Страница 2 из 156
Нет, мы остались лучшими подругами и после того, как два месяца назад у Амиры начался роман с Марино, хоть это и было немного странно. Кто я и кто она? Мы, конечно, сдружились давно, ещё в монастырском лицее, куда нас обеих отослали с глаз долой «любящие» родители, но Амира Линд всё же была из весьма богатой семьи, владевшей крупной торговой компанией. А я — дочка простого инженера, едва сводившего концы с концами.
Потому, даже несмотря на нашу дружбу, в компании аристократов, которой заправлял Рейн Марино, мне места не было. Не сказать, чтобы по этому поводу я как-то сильно печалилась, боже упаси. Что мне было там делать? На стипендию в дорогие клубы, где они любят проводить время, не походишь. Разве что спутаться с каким богатеньким наследничком, поглядывала на меня парочка, но это не моё. Я вынесла урок из маминой ошибки.
Привычно переписывая с доски выкладки Лирса, слова его я пропускала мимо ушей. Не было в них ничего интересного, да и рассказывать профессор был, прямо скажем, не мастер. Бубнил что-то себе под нос, не особо заботясь, слушают ли его студенты, только бы сидели тихо. Вот мы и сидели, развлекались, кто как мог.
Лично я думала об Амире. Почему-то никак не могла перестать за неё переживать, хотя сама подруга была уверена, что в лице Рейна Марино вытянула свой счастливый билет. Может, это она права была, а я — нет. Ну, по-своему права, конечно, для себя. Ей можно сейчас развлекаться, всё равно потом и работу, и мужа найдёт, который не станет вспоминать всяких Марино. У неё имя, наследство, связи семейные. Найдутся желающие.
Лично я ничем из этого не располагала. Хорошо хоть учили в монастырском лицее на совесть, и ещё отец помог, поручился за меня по студенческому кредиту. Правда, я сильно подозревала, что сделал это он только чтобы избежать моего возвращения домой, но об этом старалась не думать. Не очень-то приятно осознавать, что нет у меня не только средств и особых перспектив, но даже, по сути, и семьи.
В далёком детстве я была уверена: проблема во мне. В том, что я недостаточно хороша. Недостаточно умна и послушна, неспособна добиться такого успеха, чтобы родители стали мной гордиться. И старалась, старалась изо всех сил. Была первой ученицей в школе, дважды побеждала в городском конкурсе рисунков. Меня даже выбрали выступать на главной сцене города в Новый год, так хорошо мне удавались иллюзии. Учителя хвалили меня наперебой. А с родителями отношения оставались по-прежнему невыносимо холодными. Только уже повзрослев, я поняла, что на самом деле всё совсем не так просто.
Моя родная мать, Карина Ладис, была известной моделью, даже можно сказать, знаменитой. И, разумеется, имела множество поклонников, в том числе из рядов аристократов. С одним из них, Дарреном Миртоном, у неё, по слухам, был настоящий роман. Закончился он с гибелью Миртона в автомобильной аварии. По официальной версии водитель не справился с управлением на мокрой дороге.
Вскоре после этого мама вышла замуж за отца. Они знали друг друга с детства, много лет отец был её главным и самым преданным поклонником. Родилась я. Когда мне было три, мама заболела и умерла. Спустя год отец женился вновь.
Я не помню, как всё было до появления в доме Хельды. Детская память сохранила лишь несколько отдельных ярких эпизодов — воскресный поход в парк с родителями, огромный украшенный белыми цветами торт на мой третий день рождения. Но свадьбу отца я запомнила хорошо.
Хельда показалась мне не такой красивой, какой была мама, но я поначалу искренне хотела ей понравиться. И когда бабушка, мать отца, помогавшая с платьем, попросила меня принести воды, побежала на кухню со всех ног. Наполнила кувшин, добавила немного льда и понесла в комнату. Так спешила, что не заметила чьей-то брошенной у порога сумочки и, разумеется, запнулась, расплескав половину воды по полу.
Бабушка не успела даже рта раскрыть, прежде чем Хельда влепила мне пощёчину, обозвав безрукой коровой и ещё одним словом, которого я тогда не поняла — байстрючкой.
Примерно такими и получились все наши дальнейшие отношения. Мачеха ненавидела меня всей душой, унижая и оскорбляя при каждом сколь-нибудь удобном случае. С годами я научилась не обращать на это внимания. Плохо было лишь то, что отец с бабушкой очень скоро к ней присоединились.
Байстрючка. Скорее всего, это было правдой, и моим настоящим отцом был Миртон. Я гадала, считала, изучала фотографии, даже однажды пришла к бабушке с прямым вопросом, но ответа так и не получила, только очередную пощёчину и заявление, что отец есть отец, он меня кормит и воспитывает, и за это я обязана его любить и уважать. Возразить мне было нечего.
К счастью, время, когда мне каждый божий день приходилось сталкиваться с мачехой, кануло в прошлое, началась самостоятельная жизнь. И я была рада, что сумела вынести для себя важный урок: не стоит связываться с аристократами. Женятся они только на девушках своего круга, а остальные в итоге страдают от разочарования и всеобщего презрения.
— Илона Эста, — неожиданно вмешался в мои размышления Лирс. — Будьте любезны, сформулируйте нам базовый принцип построения иллюзий.
— Иллюзия никаким образом не изменяет материю, — ответила я, поднявшись со стула. — Только её восприятие. Поэтому все магические структуры, используемые при их построении, должны быть полностью доступны зрению, обонянию и слуху и ограниченно — осязанию.
Выслушав мой ответ, Лирс чуть заметно скривился от недовольства, но кивком позволил мне сесть и продолжил нудное повествование о способах фиксации и визуализации магических потоков.