Страница 9 из 33
Тридцатьседьмой органически не переваривает таких мест. Сожаление к несчастным, решившимся пойти по этому пути, перекрывает холодная ненависть к тем, кто пользуется подобного рода услугами. Жестокое порождение цивилизации, вынужденное зло, которое ему приходится терпеть. Он с трудом подавил желание просто сжечь это место.
Но сейчас столь бурные эмоции могут только помешать делу. Вдыхая ночной воздух мегаполиса, полный пыли, миазмами сточных вод, терпким запахом перегретого бетона и еще тысячами других малоприятных компонентов, Тридцатьседьмой чувствует, как вместе с этой отвратительной смесью в организм вливается холодная ярость. Ледяным потоком скользя по венам, она остужает все тело, даря невосприимчивость к боли и усталости. Обостренное восприятие реальности, работающий на бешеной скорости мозг – как раз то, что нужно сейчас.
Затаившись в темноте у стены, он ждет. Негромко прошуршали покрышки по гравию. Кончики губ слегка приподнялись – информатор не соврал, ровно в полночь заместитель министра обороны прибыл для «приятного времяпрепровождения». Сегодня у него будет особенная ночь.
Угрюмый охранник сверился с журналом – да, на сегодня такая машина записана. Ржавые на вид ворота раздвинулись абсолютно бесшумно, впуская ночных гостей. Пользуясь отвлечением охраны, он перемахнул через забор. Затаившись за обломком бетона, агент проследил, как машина остановилась у освещенного желтым светом одинокого фонаря входа. Торопливо выскочивший пассажир юркнул в открывшуюся на секунду дверь.
Шофер привычно припарковался неподалеку, приготовившись ждать час или два. Опустив тонированные стекла, он закурил дешевую сигарету. Едкий дым впитывается в мягкую обивку салона. Ему нравится его маленькая месть – шеф не выносит запаха табака, но после таких поездок лишь недовольно морщится и молчит. Наутро он даст ему денег и пошлет на мойку, что означает несколько часов свободы. Он помял сигарету губами. Да, определенно это сладкий вкус.
Размечтавшись, как он завтра пойдет в кафе, пока усердные ребята в синих комбинезонах будут всеми возможными методами очищать авто, водитель решил немного размять ноги – еще успеется прокурить салон. Открыв дверь, он вдруг почувствовал укол в шею. Перед глазами кто-то задернул шторы, а тело наполнили ватой вместо мышц. Зевнув пару раз, он погрузился в сладкую дрему.
Отпихнув безвольное тело на место пассажира, Тридцатьседьмой быстро стянул маскировочный халат. Под ним оказалась синяя форма – как у шофера. Взяв его кепи, Тридцатьседьмой посмотрел в зеркало – сойдет. Прикрепив за подголовником почти незаметный эмиттер, он поднял перегородку. Аппарат немедленно начал выделять в салон сонный газ. Подождав пару минут, он натянул кепи поглубже и решительно направился ко входу.
–Откройте, срочно! Полковник, мне нужен господин полковник! – барабаня без устали в дверь, причитает Тридцатьседьмой.
Открывшаяся створка чуть не сбила его с ног. Недовольный голос проскрипел из темноты коридора:
–Он занят. Сиди и жди.
–Вы не понимаете! Его вызывают в Штаб, очень срочно! – с отчаянием человека, которого вот-вот лишат должности, залепетал еще быстрее Тридцатьседьмой.
Дверь с треском захлопнулась. Удовлетворенно хмыкнув, он отступил из освещенного круга. Минуту спустя створки опять отворились, и на улицу вывалился полковник с бутылкой в руке.
–Ну что там такое? – отхлебнув залпом из горлышка, он попытался сфокусироваться на Тридцатьседьмом.
–Радиотелефон, сэр. Звонили из Штаба, вы срочно нужны им. – все таким же умоляющим голосом пролепетал Тридцатьседьмой, переминаясь с ноги на ногу.
–А в пекло их всех, я отдыхаю. Так и передай этим свиньям – еще один мощный глоток крепкого пойла окончательно выводит полковника из равновесия. Пошатнувшись, он чуть не упал, если бы не вовремя подхвативший его Тридцатьседьмой. Как истинный алкоголик, заместитель при этом не выпустил из рук бутылки.
–Сэр, это очень срочно. Сказали, приоритет «красный, а» – прошептал агент в ухо повисшего полковника.
Тот толи рыгнул, толи икнул. Оно и понятно – такой статус означает угрозу Республике или кому-то из высокопоставленных чинов в правительстве.
–Давай к машине.
Быстро втолкав полковника в салон, Тридцатьседьмой занял свое место. Охранник уже спешит открыть ворота, услышав звук заведенного мотора.
Они быстро выкатились на дорогу. Тридцатьседьмой недовольно хмурится – еще две минуты до того, как чинуша будет готов к допросу.
–Ты что, наконец-то догадался использовать освежитель? – сладковатый аромат сонного газа наконец пробился в отравленный алкоголем мозг пассажира.
–И вообще, какого черта ты поднял перегородку! Ты же знаешь, я нервничаю, когда не вижу дорогу – все больше открытий совершает для себя полковник.
–Что-то совсем меня сморило.. Как доедем, разбуди – заплетающимся голосом он оповестил Тридцатьседьмого.
На всякий случай агент подождал еще минут десять, колеся по окраине и проветривая салон. В конце концов, заглушив мотор на пустыре, он опустил перегородку. На заднем сидении тихо похрапывал – Тридцатьседьмой надеялся, что этот звук только храп, – изрядно помятый полковник.
Отвращение к нему достигло предела. Тридцатьседьмой криво усмехнулся – пусть мучается. Вколов пентотал натрия3, он приготовил диктофон и все оставшееся терпение. Сейчас начнет извергаться поток сознания, в котором нужно будет уловить необходимый ответ.
Нерадивый сластолюбец тяжко застонал, открывая веки.
–Это допрос. Ты не сможешь соврать – даже не пытайся, будет только сильнее болеть – начал с места в карьер Тридцатьседьмой.
Чиновник осоловело покрутил головой. Вдруг зрачки его расширились:
–Я не хотел, она сама напросилась! Это была самооборона! – видимо, принял Тридцатьседьмого за следователя. – Вы и представить не можете, на что способны четырнадцатилетние стервы! – тонким голосом заверещал он.
Волна отвращения поднялась в Тридцатьтседьмом. Размашистая пощечина несколько высвобождает гнев. Забившийся в угол салона в миг сжавшийся чиновник трусливо следит за каждым его движением, в особенности за руками.
–Какие планы у штаба? Отвечай!
–Завтра министр поедет на званый обед, потом к любовнице…Полдень, банкетный зал – несвязное затихающее бормотание. – Потом совещание, тактические учения…
– Не убивайте! – опять взвизгнул несчастный. – У меня семья, дети! Я могу заплатить! Много, очень много! Тебе хватит до конца жизни!
Еще одна пощечина. Собрав всю волю в кулак, Тридцатьседьмой пошел на блеф:
–Что, если завтра Империя нападает? Чем ответит Республика?
–Мы…они…Они не решатся! У нас есть оружие! – глаза допрашиваемого нездорово блеснули. – Чудо-оружие! Тысячи – бум! В пепел! Они даже не доплывут до нас! Ферис будет гореть! ГОРЕТЬ! – полковник залился гадким смехом.
Отлично, Тридцатьседьмой уловил тайну за хвост. Сейчас главное не упустить момент:
–Для этого вы создали Союз?
–Ооо, Союз лишь первая ступень в нашем победном шествии! Мы завоюем их! Завоюем их всех! Доминировать! – тяжело дыша в приступе милитаризма, он выдохнул: – Проект «Доминатор»…мы закончим…сегодня.
Полковник постепенно отключается от реальности – слишком большие дозы алкоголя и транквилизатора в крови, чудо что он вообще еще в сознании. Но Тридцатьседьмой не позволил ему такой роскоши. Схватив его за грудки, он начал загонять каждое слово в открытое сознание:
–Где база проекта?
–Же..Железные… – только и смог расслышать в невнятном потоке слов.
–Железные Горы4? – встряхивая обмякшее тело как куль с мукой, Тридцатьседьмой еле сдерживает гнев.
–Да… – рвотные массы подступили к горлу полковника, но прорвать оборону им не удалось.
–Когда будут проводить испытания? – холодный голос опять проник в больной мозг, ища ответы.
–Ночью…Час Быка…Под землей…Бум! – опять мерзкое хихиканье.
Тридцатьседьмой немного ослабил хватку. Очень знакомое выражение. Час Быка. Неужели он так сильно воздействовал на них в древности, что это чисто земное выражение дожило до этих времен. Академик был прав – они все впитывают как губка, и очень важно контролировать каждый шаг при общении с аборигенами.