Сателлит для Богини

- Владюша нарисовал, – гордо сообщила мама.

- Зачем наш сын пририсовал дерьму ноги? – заинтересованно вопросил родитель.

- Это осьминог! – возмутилась мамуля.

- Да? – отец подошел ближе, склонил на бок голову и некоторое время всматривался. Затем пожал плечами и резюмировал. – Похоже на дерьмо на ножках, – и заржал.

Мы потом с мамой неделю с отцом не разговаривали, точней, не разговаривала мама, а меня просто не подпускали к «этому животному». Несколько лет назад я увидел папку, которую бережно хранила мама, и того осьминога тоже увидел.

- Какое-то дерьмо с ногами, – произнес я, разглядывая коричневое продолговатое нечто с четырьмя корявенькими ножками.

- Весь в своего отца, – вздохнула мама и… потрепала меня по голове.

Пока подсыхали волосы, я вернулся в комнату, подхватил ноут и упал на расстеленный диван. Wi-Fi у Бориса имелся, так что с выходом в интернет трудностей не возникло. Забив в поисковик «конкурс Прорыв», я зашел на официальный сайт и начал шерстить на предмет условий приема заявки. Сроки подачи заявки на участие не просто поджимали, они кричали, что мы уже почти в пролете. Неприятную панику в душе поднимало три обстоятельства: анкета, образец, которой можно было скачать с сайта, но не было принтера, диск с записью песни и то, что из всех мужиков, сейчас только я был на свободе. Принтер был дома и у отца в офисе. Домой ехать не хотелось, в офис еще больше. У ребят под рукой точно не было необходимого сейчас аппарата. Подумав, я набрал номер отцовой секретарши, он у меня имелся.

- Доброе утро, Ирочка.

- Здравствуй, Влад, – промурлыкала на том конце аппетитная женщина тридцати лет.

- Ириш, – я не стал рассыпаться в пустых фразах и сразу перешел к делу, – отец в офисе?

- До обеда не будет, – немного удивленно ответила она.

- Отлично! Я к тебе подъеду на минуту, – сообщил я.

- Жду, – усмехнулась Ирина Николаевна, уже два года, как просто Ирочка, по ее собственному желанию.

Быстро одевшись, я выбежал из квартиры и уже обзванивал парней, пока закрывал дверь на ключ и несся вниз. Слива и Штурм обещали подъехать через полтора часа, сложности возникли у Мишки. Если Слива мог свободно уйти из универа, Штурм забить на работу, возможности были, то Мишка сейчас был на смене. Вылетев из ЛингвоЦентра, он ушел работать водителем на «Скорую», и сейчас рулил. Недовольно поворчав в трубку, он обещал что-нибудь придумать и подъехать через пару часов. Прорвемся. Бизнес-центр «Сенатор» встретил меня уже знакомыми лицами охранников на входе. Меня знали, потому вопросов не возникло. Войдя в лифт, я скользнул взглядом по собственному отражению в зеркале на задней стене лифта, и вежливо улыбнулся девушке в строгом брючном костюме.

- Вам какой? – спросил я.

- Пятый, – ответила она и уткнулась в свои бумаги.

Нажав пятый, а следом и седьмой этажи, я отвернулся к зеркалу и усмехнулся, разглядывая заднюю панораму попутчицы. Впрочем, мысли витали не здесь, потому немного смутился, когда она обернулась и приподняла брови, встретившись со мной взглядом в зеркале. Я поспешил отвернуться.

Хлещут по ветру белые пряди.

Малыш обернись, он уже сзади…

Строчки сами сложились в голове. С чего вдруг опять эта мелочь вспомнилась?.. К чертям, не о том думаю. Девушка вышла на пятом, я поехал дальше, получив пару новых попутчиков. На них уже не смотрел, занятый мыслями о срочной записи песни. Машинально кивнул еще одному охраннику на нужном мне этаже и прошел к дверям, рядом с которыми висела золотая табличка «Климена» – Климов и Елена, если расшифровать. Толкнув двери, я встретился с улыбкой порочных губ Ирины Николаевны.

- Влад, – и голос у нее порочный.

Она вся из себя такая порочная, моя первая любовь, платоническая. Мама сначала долго ревновала к ней отца, но родитель отстоял право на эту не только порочную, но и умную женщину. Все успокоилось, когда мама увидела Иришкину подругу, с которой та жарко целовалась. После этого в семью вернулся мир. Мне было позволено обращаться к ней по имени пару лет назад, чем я и воспользовался.

- Ириш, – я чмокнул ее в холеную щеку. – Нужно срочно кое-то распечатать. Сделаешь?

- Оплата по окончании заказа, – усмехнулась она, я хохотнул и присел на корточки, подставляя ей голову.

Уж не знаю, что ей так нравилось в моих волосах, но Ирина Николаевна обожала зарываться в них пальцами, гладила, перебирала пряди и удовлетворенно вздыхала. Вот и сейчас я чувствовал себя котом, которого чешут за ухом, пока вторая рука с безукоризненным маникюром набирала на клавиатуре то, что я ей говорил. Пока распечатывалась анкета, я уже практически урчал.

- Держи, – со вздохом произнесла она, подавая мне анкету в пяти экземплярах, на всякий случай.

- Ты чудо, – я снова поцеловал Ирину в щеку. – Мур.

- Котик, – усмехнулась женщина.

Махнув ей на прощанье, я выскочил из отцовского кабинета и помчался к машине. Не успел я воцариться на водительском месте, как зазвонил телефон. Это был Миха.

- Забирай меня, – отчеканил он, и я понял, что у Мишки все жестко.

- Еду, – покладисто пообещал я и вырулил с парковки.

Мишка ждал меня возле «Василеостровской», работал он в своем районе. Он бухнулся на переднее сиденье и нахохлился. Я трогать не стал. Заехал на заправку, покормил свое авто, снова сел за руль. Миха все еще был похож на злого воробья. Усмехнувшись про себя пришедшей в голову аналогии, я направился к месту встречи, где уже должны были тосковать без нас Штурм и Слива.

- Козлы! – это ожил мой вечный друг.

Я, молча, ждал развития событий. Сейчас надо было дать ему выпустить пар, иначе весь жар раненной души Михи мог обрушиться на меня.

- Уроды!

Я кивнул, останавливаясь перед светофором.

- Да, пошли они!

Загорелся желтый, и я потихоньку тронулся.

- Я без них прекрасно обойдусь, хоть в такси пойду. А они пусть на свои копейки другого идиота ищут! – бушевал мой соло-гитарист. – А-а! – финальный рык, теперь можно спрашивать:

- Уволили?

- Сам ушел, – буркнул Миха. – Говорю, на три часа надо, подмени, он мне лекции читает.

Уточнять смысла нет, слушаю.

- Я его всегда выручал, а он мне хрен во всю рожу!

Чувствую себя виноватым, но вида не показываю, иначе и Мишка почувствует меня виноватым.

- Вот пусть теперь повертится, – мстительный оскал на конопатой физиономии. – Я их тоже вертел, – настроение улучшается. – Три часа не хотел, теперь всю смену отпахает. Они мне про две недели отработки, а вот им, – неприличный жест, и Миха расплывается в улыбке. – Кинул заявление и послал к хренам собачим. А у тебя что?

- Анкеты есть, нужно заполнить. Со студией я созвонился, заберем пацанов и туда. Жаль не успели нормально песню отработать, но времени уже нет, – ответил я.

- Прорвемся, – отмахнулся Мишка.

Я согласно кивнул. Забрав парней, мы помчались в студию на Горьковской, где уже бывали пару раз. Нас ждали. Настройка инструментов, подготовка, запись, звукорежиссер за пультом, все уже было знакомо, потому лишних вопросов не задавали, время не тратили. Парни, словно прочувствовав мелодию, хоть и поиграли ее всего несколько раз, работали без лажи. Сведение, аранжировка, и вот уже заветный серебряный кругляш в моем кармане. Анкету заполнили, пока ждали свой диск. Перед тем, как пойти в ГлавКлуб, где должен был пройти конкурс, я опять подъехал к «Сенатору» и оставил там машину, из какой-то детской вредности. Машина отца уже стояла на своем обычном месте. Покосившись на нее, я гордо задрал подбородок и, в сопровождении своей банды, прошествовал к ГлавКлуб. Парни поднялись со мной, но быстро исчезли в районе второго этажа. Я же, поднялся на третий, где уже толпились молодые дарования всех мастей, и получил свой номер. На меня поднял взгляд какой-то панк, доходивший мне до плеча и, бросив презрительное: - Мажор, – исчез за спинами остальных конкурентов.

Я хмыкнул и привалился плечом к квадратной колонне, рассматривая остальных желающих попасть на конкурс. Ждать начала отборочного тура пришлось не так уж и долго, я подъехал одним из последних. А вот момента, когда я смогу предстать перед комиссией, придется дожидаться. Лишь бы не послали, а подождать, подождем. Невдалеке от меня снова объявился давешний панк. Он мазнул по мне взглядом и снова исчез в толпе. Я не расстроился. Когда открылись двери зала, мне в глаза бросилась парочка, которую я сразу не заметил. Та самая козочка-блондинка, которая выпорхнула из парадной моего нового жилища. Она привстала на цыпочки, целуя парня из «Форда». Тот чуть придержал ее, отчего девчонка дернулась, и потащил за собой в зал. Вскоре они исчезли из вида. Невольно поискал их взглядом в зале и наткнулся на беловолосую голову, легко угадывающуюся в сумраке зала. Подружка музыканта, решил я и уселся на свободное место, набираясь терпения. На освещенной сцене стоял длинный стол, за которым сидели трое мужчин. Они о чем-то тихо переговаривались, время от времени поглядывая в зал. Когда народ затих, рассевшись на составленных стульях, один из мужчин, без долгих предисловий, махнул рукой, произнеся коротко: - Первый.