Страница 10 из 17
- Постарайся все же припомнить, что с тобой произошло после того, как Крылатый страж сбил тебя с коня, это очень важно. Может, хоть какие-то обрывки, смутные ощущения? Тебя взяли в плен? Унесли в Ангбанд? Вспомни хоть что-нибудь!
Линдир мучительно напрягся, уставился в одну точку невидящим взглядом. Нельяфинвэ так же мучительно ждал ответа. Законы военного времени нерушимы: побывавшему в плену нет места в рядах воинов. Оставить менестреля в Химринге - значит подвергнуть весь свой народ опасности тайного шпионства и предательства. Изгнать неудачливого синда - за ним непременно последует его жена и потащит с собой ребенка, подвергая малышку всем тяготам и опасностям военного времени. Куда они пойдут? Какой народ примет изгнанников, отмеченных печатью Моргота? Сейчас, по крайней мере, мать и дочь живут в уютном, охраняемом замке, ни в чем не нуждаясь. А он, король, обещал этой хрупкой женщине защитить ее семью. И все-таки, если придется решать, кого защищать: троих синдар, или всех своих подданных - выбор очевиден. Майтимо ждал, кусая губы. Менестрель тихонько заговорил:
- Когда Крылатые стражи понеслись на меня, я вытащил меч, собираясь сражаться. А Алькарион, я это видел, схватил лук и выстрелил в первую тварь. Наверное попал, потому что хищник дернулся и повернул в сторону, а на меня напал второй. Я ударил его мечом, но промахнулся. А тварь врезалась мне в грудь, вот сюда, - Линдир обнажил фиолетово-черный кровоподтек, - я упал с коня и больше ничего не помню... Хотя нет, смутно мелькает что-то в голове: меня тащат по воздуху, железные когти впились в ноги, вцепились в волосы - больно очень... и вдруг бросают, я лечу кувырком... По воздуху, потом по камням... Потом опять темнота... Очнулся от холода, все тело болит... Но все-таки встал, осмотрелся. Камни, скалы, темно. Да еще туман этот, липкий, холодный, противный, будто слизь какая-то. Не отмашешься, не ототрешься от него. А пить хочется смертельно, горло будто слиплось. Чуть-чуть посветлело, я выбрался на вершину холма, осмотрелся. Увидел впереди равнину, по левую руку небо чуть сереет. Понял примерно, где я, и пошел на юг. Потом силы совсем кончились, я полз... В яму упал глубокую, выбраться уже не смог. А потом глаза открываю - родные лица вокруг... - синда снова зажмурился, две слезинки прочертили светлые дорожки по щекам.
Майтимо напряженно вслушивался в сбивчивую речь, не убирая руки со лба юноши. Несомненно, менестрель не врал, говорил все, что помнил. Но он мог и не помнить... Хотя, если прикинуть по времени, стражи просто не донесли его до Ангбанда, тем более что были ранены. Но почему тогда хищные твари не добили пленника? Король не имеет права рисковать. Синда должен оставить Химринг и уйти, куда глаза глядят! ...И Майтимо больше никогда не увидит маленькую светловолосую девчушку с ясными веселыми глазками, никогда не услышит ее забавных песенок... НИКОГДА. Вот уже полгода живет в самом дальнем уголке души гордого, сурового нолдо светлая тайна, сокровенное воспоминание... и эта искра озаряет всю его невеселую жизнь, отогревает иззябшую душу. Эту крошечную Искорку Нельо не отдаст даже за сияние сильмарилей. Если он своими руками сейчас погасит этот свет - как тогда жить?!
Нельяфинвэ поднял голову, обвел взглядом своих верных бойцов:
- Слушайте меня внимательно. Отойдите все от нас с Линдиром ярдов на пять. Я попробую просканировать его. Если заметите признаки одержимости Тьмой на его или моем лице - а вы все знаете, как это выглядит: черты искажаются, появляется злобная, насмешливая ухмылка, эльда становится похожим на орка - немедленно убейте обоих. Это приказ! Приготовьте мечи.
Нолдор с ужасом смотрели на своего короля. Наконец, один из бойцов умоляюще прошептал:
- Государь, не надо! Пожалуйста! Он такого не стоит!
- Все, без обсуждений, - Майтимо плотнее прижал руку ко лбу менестреля, закрыл глаза. Линдир непонимающе смотрел на него. Нолдо тихо-тихо запел. Эта мелодия невероятной силы навеки врезалась в его память, когда Финдекано и Ондхон спасали его из Ангбанда. Как удивительно звучала эта теплая, ласковая песнь весны, возрождения от зимнего сна среди тяжелого гула черных камней! И сейчас мелодия легко развеяла мрак и липкий туман над отравленной землей, прогнала мрачные предчувствия из душ воинов, задела скрытые струнки любви и самоотречения в их оледенелых сердцах...
Все опасения оказались напрасными: в прекрасных лицах эльдар не проступили орочьи черты, песня Майтимо исцелила менестреля от ран, усталости и Дыхания Тьмы. Пациент и целитель открыли глаза и с новой радостью взглянули на белый свет. Нельяфинфэ отер капли пота со лба, улыбаясь с сознанием выполненного долга.
- Линдир чист! - объявил он радостно зашумевшим воинам, - Крылатые стражи просто не сумели донести его до Ангбанда. Твари были ранены и уронили свою ношу по дороге. Может быть, и сами не долетели до своего хозяина, подохли где-нибудь в горах. Но уж их-то мы искать не будем. Все, отправляемся домой!
Витязи бросились к королю, помогли подняться ему и Линдиру. Менестрель осторожно сделал несколько шагов, не веря, что держится на ногах, и голова не кружится... А Майтимо слегка покачнулся, чувствуя слабость и опустошение во всем теле. Целительские усилия недешево обходятся. Но наградой для нолдо было короткое видение, мелькнувшее перед глазами: "Белый, дивно красивый конь гордо входит в ворота южной крепости. Менестрель соскакивает с него и бежит по двору. Навстречу ему мчится маленькая светловолосая девчушка, с радостным криком повисает на шее. А у распахнутых дверей стоит тоненькая женщина в белом платье, судорожно прижимая руки к груди, из глаз ее текут слезы, но она не замечает их, видит лишь своего любимого, только его в целом мире... И таким неприкрытым счастьем светится ее лицо..."
Глава 7. Память.
А холодной беззвездной ночью на Майтимо обрушились ужасные воспоминания, бредовые картины всплывали в воспаленном сознании помимо воли. Он ждал этого: расплата за исцеление, за победу в битве с Тьмой всегда бывала неизбежной и жестокой. Придется вытерпеть. Двери в королевские покои накрепко закрыты, никто его здесь не увидит, не услышит...
...Когда его приволокли в главный зал подземной твердыни Моргота и швырнули на колени перед троном Черного Владыки, ему уже было на все наплевать. Пути назад отрезаны, на руках нолдор дымится кровь родичей, с двоюродными братьями разорваны все узы, а отец убит. Убит! Тот, ради кого он, старший сын, пошел на все это. Тот, кто вел их всех, зажигая неистовым пламенем, больше ничего не решает в их жизни. Убит! И теперь ему, старшему сыну, решать за всех, отвечать за все. Он не хочет этого, он не готов к такому повороту Судьбы. В момент, когда их посольство перебили, а самого Майтимо взяли в плен, он до конца осознал, что они ПРОКЛЯТЫЕ, всей душой ощутил, что значит - быть проклятым. И теперь им семерым от этого не уйти.
Когда его тащили по Ангбанду, Майтимо понял всю нелепость их притязаний на победу. Победить Стихию! Разрушить все эти стены, перебить неисчислимые вражьи орды, погасить темное подземное пламя! Сейчас Майтимо сам себе казался ребенком, замахнувшимся прутиком на гору. Но Клятва не позволит им отступить. Придется вести свой народ на верную смерть. Тех, кто доверился им, последовал за ними. Лучше бы его убили! Но нет, не надо, братья не справятся с королевской властью, наделают глупостей. Клятва заставит их творить зло даже против воли. Это было обещано Мандосом. Когда горели корабли телери, Майтимо осознал смысл этих слов и начал раскаиваться, что давал Клятву. Хотя иначе он все равно не смог бы поступить. Не было выхода, как не ломай голову. Не было, нет, и не будет.
Сильмарили сияют в железной короне. Постоянная издевка и постоянное напоминание об их глупости. И взгляд Врага. Который не может выдержать никто. Который проникает в душу через все барьеры и ломает волю. Любую, самую сильную и непреклонную. Так говорили ему слуги Темного Владыки, когда везли в Ангбанд. Это было для них развлечением в пути - глумливо объяснять пленнику, что его ждет, описывать пытки красочно, в деталях. "А под конец ты предстанешь перед черным троном. Темный Властелин только раз глянет тебе в глаза - и ты вечно будешь бегать по струнке. И выполнять все, что он тебе прикажет. Скажет убить родную мать - и убьешь, как миленький!"