Рагнар Чёрная Грива

- Это очень эгоистично с твоей стороны, Чёрная Грива. Мы должны стать братьями по оружию, я и ты. Одна стая. Одно сердце. Один разум. И никаких прыжков в разные стороны.

Рагнар потянулся, чтобы собрать свои длинные волосы в охотничий узел, и убрал пряди с лица. Он понял, что поспать уже не получится.

- Ты разбудил меня ради этого?

- Нет, я разбудил тебя, чтобы бросить тебе вызов, - Нальфир закрутил нож, позволив ему танцевать серебристым пятном между его пальцами. Как и Рагнар, он был лишён своей брони, и одет только в грубые штаны. Шрамы украшали его смуглое тело, рассказывая истории сотен битв.

- Могу я узнать причину этого вызова? - спросил Рагнар. - Или мне проще предположить, что ты хочешь успокоить свою уязвлённую гордость? Ведь ярл прислушался к моим словам, а не к тебе.

Словно вспышка из мышц и сухожилий, Нальфир во мгновение ока приставил нож к горлу Кровавого Когтя. Острый край серебряного лезвия царапал небритую кожу Рагнара. Бард улыбнулся, оказавшись лицом к лицу со своим соперником.

- Ты высокомерный щенок, Чёрная Грива. Ты получил от аристократки с Терры красивый мечик, и внезапно решил, что ты - лидер стаи, гораздо круче, свирепее и мудрее всех остальных.

- Ты злишься, что меня выбрали командиром?

- И посмотри, как ты выступил в этой роли, да? Это больше, чем твой щенячий темперамент. Это гордыня. Ты что, думаешь, я слеп, и не замечаю твоей жажды славы?

Зубы Рагнара казались ярко-белыми в слабом освещении залы.

- Я думаю, что ты испытываешь свою удачу, певец. Если ты так беспокоишься о своём месте в Первой Стае... Может, тебе стоит стать чуть более жестоким, более смелым и мудрым?

- Какие милые угрозы, - ставший медово-сладким голос Нальфира звучал низко и хрипло, - от не пробовавшего крови детёныша.

Рагнар таким же быстрым движением вытащил костяной нож из наголенных ножен, и приставил его к низу челюсти своего брата. Одна рубиновая капелька пробежала по клыку кинжала, наполняя воздух тяжёлым химическим запахом крови Нальфира.

- Не пробовавший крови? - выдохнул он в лицо своему сопернику. - Продолжай, сказочник. Я сделаю себе боевую раскраску твоей кровью, и буду носить её, не смывая, год и один день. Чтобы все узнали, что именно мой нож вырезал оба твоих бесполезных сердца.

Если Рагнар сейчас был похож на пламя, то Нальфир походил на дыхание льда на ветру. Ярость барда была тихой, и обманчиво нежной.

- Ты - выскочка, - ухмыльнулся бард, - голодный до славы подросток. Ребёнок, только изображающий настоящего мужчину. Щенок, делающий вид, что он охотник, и выживающий только благодаря своей сумасшедшей удаче. Но удача заканчивается, Чёрная Грива. Удача всегда заканчивается.

Нож Рагнара слегка двинулся вверх, снова пронзив верхний слой кожи барда, и по лезвию стёк ещё один ручеёк крови.

- Я знаю, что это был ты, - выдохнул Чёрная Грива. - Ты отключил поле стазиса на 'Бариониксе'. Я знаю, что это был ты, Острый Язык.

- Ты ничего не знаешь, неопытный щенок.

- Еще раз назовёшь меня неопытным или не пробовавшим крови, - предупредил Рагнар, - и я воспользуюсь твоими свитками чести, чтобы подтереться.

Нальфир приблизил губы к уху Рагнара, словно заговорщик, и прошептал фальшиво-сладким голосом:

- Бесполезный. Не проливший крови. Щенок.

Рагнар бросился на него, оба воина с грохотом повалились на палубу в путанице наносящих удары конечностей. Трэллы и сервиторы залы поспешно отступили в стороны. Время угроз и оскорблений прошло, и теперь воздух наполняли неразборчивые проклятия, перемежаемые бессловесным ворчанием. Звук глухих ударов кулаков дополнялся стуком голов о металл пола.

Звук кинжала Рагнара, пробившего череп Нальфира, походил на громовой удар молнии, раскалывающей ствол дерева. Нож Нальфира, пробившего кишки Рагнара, напомнил влажный шлепок туши, сорвавшейся с крюка в мясницкой. Бесценная кровь раскрасила палубу брызгами и потёками, отмечая весь путь сошедшихся в бою братьев по казарме.

Нальфир схватил Рагнара за волосы, собранные в охотничий узел, и с размаху впечатал лицо Кровавого Когтя в спальное место Уллера Серой Пряди. Один раз. Другой. Третий. Отпечаток окровавленного лица Рагнара, оставшийся на постели, казался диким и варварским украшением.

Локоть тяжко вонзился в горло барда, достаточно сильно для того, чтобы перекрыть дыхательные пути куском оторвавшегося сухожилия, а второй удар пришёлся в подбородок, выбив два зуба. Освободившись, когда Нальфир ослабел, Рагнар перешёл в нападение. Момент, пригодный для кратковременной передышки, растворился в продолжившейся драке. Оба космодесантника потеряли свои клинки, и не обращали внимания ни на что, кроме противника.

Битва продолжалась. Такова была жизнь среди рождённых во льдах. Саги Эйнхеръяра были полны безжалостных сражений между соплеменниками и братьями по стае. Большинство драк заканчивалось принесением взаимных обетов братства и восстановлением здравого смысла. Уроки выучивались. Соперники становились братьями по мечу. Мужчины, готовые раздробить череп врага и пролить кровь друг друга, обнаруживали себя в конце драки выдохшимися, задыхающимися, ухмыляющимися и смеющимися. Связанными воедино узами, крепчайшими, чем когда-либо.

Но не здесь и не сейчас. Не в этот раз. Битва завершилась ударом железного стола, брошенного с силой порыва зимнего ветра на Фенрисе, и сбившего с ног обоих противников. Осколок стола вонзился в уже разбитый череп Нальфира, словно метательный топор. Рагнар принял на себя всю тяжесть удара, пришедшегося по спине и плечам. Его разбитое лицо размазало по стене, прежде чем оглушённый Волк упал на колени.

Свалившись на палубу, они тяжело и рвано дышали, испытывая совершенно животные муки.

- Н-н-н-н... - выдавил сквозь зубы Нальфир, шевеля сочащимися кровью губами. Что бы он не хотел сказать, этого никто бы не мог распознать.

- Гррррр! - не менее невнятно ответил Рагнар.

Посреди комнаты стоял воин в полной боевой броне, оскалив зубы на своих поверженных сородичей. Казалось, что сам Русс никогда не выглядел настолько преисполненным ярости.

- Проклятые Кровавые Когти!

- Я... - начал Нальфир, - я не...

Бронированный ботинок наступил на его грудь, прерывая генетически усиленные движения рёбер при дыхании. Протест барда потонул в тонком щенячьем вое, полном боли.

- Заткнись, - сказал стоящий над ними воин. - Вы, оба, заткнитесь. Вы залили всё кровью. Она на моей оружейной стойке.

- Серая Прядь... - успел произнести Рагнар, вставая.

Удар старшего воина мог бы снести смертному голову с плеч. Некоторые танки наезжали траками на беспомощных врагов с меньшей силой. Рагнар упал на палубу, застонав.

- Я сказал: 'заткнитесь', оба. Это касается твоего хитрого языка, Чёрная Грива, и горестного пения барда.

Уллер Серая Прядь прошёлся по общей зале стаи, рассматривая нанесённый ущерб и следуя вдоль кровавых отметок с медвежьим рычанием.

- Мне не нужно быть Рунным Жрецом, чтобы прочесть знамения в этом кровавом следе, - показал он на размазанный отпечаток лица Рагнара, запечатлённый на металлической плите спального места. - Все предзнаменования говорят одно и то же. Вы оба бесполезны.

Уллер нацелил болтер прямо в лицо Нальфиру. Мороз сиял в тёмных глазах старшего воина.

- Если ты веришь, что я не пристрелю тебя, ты сильно недооцениваешь мой нрав, мальчик.

- Ты не станешь, - Нальфир обнажил свои окровавленные клыки. - Серая Прядь, брат мой, мы оба из Первой Стаи.

- И что это значит для тебя? - Уллер мотнул головой в сторону Рагнара. - Ты только что выпустил кишки своему брату, а он в ответ пробил тебе череп. Тебе не кажется, что глупо сейчас взывать к чувству стаи, Острый Язык? Когда я говорю 'заткнись', я именно это и имею в виду.

- Но Серая Пря...

Болтер громыхнул выстрелом. Звук взрыва был оглушающим, заполнив всю залу, и рабы, уже спрятавшиеся в углах комнаты, прикрыли уши руками.

- Ты скотина! - выкрикнул Нальфир, зажимая кровавый обрубок своей левой руки. Уллер продолжал целиться из болтера в раненных воинов.