Страница 9 из 11
– Ну, давай закругляться. Я уверен, что ты уже принял решение и оно правильное. Ты покидаешь Союз в качестве еврейского эмигранта и, одновременно, моего агента… моего личного агента, если быть точнее. О твоём существовании в моем ведомстве знает ещё только один человек, – Григорий Степанович повернул голову в направлении помощника. – Подписанный тобой договор… не делай удивлённый вид… Да! – тот самый наш восьмилетней давности «договор о дружбе, сотрудничестве и взаимопомощи» – адмирал улыбнулся собственной шутке – ты, конечно, о нём помнишь. Он по-прежнему в силе по всем пунктам. До твоего отъезда мы не увидимся. Все возникающие вопросы ты будешь решать с ним. – Адмирал опять посмотрел в сторону Валерия Павловича. – И ещё… у меня есть ощущение, оно появилось недавно, что тобой уже заинтересовались. Не разочаровывай этих людей. Веди себя естественно, ничего не меняй в своей жизни. Просто готовься к отъезду, как это делают отъезжающие по израильской визе: покупай командирские часы, сувениры, оптику, фотоаппараты, немного того, немного этого. Ходи в гости, прощайся с друзьями, родственниками. В общем, постарайся быть, как все остальные и ничего не бойся… – неожиданно Григорий Степанович прервал монолог, в очередной раз повернулся к помощнику и вопросительно на него посмотрел. Сообразив, в чём дело, Валерий Павлович подошёл к небольшому сейфу в стене, по-простому прикрытому невыразительным зимним пейзажем в незамысловатой раме. Оттуда он достал маленькую коробочку, напоминающую размерами и очертаниями ювелирную, в которой любимой девушке преподносится колечко в надежде услышать от неё короткое желанное «да». Но в коробочке было вовсе не колечко. Валерий Павлович вынул из неё обычную портновскую булавку с чёрной головкой. Немного оттопырив левый лацкан пиджака Михаила, он воткнул в неё булавку. Головка тут же приняла цвет пиджака. Серый. Миша вопросительно посмотрел сначала на помощника, а потом на старшего по званию. – Очередная разработка наших учёных… – немного неуверенно произнёс последний, – новое направление… я сам не понимаю, как она работает. Какие-то потоки пересекаются с какими-то завихрениями… В общем, в момент реальной для её носителя опасности головка этой булавки меняет цвет на оранжевый. Иногда, в момент крайней опасности, ещё и вибрирует. Испытания на сто процентов это подтвердили, хотя я ещё раз повторяю, что я в этом так и не разобрался. Они называют это эффектом Коцюбинского… – Григорий Степанович развёл руки в стороны, как бы говоря этим жестом: «Ну не понимаю я этого и что теперь делать?». – Не смотри на меня так, Михаил. Я в порядке. Я сначала тоже не верил… Посматривай на неё почаще и никому о ней не говори. Об этой булавке будем знать тоже только ты и я. Валера не в счёт. Глядишь – целее будешь! Всё! Удачи тебе, Михаил! – Адмирал встал, давая понять, что разговор действительно подошёл к концу и пришло время прощаться. Миша подскочил со своего стула, как будто та самая булавка уколола его в мягкое место. Настолько он был перенапряжён и взволнован во время заключительной стадии разговора. Мысли путались:
– А что, если… – начал он предложение, но Григорий Степанович перебил его:
– Никаких «если», Миша. Ты достаточно умён, чтобы справиться с этим заданием, при этом не потеряв ни семью, ни Родину, ни саму жизнь. – Адмирал протянул руку для рукопожатия, Михаил свою…
– «Осторожно! Григорий Степанович, – он сейчас вам руку сломает! – Валерий Павлович вспомнил опять о жёстком рукопожатии Михаила ещё тогда в пельменной и решил предупредить своего начальника. – Он же медведь!»
– Бурый или белый?… или Гризли? – с улыбкой спросил старый морской волк. Ему пришла в голову мысль. Миша с помощником тоже заулыбались. – Давайте, Валера, назовём его Гризли! Звучит и страшно, с одной стороны, а с другой по-джеклондоновски романтично. Послушайте: «Агент Гризли!». Нравится? – Валерий Павлович кивнул, Михаил пожал плечами. Григорий Степанович выдержал паузу. – Ну, вот и с именем агента определились. Теперь и в самом деле всё! Помни про «поцелуй кувалды»!
Адмирал сделал серьёзное лицо, осторожно взял в свою ладонь медвежью лапу своего нового агента и слегка сжал её. Миша ответил таким же осторожным пожатием. Ему очень хотелось обнять старого моряка и заплакать вдруг тоже захотелось, но присутствие помощника адмирала этому откровенно и безоговорочно мешало. При всей своей сентиментальности позволить себе это агент Гризли не мог!
– Прощайте, Григорий Степанович! Надеюсь мы ещё увидимся. И верьте – я не подведу. – С этими словами отставной капитан третьего ранга Филонов по-строевому развернулся и вышел из зала. Валерий Павлович проследовал за ним и вскоре в конце коридора спецквартиры хлопнула входная дверь. Когда помощник вернулся в зал, адмирал стоял у окна с пустым бокалом и смотрел вслед удаляющейся неуклюжей фигуре пешехода, чья походка немного враскачку безошибочно выдавала моряка. Не оборачиваясь, он произнёс: «Плесни по чуть-чуть. Что-то я разволновался… Себя тоже не забудь. – Валерий Павлович без задержки выполнил просьбу своего командира и замер с бокалом в правой руке. – Присмотри за ним, Валера, а то он возомнит себя Джеймс Бондом по-русски и натворит тут всякого. Потом не разгребёшь. Я думаю, недели через две он уедет, а пока…. В общем, присмотри».
8
Отстояв как всегда положенные два с половиной часа в очереди к заместителю начальника Василеостровского ОВИРа и настроившись на хамское обращение со стороны хозяина кабинета, Михаил, наконец, вошёл в этот кабинет. За столом вместо неопрятного и неприветливого майора Кузина сидела наоборот очень ухоженная и располагающая к себе капитан Татьяна Викторовна Ларионова. Оказалось, что за время, прошедшее с последнего отказа, руководство поменялось почти во всех ленинградских районных отделениях виз и регистрации. Из Москвы пришло распоряжение по линии МВД о недопустимости грубого обращения с представителями еврейской диаспоры, вознамерившимся покинуть Советский Союз. Браво мистер Рейган! Вы действительно не просто обещаете, но и исполняете обещанное. Благодаря вашим заявлениям и последовавшими за этим действиями советские евреи не просто получили возможность уехать на историческую родину. Теперь они могли сделать это без дополнительных сопроводительных текстов типа «проваливайте в свой Израиль, жиды пархатые!». Татьяна Викторовна улыбнулась вошедшему «снежному человеку», представилась и предложила присесть. Без лишних слов она открыла папку и достала «обходной лист»:
– Вот это Вам. Посмотрите внимательно. Там, где стоят прочерки, ничего ни делать, ни подписывать не надо. Паспорт сдадите в самый последний момент, когда Вами будут получены все остальные подписи во всех перечисленных инстанциях. С подписанным листом и двумя фотографиями три на четыре – опять ко мне обязательно в тот же день, когда Вы сдадите паспорт по указанному в листе адресу. Вы не можете находиться в стране вообще без документов! Вы это понимаете?… – Татьяна Викторовна опять улыбнулась. Её улыбка настолько диссонировала со смысловым содержанием только что сказанного, что у человека неподготовленного это могло вызвать обыкновенное недоумение. Действительно, великая страна «провожала», а на самом деле просто выставляла за свои пределы своего же гражданина, попутно лишая его звания своего гражданина. При этом за это она собиралась взять с него немалые деньги, отобрать выплаченную кооперативную квартиру жены и выдать «на дорогу» девяносто долларов. Осознав неуместность улыбки, красивая головка Татьяны Викторовны со стороны лица приняла серьёзное выражения, после чего промолвила: – … и я Вам выдам Визу, которая станет Вашим единственным документом до самого дня отъезда.
Михаил молча выслушал хозяйку кабинета. Она ему понравилась. Про себя он подумал: «Здорово, что одна из последних женщин, с которой мне придётся иметь дело и встречаться почти до самого отъезда, такая красивая. Хоть об этом останется хорошая память. А так была бы только осенняя ленинградская слякоть и срань… повезло. – Он свернул в трубочку «обходной лист», поднялся с неудобного жёсткого стула и выжидательно-заинтересованно посмотрел на сидящую за столом женщину. Промелькнула мысль пригласить её поужинать в Метрополь: – А почему нет? Не пройдёт и месяца и меня здесь не станет… и где я окажусь в конце концов тоже неизвестно. У них на западе женщины по слухам недоступные или очень дорогие, а эта Татьяночка…» – Размышления о красивых женщинах на этом внезапно прервались, так как Миша вспомнил, что женат и что скрыть свои подвиги от адмиральши будет делом слишком сложным и того не стоило. Он поблагодарил Татьяну Викторовну за подробный инструктаж и вышел из кабинета.