Сателлит для Богини

- Глупышка моя… – я перевернулся на спину, протянул руку к прикроватному столику и взял свой гаджет. С заставки на меня смотрела смеющаяся Линка. Некоторое время глядел с улыбкой на ее фото, но вскоре поджал губы, и едва удержался, чтобы не швырнуть телефон об стену. – Да, уйди, наконец, из моей головы, оставь меня в покое!

Телефон шмякнулся рядом на постель, а я вновь уткнулся лицом в подушку, через пару минут гаджет опять был в моих руках, и я рассматривал ее фото, видео… Линка переодевается, и я каждый раз смотрю на это с интересом. Меня умиляет все: как она ест, спит, натягивает джинсы. Она упрямо делает это стоя, иногда чуть не падает, теряя равновесие, и смешно скачет на одной ноге, волоча за собой пустую штанину. И мне хочется запомнить, запечатлеть каждый момент, когда она рядом. Так страшно, хоть что-то забыть.

- Уйди, папарацци недоделанный! Влад! Ну, хватит! – и хохот, заливистый, счастливый.

В объектив летит тапок, и изображение смазывается, когда я со смехом уворачиваюсь от справедливой кары за подглядывание. А вот ролик, когда я заперся к ней в ванную. Обнаженная богиня мурлыкает нашу песню, стоя спиной ко мне. Она не видит меня, но вот оборачивается, возмущенно округляет глаза, и в меня несется струя из душа, направленная в очередной раз карающей дланью. Потом, я отложил телефон, стянул намокшую одежду и нагло забрался к ней. Камера фиксирует белый потолок, а где-то за кадром: - Намочила, теперь мой.

- Нахал!

- Мокрый нахал еще нахальней сухого.

И вскоре слышны страстные стоны, и Линкин вскрик, в котором слышны желание, наслаждение и… черт возьми, любовь!

- Вла-ад…

Ролик прервал звонок от отца. Я некоторое время смотрел на экран, но все-таки ответил.

- Привет, па.

- Доброе утро, сын, – ответил отче.

- Ты по делу или нужно порцию яда слить? – равнодушно поинтересовался я.

- О, как, – родитель хмыкнул. – Значит, в то, что родной отец просто соскучился по своему великовозрастному оболтусу, ты даже мысли не допускаешь? Как дела у тебя?

- Движутся, – я сел и провел ладонью по лицу, пытаясь хоть немного выйти из своего коматоза. – Как вы с мамой?

- Готов побриться наголо, чтобы скрыть плешь, которую мне выгрызла твоя мать, – рассмеялся отец. – Загляни домой. И ей приятно будет, и у меня к тебе небольшое дело.

- Что за дело? – насторожился я.

- Придешь, узнаешь, – отчеканил отец. – Ждем.

После этого трубка замолчала. Я чертыхнулся, не ожидая уже от этой жизни ничего хорошего. Что он там задумал? Может, забить? Срок пари еще не вышел, отмажусь. Но вспомнил о маме, нет, нужно сходить. Она звонила мне, а я в своем идиотском состоянии даже толком не поговорил с ней. Да и отец передо мной ни в чем не виноват. Не такие у нас плохие отношения, чтобы игнорировать его приглашение. Если не считать разные взгляды на жизнь, с отцом мы общались всегда нормально. И люблю я своего старика не меньше, чем маму. Ладно, смотаюсь, заодно развеюсь хоть немного. Снова взял в руки телефон, взглянул на заставку.

- Люблю я тебя, кис, хоть сердце из груди вырывай.

Приняв душ и одевшись, я покинул свой номер. В гостинице я жил уже несколько дней. Возвращаться в ту квартиру не хотелось, но пришлось, чтобы забрать вещи. Мишка ходил со мной, я его даже не просил, он сам понял, что нужен мне. Следов Линки там не обнаружилось. Все стояло на тех же местах, что и в злосчастный понедельник. Похоже, она тоже не возвращалась. Хотя, зачем ей теперь возвращаться, когда покровитель достанет все, что нужно. Ты хоть счастлива, богиня? Знать этого не хочу! В квартиру я входил, задержав дыхание, словно один только вдох мог убить меня. Быстро прошел в комнату, схватил из шкафа сумку и развернулся, чтобы уйти, но взгляд упал на диван, и я завис. Столько всего пронеслось перед внутренним взором. От первой совместной ночевки, когда Лина уснула за столом, до…

- Статуй, я тебе сейчас башню снесу, – вернул меня к реальности Миха. – Хватит сопли по полу размазывать. – И постучал себя по запястью, повторяю очередную крылатую фразу. – Цыгель-цыгель, ай-лю-лю.

Больше я к Ординарной улице не приближался. Хотелось ли мне увидеть Линку? Больше жизни. На улице искал ее взглядом, везде. И боялся найти, потому что не знал, что ожидать от себя самого. За Быстрова хотелось вытрясти из нее душу, и задушить от собственной тоски. Сжать в объятьях и не отпускать, никогда. Но потом опять я вспоминал Быстрова и мечтал, чтобы она никогда в жизни не попадалась мне на глаза. Но впереди был финал, и избежать встречи было невозможно. Я ждал этого дня с ужасом и надеждой. Паника охватывала меня, как только я представлял, как упырь ведет мою девочку, обнимая ее, и словно возвращался в кошмар, пережитый Юлиусом. Но так хотелось увидеть в ее глазах ту же тоску, что терзала меня, чтобы понять, что все, что успело расцвести между нами, было не ложью, что мои чувства имеют смысл. Забрав с гостиничной парковки свой байк, я посмотрел на второй шлем и выругался про себя за очередную вспышку воспоминаний о руках, обвивавших меня, о теле, доверчиво прижимавшемся к моей спине. О белых прядях, бьющих по ветру из-под шлема. Чертыхнувшись еще раз, я оседлал железного коняку и отправился к родителям. Меня ждали. Мама встретила, как только я перешагнул порог отчего дома.

- Владенька! – от этого восклицания стало вдруг так тепло на душе, что я улыбнулся, впервые за эти дни широко и искренне.

- Мамуль, привет, родная, как же я рад тебя видеть! – я обнял маму, сильно-сильно прижимая ее к себе. – Как вы тут без меня?

- Бессовестный мальчишка! – воскликнула мама, освобождаясь из моих объятий. – Он еще спрашивает! Как мы можем быть без своего сына? Скучаем. Даже твой отец перестал фыркать и ныть, что тебе нужно дать свободу, чтобы ума набрался. – Она заглянула мне за спину. – Ты один? А где твоя девочка? Я думала, у вас с ней серьезно.

- Лина не смогла приехать, мам, у нее дела, – соврал я. – Так что в этот раз я один.

Изо всех сил постарался, чтобы даже нотка горечи не проскользнула в моем голосе. Мама испытующе заглянула мне в глаза.

- У тебя все хорошо? Осунулся весь, похудел даже. Глаза не блестят. У тебя что-то случилось.

- Мамуль, у меня все отлично, – мой смех прозвучал до отвращения фальшиво. – Все хорошо, – отчеканил я, оборвав этот нелепый хохот. – Где отец?

- Здесь, – родитель спускался по лестнице. – Ну, иди, обнимемся что ли. Верь-не верь, а я тоже уже соскучился по тебе, паршивец.

Я усмехнулся и обнял отца. Он хлопнул меня по спине и приобнял за плечи, но мама оттеснила родителя и фыркнула на него, забирая меня в свое безраздельное владение. Мы поднялись в ту самую гостиную, где не так давно я знакомил свою богиню с родителями. С тоской посмотрел на кресло, в котором она сидела, и подумал, что и здесь я не могу долго находиться. Я видел ее, словно она находилась здесь и сейчас. Серьезное личико, настороженная, ожидающая от моего отца гадостей. Маленькая моя… Да, чтоб тебя!

- Сыночка, что у тебя произошло? – мама пристально смотрела на меня.

- Все хорошо, родная, я же сказал, – я выдавил жалкую улыбку и упал на Линкино кресло.

- Рассказывай, ты бы себя со стороны видел, – мама покачала головой. – Сейчас обед подадут.

- Я не голоден, мамуль, – отмахнулся я.

- Поспорь еще со мной, – погрозила пальцем родительница и вышла из комнаты.

Отец уселся напротив. Он изучающе смотрел на меня.

- Жизнь – не сахар, да, сын? – спросил отче.

- Па, ты хоть не начинай. В маме говорит женская мнительность и материнский инстинкт, ты никогда не страдал ни первым, ни вторым, – скривился я.

- У тебя все на лице написано, – усмехнулся отче. – Кстати, где твоя подружка? Уже наигрался?

- Лина – не игрушка, па, – я взглянул на него исподлобья. – Зачем ты меня хотел видеть?

- Значит, у вас все серьезно? – отец откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. – И много ты знаешь о своей пассии?