Страница 85 из 97
--Всё. Пора начинать! - мысленно скомандовал себе министр и махнул платком в сторону трубача.
Тот немедля взвыл громким, истошным звуковым сигналом своего духового инструмента и тут же служки отпустили лошадей участников схваток, а сами рыцари, наклонив параллельно земле огромные , толстые, вычурно разукрашенные турнирные копья - ринулись друг на друга, желая быстрее противника разогнать свою лошадь и опередить в ударе, пускай всего на миг, оппонента.
Через пять секунд раздался чёткий звук сшибки копий с защитой надетой на рыцарей и с некоторой очерёдностью четыре последовательных удара.
Потом хорошо слышимый вздох на трибунах, когда множество людей проделывают это одновременно и наконец глухой шлепок падения одного из рыцарей в доспехах, на песок главной арены турнира.
Вслед этому случилось секундное всеобщее молчание и вновь бурная реакция отовсюду, но на этот раз от криков радости, до воплей негодования - и приглашения не валять дурака или призывов добить поверженного бойца.
Знать на трибунах главной арены вовсю веселилась и эмоционально, не присуще им обыкновенно, реагировала на случившееся поражение одного из участников схватки: после первого же удара копьём, рыцарь из Гарданы повернулся в седле боком и проехав на своём коне несколько метров начал крениться в сторону, потом, до того как разрешили его оруженосцам и слугам оказать ему помощь - он полностью свалился на песок арены и затих там...
Первой среагировала на произошедшее дочь Поллиона и супруга Борелла, Алуникофиэль: она громко, истошно, резко закричала, словно раненная чайка и бросилась немедленно, прямо сквозь строй охранников мужа и сидящей на трибунах внизу ложи принца из Гарданы знати - к раненному и сбитому на землю, рыцарю из свиты её мужа.
Женщина постоянно громко всхлипывала и отчаянно кричала на непонятном языке, отпихивала и просто вышвыривала баронов и графов с их мест на трибунах, если те не успевали быстро вскочить уступая ей дорогу и вообще, вела себя скорее неадекватно.
Дезидерий успел заметить краем глаза начавшееся оживление и на трибунах у боковых арен, однако вновь быстро вернулся к рассматриванию ситуации произошедшей прямо перед ним, на главной арене турнира: гарданцы были растеряны - Поллион буквально пожирал взглядом свою дочь, но сам не двигался с места, просто стоял словно столб и вытаращившись смотрел на лежащего рыцаря из его вице-королевства и бьющуюся в самой настоящей истерике над ним, собственную дочь. Борелл размахивал руками и кричал, он был скорее раздосадован, чем шокирован - выше всякой меры.
А вот супруга Борелла, королева Гарданы Алуникофиэль... Она, добравшись до всё ещё лежавшего пластом рыцаря гарданца, вокруг которого сейчас суетились слуги турнира и собственные оруженосцы поверженного бойца - женщина подняла окровавленную голову мужчины и стала смотреть ему прямо в глаза.
Потом разрыдалась и уже через секунду начала покрывать поцелуями лоб и уста мужчины, и всё чаще, что то негромко шепча, прижимала поверженного рыцаря к своей пышной груди.
Данное поведение королевы северян было странно, особенно учитывая что она была единственным ребёнком Поллиона и братьев у неё не было.
Дезидерий заметил что первый министр Гарданы наконец вышел из своего ступора и на деревянных ногах, неловко толкаясь, всё же выбрался из ложи гарданцев и добрался, не без труда, на арену к дочери.
Там он схватил её за руку и подняв рывком на ноги ревевшую уже вовсю Алуникофиэль, что то зашептал ей прямо в ухо, отчаянно жестикулируя.
--Да мне плевать! И на этого борова из имперских выкормышей, и на их империю солнечных зайчиков - плевать!!! - орала словно бешеная, женщина, вырываясь из захвата собственного отца и всё более сейчас походившая на ведьм друидов из сказок инквизиции, что в детстве читал "престолодержатель": с всклокоченными волосами и яростно выкатившимися из орбит, полными ненависти, горящими глазами, искривлённым гримасой ртом и слюной, что летела с него во все стороны. - Эти скоты ранили Галлиэрна! - ты понимаешь?! - они прикоснулись к его прекрасному телу своим нечестивыми железками и он теперь без сознания! Да убери от меня руки и прикажи нашим друидам заняться Галлиэрном! - нельзя отдавать имперским мясникам и коновалам его. Они специально постараются сделать раненного инвалидом до конца жизни... - Женщина замолкла и казалось что Поллиону удалось наконец отодрать её от тела поверженного рыцаря, в которое она ранее вновь вцепилась обеими руками
Но Алуникофиэль внезапно оттолкнула с невероятной силой собственного отца прочь, прямо на песок арены, быстро протянула руки с какой то крохотной статуэткой в них и громко отчаянно закричала, словно в беспамятстве: "Прошу вас, Боги старых как Мир древ и камней что и создали земли и людей - спасите Галлиэрна! Мы с ним верно служили и будем служить Вам, спасите своего ставленника и дайте нам мира и счастья, в единой семье и с многочисленными детьми!"
--Да она из друидов! - завопили графы, сидящие на первых скамьях прямо у щитов, что ограждали арену от зрителей. Данная знать в своё время активно воевала в Амазонии и прекрасно понимала что и у кого просит королева Гарданы. - Это ведьма древознатцев! К нам прислали на турнир ведьму из друидов!!!
--Заткнитесь идиоты! - завопила на них женщина совершенно изменившимся голосом. - Когда я стану императрицей, я всех вас прикажу сжечь... Как любит делать ваша полоумная инквизиция со всеми, кто не разделяет её взглядов - сжечь живыми!
Поллион перестал церемониться и обеими руками схватил своё чадо, повернул к себе и отвесил подряд три затрещины. Потом что то зашептал и наконец схватив крепко за руку, начал уводить дочь прочь от места, где все турнирные служки всё это время суетились, с так и не приходящим в сознание, гарданским здоровяком рыцарем Галлиэрном.
Вместо того что бы вернуть Алуникофиэль в ложу, где они вместе ранее пребывали - Поллион отдал её каким то подоспевшим к нему стражам и Дезидерий чётко услышал приказ первого министра Гарданы: "В нашу Берлогу! Дать выпить успокоительной настойки и приставить к ней старух "шептуний". Не выпускать из женскиз комнат!"
Пока гарданец поднимался назад к ложе со своим господином, всюду раздавались шепотки, а то и просто крики направленные на него и его дочь:
--Да они полюбовники, с этим то... что свалился с коняги!
--Ясно ведь всё! То то слезами заливалась, так наверное по мужу ни разу не ревела...
--Ведьма друидская! Тварь проклятая! Всех их на костры следовало отправить, а не к турнирам имперским допускать!
--Рыцаря и эту почитательницу "древ и камней" - наказало наше Святое Светило! Оно даровало победу рыцарю инквизитору из Кельрики и поразило нечестивого друида так сильно, что тот скоро сдохнет, как и все эти подонки!
Министр Дезидерий, который с удовольствием прислушивался к негодованию, сидевшей на трибунах столичной и приезжей знати, внезапно вспомнил свои разговоры с Рикульфом "о правильно подобранных парах рыцарей для схваток", и попросил немедленно, ближайшего слугу, найти данного своего доверенного секретаря и привести к нему.
Пока на арене герольды сообщали что поражённый в схватке рыцарь Галлиэрн к "всеобщему прискорбию"- скончался, имперская знать орала что наконец Светило покарало нечестивых друидов, а гарданцы, в ложе своего короля - уже вовсю доставали огромные топоры и орали проклятия в адрес всех кто был рядом.
В этот интригующий момент, в ложу главного имперского министра прибыл и ранее вызванный министром его доверенный секретарь Рикульф.