Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 57 из 67



Даже в США СМИ проявляли по отношению в Сандино все больше и больше симпатии. 18 января 1928 года фотография партизанского командира появилась на обложке журнала «Нейшн». В передовой статье журнала говорилось: «Все знают, что Сандино не бандит. Напротив, это патриот, ведущий безрассудную войну против превосходящих сил США»[307]. В американском общественном мнении росло непонимание цели нахождения американских войск в Никарагуа.

11 января 1928 года посланник США в Манагуа Эберхардт даже предложил официально объявить Сандино войну со стороны США, чтобы пребывание в Никарагуа морской пехоты получило хотя бы какую-то юридическую основу. Однако в госдепартаменте сочли, что такой шаг нежелателен, поскольку означает фактическое признание «бандита» Сандино воюющей стороной.

Популярность Сандино в мире стремительно выросла после того, как его посетил в горах в феврале 1928-го известный американский журналист Карлтон Билс. Партизаны произвели на Билса самое благоприятное впечатление своей простотой и честностью, что журналист и отразил в серии статей в журнале «Нейшн» в феврале – марте.

Билс описывал Сандино следующим образом: «Сандино молод, ему около тридцати двух лет… На шее повязан шелковый платок красного и черного цвета. Сандино хорошо сложен, хотя и невысок (его рост не более 165 сантиметров). На нем широкополая шляпа, и во время нашей беседы он то и дело сдвигал ее назад на затылок. Тогда были видны гладко зачесанные черные волосы и высокий лоб. Волевой подбородок, широкая нижняя челюсть срезана книзу. Брови – высокие полудужья, нависшие над живыми черными глазами. Глаза темные, зрачков почти не видно. Я не заметил у Сандино каких-либо физических недостатков»[308].

Сандино описал Билсу свою армию следующим образом: «Моя армия – это крестьяне и ремесленники. Мир, земля и труд – вот все, чего мы хотим. Нам не нужна ничья благотворительность; когда мы прогоним чужеземного захватчика, мы вернемся домой и будем обрабатывать землю».

Характерно, что Сандино изложил Билсу и свои взгляды на главный для американцев вопрос о трансокеанском канале: «У нас украли права на канал. Теоретически нам уплатили 3 млн. долларов, или, точнее, бандиты, контролировавшие в то время правительство, с помощью Вашингтона получили несколько тысяч песо. Если разделить эти деньги среди всех никарагуанских граждан, то их не хватит для того, чтобы каждый из нас мог купить одну пресную галету и сардину. В результате этого контракта, подписанного четырьмя предателями, мы утратили наши права на канал… Моего отца бросили в тюрьму за то, что он протестовал против договора Брайана – Чаморро, против того, чтобы Соединенным Штатам были предоставлены морские и военные права на канал. Я предпочел бы, чтобы канал был построен частной компанией с передачей никарагуанскому правительству части акций вместо наших ущемленных прав; в этом случае мы имели бы доходы, а не американские займы на разорительных условиях…»[309]

Между тем оппозиция курсу администрации Кулиджа в Никарагуа стала проявляться и в конгрессе США, тем более что в стране разгоралась предвыборная президентская кампания. 3 января 1928 года член палаты представителей Хаддлстон заявил: «Нынешнее правительство впутало США в войну в Никарагуа и обязано покончить с ней. Война, которая ведется в Никарагуа, – это дело правительства, а не народа США»[310]. На следующий день демократ из штата Алабама Хефлин внес проект резолюции о немедленном выводе американской морской пехоты из Никарагуа. Проект был передан в комитет по внешней политике Сената США, где 9 марта 1928 года сенатор Норрис потребовал «предотвратить незаконное использование вооруженных сил США»[311].

В целом ведущие деятели демократической партии США стали активно осуждать войну в Никарагуа, тем более что она не приносила блестящих побед, а стоила довольно дорого.

Положение республиканской администрации Кулиджа было весьма сложным. Ведь президент США не имел права начинать войну и посылать американские войска за границу без санкции Сената. Поэтому Кулидж настаивал на том, что никакой войны в Никарагуа вообще нет: там ведутся отдельные спецоперации против кучки бандитов. Однако сам размах боев в Никарагуа и возросшие потери элитной морской пехоты явно противоречили такому утверждению.

На слушаниях в Сенате 11 февраля 1928 года лидер демократов Свенсон спросил командующего Корпусом морской пехоты США генерала Уильямса, что случится в случае вывода американского воинского контингента из Никарагуа. Ответ генерала был честным: «Я думаю, что Сандино войдет в Манагуа и станет президентом, а многие богатые люди должны будут спасаться бегством»[312].

В апреле 1928-го в конгресс была внесена резолюция о прекращении ассигнований на морскую пехоту.

В таких непростых для себя внутриполитических условиях администрация США поставила перед собой две задачи. Во-первых, разгромить Сандино и «умиротворить» Никарагуа до президентских выборов в этой стране, намеченных на октябрь 1928 года. Во-вторых, переложить тяжесть основных боевых операций в Никарагуа на плечи национальной гвардии, подготовку которой в связи с этим следовало максимально ускорить.

Как упоминалось выше, первоначально американцы не хотели видеть национальную гвардию слишком большой, чтобы она не смогла противостоять возможному военному вмешательству США. Однако восстание Сандино внесло в эти планы коренные изменения. По соглашению между правительством Диаса и США от 27 декабря 1927 года, численность национальной гвардии устанавливалась уже в 93 офицера и 1064 солдата. На ее содержание выделялась астрономическая по никарагуанским меркам сумма – 689 тысяч долларов. Но уже в 1928 году стало ясно, что численность национальной гвардии придется увеличить.

Однако в начале 1928-го вся тяжесть боев все еще лежала на плечах морской пехоты США, которую поддерживали 12 разведчиков-бомбардировщиков типа «корсар» и «фалькон», семь самолетов-амфибий «ленинг» и пять трехмоторных транспортных самолетов «фоккер». Для борьбы с ними партизаны стали изготовлять динамитные ракеты.

Но несмотря на активное патрулирование в воздухе, внезапность была верным союзником партизан. 27 февраля 1928 года в засаду у местечка Эль-Бромадеро попала сильная американская обозная колонна из Эстели, которую благословил на бой епископ департамента Гранада Кануто Рейес. 35 морских пехотинцев очутились под сильным огнем с фронта и тыла и едва смогли добраться до ближайшего холма, чтобы занять там оборону. Партизанам достался обоз, и, вместо того чтобы уйти в лес, они начали атаковать холм, где засели американцы. Только на следующий день подошедшие подкрепления (88 человек) сняли осаду.

Пять морских пехотинцев были убиты, восемь – ранены. Бой шел семь часов. По оценкам американцев, партизаны применили как минимум четыре пулемета, 600 винтовок и 200 динамитных бомб. Особенностью боя у Эль-Бромадеро были низкие потери в рядах партизан – около 10 человек убитыми. Сандинисты явно научились воевать, и их высокий боевой дух дополнялся теперь хорошей сноровкой.



Сандино так описывал этот успешный для его партизан бой: «Мы уже хорошо изучили тактику янки… Установив пулеметы на ключевых позициях, мы стали ждать. Наконец наступил решающий момент… Наше оружие раскалилось докрасна. Бедняги янки падали как подкошенные. Такого разгрома я не видел никогда в жизни. В отчаянии, обезумев, они стреляли куда попало; они карабкались на деревья, но тут же падали, сраженные пулеметной очередью; устремлялись к пулеметным гнездам, но, рухнув, оставались лежать на полпути… Они бежали в панике. Наша победа была полной. Янки оставили на поле боя сотни убитых и раненых…»[313]

307

Гонионский С. А. Сандино. М., 1965. С. 63.

308

Гонионский С. А. Сандино. М., 1965. С. 66.

309

Идейное наследие Сандино. М., 1982. С. 64.

310

Янчук И. И. Политика США в Латинской Америке 1918-1928. М., 1982. С. 301.

311

Янчук И. И. Политика США в Латинской Америке 1918-1928. М., 1982. С. 301.

312

Янчук И. И. Политика США в Латинской Америке 1918-1928. М., 1982. С. 302.

313

Гонионскш С. А. Сандино. М., 1965. С. 64.