доминиканской республике, которых «петрушечная резня» лишила дешевой рабочей силы.
В январе 1938 года под давлением Вашингтона состоялись доминикано-гаитянские переговоры, и Трухильо обещал выплатить Гаити компенсацию в размере 750 тысяч долларов. Доминиканская сторона официально признала убийство 12 тысяч человек. Смеясь, диктатор говорил своим приближенным, что пока он вел переговоры с Гаити, резня вовсю продолжалась[165]. Рассказывая это, Трухильо проводил воображаемым мачете по горлу.
162
Pons F. M. The Dominican Republic. A national History. Markus Wiener Publishers, 1998. P. 368.
163
История Латинской Америки. 1918-1945. M., 1999. С. 397.
164
Рептильные доминиканские газеты еще в сентябре 1937 года стали публиковать прошения обиженных гаитянами доминиканских граждан, умолявших президента покарать чужаков и навести порядок.
165
Dillma