Острая любовная недостаточность

– Ни в коем случае! – Шуринов скрестил руки на груди.

– Надеюсь, это не последняя наша встреча, – проговорил Ведерников, не сводя глаз с Марьяны, и загадочно улыбнулся.

Из кабинета Ведерников выходил походкой не гостя, а хозяина. Важный, самоуверенный, напористый. Дверь он открыл сам, рукой, но у Марьяны почему-то возникло ощущение, что был удар ногой. Шуринов поспешил за ним.

Марьяна вернулась к рабочему столу, опустилась в кресло, взяла фотографию в рамке с разбитым стеклом. Не понравился ей Ведерников с его липким, сальным взглядом. Но больше ее встревожили обстоятельства, при которых тот появился. Это ведь он вызвал сквозняк, который скинул на пол ее с Игнатом фотографию. Плохая примета.

Алексей Антонович не стал вызывать Марьяну к себе, сам зашел к ней в кабинет. Устало опустился в кресло за приставным столом, расслабил узел галстука. Дышал он тяжело, как будто пешком по лестнице поднимался. Вроде бы не старый, лишнего веса почти нет, а одышка как у толстяка. Неужели сердце дает сбои?

– Я тебя удивил? – спросил свекр, с тусклой насмешкой глянув на нее.

– В какой-то степени, – ответила она.

– Я и сам удивлен. Ведерников свалился как снег на голову.

«Снег – субстанция холодная, а если еще и на голову! Может, у Алексея Антоновича что-то отмерзло под крышкой черепа?» – подумала Марьяна.

– Решение окончательное? – спросила она.

– Нет, конечно.

– Может, нужно подумать, на солнышке постоять?

– На солнышке? – Алексей Антонович с иронией глянул на нее. – После того как снег на голову упал?

– До того, как произойдет слияние и поглощение.

– Насчет поглощения ты зря. – Шуринов качнул головой. – Мы с Ведерниковым в одной весовой категории, но по разным углам ринга. Конкуренция у нас.

– Я в курсе.

– А для Демьянова мы оба соперники. Он ведь и на Ведерникова наехал. Что тебя смущает во всей этой истории?

– То же, что и вас. Ведерников сам сделал вам предложение. Значит, он видит в нем выгоду прежде всего для себя.

– Объединение выгодно и для нас. Ты должна понимать почему.

– Думаете, объединенная компания будет не по зубам Демьянову?

– Я уверен в этом.

Марьяна кивнула, пытаясь настроить себя на одну волну с боссом. Алексей Антонович уже много лет в бизнесе, ему видней, как вести дела. Она же тут без году неделя. У него – опыт, знания, а у нее – всего лишь сомнения, на которых далеко не уедешь.

– Выпить есть? – спросил Шуринов, потирая грудь на стыке ребер.

Марьяна удивленно вскинула брови.

– Ну да, откуда у тебя! – Он улыбнулся.

Она качнула головой. Дело не в самой выпивке, а в желании принять на грудь. Оно не совсем здоровое. Будь Шуринов уверен в необходимости грядущей сделки, он выпил бы в компании с Ведерниковым. А он желает хлебнуть в одиночестве. Значит, его одолевают сомнения. Не все так просто.

– Не пьешь, не куришь, – в раздумье проговорил Алексей Антонович.

Марьяна посмотрела на него с легким удивлением. Разве это плохо?

– Красивая, не гулящая, умная, – продолжал он. – Редкое сочетание.

– Это вы к чему, Алексей Антонович? – Она с подозрением глянула на него.

– Да к тому, что Игнату повезло.

Марьяна едва заметно повела подбородком. Нет, не из-за Игната он завел этот разговор. Какая-то крамола завелась у него в мыслях, и она это почувствовала.

– Плохо, что мужчины к тебе липнут.

– Да, – согласилась она.

– Для Игната плохо и для тебя. А если это для дела хорошо?

– Я вас не поняла.

– Ты же видела, как Ведерников на тебя смотрел.

– Как он на меня смотрел? – Марьяна распахнула глаза.

– Как-как!.. Видела ты все. Да и я тоже. Он очарован тобою!

– Допустим. И что?

– Очарованный мужчина слаб. Этим можно воспользоваться.

– Как? – резко спросила она.

– Если вдруг Ведерников пригласит тебя на ужин, откажи ему. А если на обед, соглашайся. Это по большей части деловая встреча. Задавай ему вопросы. Как, что, почему? Я хочу знать, в чем подвох.

– Значит, он все-таки есть?

– Все возможно. Ты согласна? – Алексей Антонович смотрел на Марьяну едва ли не умоляюще.

– На обед – возможно. На ужин – точно нет.

Марьяна и сама хотела выявить червоточину в намерениях Ведерникова. Значит, не стоит отказываться от деловой встречи в непринужденной обстановке. Красота – главное оружие женщины. Нужно быть совсем глупой, чтобы не понимать этого. Но этим оружием нужно еще уметь пользоваться, стрелять глазами на расстоянии, не опускаться до рукопашной схватки.

– Да, ужин – это слишком, – в раздумье растягивая слова, не очень уверенно проговорил Шуринов.

Возможно, он был не прочь отправить Марьяну и на ужин.

– Ты же не думаешь, что я толкаю тебя в постель к этому фрукту? – осведомился вдруг Алексей Антонович.

– Не совсем, – ответила она.

– Что значит не совсем? – Свекр подозрительно глянул на нее.

– Обед – не совсем ужин. Алексей Антонович, я понимаю, вы сейчас на распутье, вам страшно, вы боитесь прогадать. Но не надо сходить с ума.

Какое-то время Шуринов растерянно смотрел на нее.

Потом взгляд его прояснился, и он сказал:

– Да, дочка, ты совершенно права. И обед не нужен. Прости меня. Забудь все, что я тебе сейчас наговорил.

– Я вас ни в чем не упрекаю. – Марьяна принужденно улыбнулась и перевела взгляд на компьютер.

Мол, у меня много дел, мне нужно работать.

Именно так и понял ее Шуринов. Прежде чем покинуть ее кабинет, он еще раз извинился.

Простуда подкралась едва слышно. Вчера утром она лишь слегка облизнула его глотку и затихла, как будто ее придавил иммунитет. Весь прошлый день Игнат чувствовал себя прекрасно, а сегодня притаившаяся зараза коварно атаковала его по всем фронтам. В носу пробка, в груди свербящая тяжесть. Да еще и температура поднялась, разлилась по костям, ознобом разошлась по крови.

– Я, наверное, сегодня дома останусь, – сказал он.

Игнат чувствовал себя ребенком, который не желал идти в школу и радовался простуде. Но вместо мамы перед ним сидела жена. Казалось бы, достаточно было поставить ее перед фактом. Однако Игнат смотрел на Марьяну так, как будто спрашивал у нее разрешения.

– Да, конечно, – сказала жена.

Она не могла ответить иначе. Он точно это знал, но все-таки спросил. Потому что привык во всем искать ее согласия. Марьяна вела его по жизни. Мягко, без принуждения, но уверенной рукой. Она и сама такая – внешне мягкая, а изнутри железная.

Игнат хорошо помнил, как собирался жениться на ней. Он обещал Марьяне золотые горы, которые мог насыпать отец, а она выбрала самостоятельность, готова была отправиться с ним в неизвестность и начать жизнь с чистого листа. Это могло оказаться дешевой бравадой, за которой скрывалось желание прибрать к рукам сына богатых родителей, но сейчас Игнат так не думал. Марьяна действительно могла начать путь к успеху с нулевого цикла. Она реально сильная женщина, упорная, выносливая, терпеливая. Ее работоспособности мог бы позавидовать сам Сизиф.

Марьяна вышла за него замуж. Они уехали в деревню, где отец по случаю приобрел дом и кустарный цех по производству тротуарной плитки. Это дело находилось в запущенном состоянии. Игнат собирался его поднять, вывести на рентабельный уровень, но у него вдруг опустились руки. Ему захотелось домой, к родителям, в обеспеченный быт.

Но Марьяна не позволила ему сдаться. Игнату пришлось доводить дело до конца. Она правильно тогда поставила вопрос. Дескать, ты даешь результат или переходишь в разряд жизненных неудачников. Марьяна привела его к успеху, заставила поверить в себя.

Потом они вернулись к нормальной жизни. Игнат пошел на завод заместителем директора, а она – в бухгалтерию. Через год Марьяна возглавила ее, еще через два приняла финансовый отдел всей компании, которой владел свекр. Сейчас она и вовсе финансовый директор.

А Игнат так и остался на заводе. Он занял директорское кресло и крепко держал руку на пульсе событий. Но если Игнат вдруг исчезнет, то завод продолжит работу в прежнем режиме. Потому что там был Игорь Андреевич Бельчинский, его заместитель, на котором фактически все держалось. Именно Бельчинский управлял заводом, а Игнат контролировал его самого. Автоматический режим работы, что в этом плохого?