Литературное Зауралье

В бесхитростных письмах Шибанова к жене скупыми словами рисуются тяготы фронтовых дней: «Жизнь моя сейчас очинно подошла плохая».

Уходят разведчики в немецкий тыл и погибают в рукопашной схватке.

Умирает в госпитале тяжелораненый солдат. Плачет над ним веселая хохотушка, милая сестра Степочка: «За что убили? Господи, за что?».

На руках у санитара Хрусталева истекает кровью солдат, которого он пытается доставить в госпиталь, а самого Хрусталева находят утром с отмороженными ногами.

Умирающий офицер Старцев лежит на солнцепеке в окружении трупов. И резким контрастом бессмысленной смерти человека выступает ликующая весенняя природа: «Буйно пробивалась молодая сочная трава. Цветы нежили в себе вешнее тепло и готовились к обильному осеннему посеву. Майские жуки, безумные от радости, носились друг за другом и пьянели от любви. И только, как лоскуты защитного цвета, виднелись среди зелени недвижные, изуродованные трупы…».

Пытается застрелиться, а потом сходит с ума скромный, застенчивый офицер Лукин. «Жизнь под вечной угрозой недостойна человека…», — пишет он в предсмертной записке.

Нет в повести развевающихся знамен, нет бравирующих храбростью солдат и офицеров. Ставшее привычным чувство напряженности и страха, присущее людям, которых постоянно подстерегает опасность, томит всех. Характерна в этом отношении сцена отступления батальона. «Шли по лесной тропинке. Царапали и били по лицу колючие лапы деревьев. Было темно, и приходилось держать цепь по хрусту шагов соседа. Серебристо звучал невидимый ручей, светились под ногами гнилушки. Нога вязла в мокром мхе. Шарахались ночные птицы и заставляли вздрагивать».

Методически, одна за другой, следуют атаки немцев на русские окопы. Рвутся снаряды, уродуя и убивая людей. Вот снаряд попадает в толпу солдат. «Медленно, точно раки в корзине, выползали живые из-под окровавленной кучи изуродованных, изорванных тел. Выставлялась чья-то беспокойно колотящаяся о землю голова, но вместо лица краснело пятно, и рот, захлебываясь и расплескивая кровь, выл страшным животным воем».

Таковы будни фронта, на фоне которых раскрываются характеры основных героев книги.

Чубаров ехал на фронт в восторженном состоянии, с верой в скорую победу, с огромной жаждой жизни. Но война и жизнь — враги. Жизнелюб Чубаров, человек без больших внутренних запросов, постепенно становится противником войны. Ему хочется жить, «жадно смотреть на все», а война может в любую минуту отнять у него эту возможность. Не поднимаясь до осознания социальных причин войны, он всеми чувствами здорового человека теперь осуждает ее. «Я любить хочу, и будь она проклята, война!» — восклицает он.

Иной склад характера у Погожева. Это — сложная, нервная натура, живо реагирующая на окружающие явления. Первая встреча с ранеными потрясла его, он подавлен событиями войны, но понять причины, верно объяснить ее смысл не может. В результате долгих размышлений Погожев приходит к мысли, что война — неизбежное зло, которое надо перенести, чтобы стать выше и чище. Он признается: «Война сбросила с меня все украшения, все отобрала».

После тяжелой контузии возвращается он в родную семью, пугая домашних своим видом: «Перед ними стоял на дрожащих ногах желтый, возбужденный человек с дергающейся головой и странно прыгающими губами».

Разбит физически Погожев, но не угасла его вера в жизнь и людей. Обращаясь к сестре, он говорит: «Верочка, сестра моя, с тобою вместе мы пойдем навстречу новой жизни. С тобою вместе мы увидим всечеловеческую безмерную любовь».

В этих словах, выражающих горячую веру в обновление мира, раскрывается основной смысл повести, звавшей к новой жизни, освобожденной от социальных бедствий.

На фоне безграничных страданий простых людей даны образы тех, кто использовал войну в своих интересах, наживался на народных бедствиях.

Разглагольствованиями о патриотическом долге и организацией благотворительных маскарадов ограничивают свое участие в войне председатель земской управы, казначей и другие городские воротилы. Их пышные, неискренние фразы о «жертвах» напоминают игру в войну. Интересна в этом отношении сцена в доме казначея, где собралось «избранное» общество. Ратуя за устройство благотворительного спектакля и лотереи, казначейша восклицает: «Будем страдать, будем шить белье, щипать… как ее… ну, эту… Пушечка, да скажи же, что это на войну щиплют? — обратилась она к вошедшему мужу».

Ярко показан купец Карнаухов. Для него война — источник обогащения и наживы. С первых же дней он много говорит о «долге», о защите родины от врага, а сам энергично скупает землю, предполагая, что через полгода цена на нее поднимется. Когда поползли «слухи о забастовках, о грядущей революции», он истошно кричит: «Престол-отечество в опасности!». И в то же время наживается на перепродаже хлеба, масла, скота, не брезгуя и уголовными махинациями.

Произведение не дает ответа на вопрос, кто же изменит жизнь. Очевидно, это не те люди, которые выступают в качестве главных героев книги. Но вся повесть дышит нарастающим народным протестом против тех, кто подготовил войну и наживался за счет народных лишений.

Не все удовлетворяет в этом произведении. Оно несколько растянуто, встречаются эпизоды, внутренне не связанные с ее идейным содержанием (получение письма унтер-офицером Дрючком от любовницы Поли). Бледны многие женские образы, например, жены Чубарова Ольги Петровны. Но повесть сильна своим гуманизмом, жизненной достоверностью, правдивым изображением страданий народа и тех настроений, которые были характерны для части русского общества в предреволюционные годы.

Произведения Б. А. Тимофеева отличаются светлой любовью к людям. Писатель не стремился найти и подчеркнуть в человеке плохое. Он изображал людей в их силе и слабости, часто отмечал положительные задатки, которые требовали совершенствования и развития. Лиризм в изображении героев — характерная черта стиля Тимофеева. В его повестях и рассказах нет назидательной прямолинейности. Они многогранны, как изображенная в них жизнь.

С горьковской требовательностью относился Тимофеев к своим произведениям. Писал он быстро, но затем тщательно правил написанное, добиваясь краткости, ясности, эмоционального звучания каждой фразы. Сохранившиеся рукописи дают представление о работе писателя.

Б. А. Тимофеев написал около двух десятков рассказов и повестей, часть из которых была опубликована в различных изданиях. В 1919 г. должны были выйти две книги его произведений, однако гражданская война помешала их изданию.

Не все равноценно в творческом наследстве Б. А. Тимофеева, но лучшее из созданного писателем-гуманистом заслуживает внимания современного читателя.

* * *

Литература дореволюционного Зауралья не исчерпывает себя на этом. И менее известные писатели и поэты также внесли свой скромный вклад в литературную жизнь края. К их числу следует отнести А. Комогорова, Л. Коровину, А. Филиппова, Н. Аркадьину, Ф. Рябова, М. Пахаря, сотрудничавших в местных изданиях «Курганский вестник», «Народная газета», «Юг Тобола» и других.

ЧАСТЬ II

Литературное Зауралье советского времени

После Великого Октября в стране возникла новая литература, кровно связанная с народом, с задачами перестройки жизни на началах социализма и коммунизма. Революция вызвала приток новых, свежих сил в литературу, дала могучий размах народному творчеству, пробудила к жизни немало талантов. Отеческая забота Коммунистической партии об идейно-художественном росте литературы, о том, чтобы она удовлетворяла постоянно растущие требования и духовные запросы народа, обеспечивает ее непрерывное движение вперед. Социалистический реализм, позволяющий правдиво и многосторонне изображать жизнь в ее революционном развитии, стал основным творческим методом советской литературы.