Страница 63 из 63
– Есть какие-то изменения? – спросил Крэнстон.
Кай пожал плечами; поскольку у него не было правой руки, жест получился немного перекошенный.
– Он ест, когда ему дают еду. Много читает – боевые донесения, новости с различных миров, личные сообщения. Он постоянно работает над планами по возвращению Тиконова или по атаке на Новый Авалон, но делает это не увлечённо. Скорее, как умственное упражнение.
– Ищет, чем бы заняться, – сказал Крэнстон. – Кто-то другой разгадывал бы кроссворды или строил дома из спичек. Это развлечение.
Морган кивнул:
– Другими словами, он просыпается, вдыхает, выдыхает и, в конечном счёте, снова ложится спать.
– Он спит слишком много, – сказал Крэнстон, его слова прозвучали более резко, чем он хотел. Ко-нечно, он не был рассержен на Виктора, который вынужден был нести не только свою ношу в послед-ние годы. Если он и испытывал злость, она была направлена на судьбу, которая подвергла их той са-мой последней, самой жестокой пытке.
– Вы предпочитали общаться с ним, когда он вообще не спал? – спросил Кай. – Кажется, он дошёл до предела своих возможностей. Собрать всё снова займёт у него некоторое время. Это часть печально-го процесса. Люди склонны жить как обычно, справляясь со всем, как они думают. После нескольких месяцев они просто останавливаются, и весь обратный поток эмоций захлёстывает их. Никто не застра-хован. Даже Виктор Дэвион, – Морган оглянулся на дверь. – Его всепоглощающая атака на Тиконов отвлекла его почти на шесть месяцев, но боль, в конце концов, догнала его.
Крэнстон рассеяно кивнул.
– Я должен увидеть, что он хочет. Вы отбываете на Торин?
Морган кивнул, и они обнялись пожатиями левыми руками.
– Покажите им всем, – сказал Крэнстон, отпуская Моргана, и открыл дверь в апартаменты Виктора.
Место было спроектировано как одна большая комната, с местом для сна, небольшой жилой частью, укрытой коврами, и небольшим кабинетом, обозначенным полом с бежевой плиткой. Шторы были за-дёрнуты, защищая помещение от дневного солнца, и оно освещалось только двумя лампами. Виктор сидел за письменным столом, откинувшись во вращающемся кресле, чтобы смотреть в потолок. Он рас-качивался взад и вперёд по небольшой дуге. Нефритовое ожерелье висело вокруг воротника его свите-ра, где он мог видеть его, трогать, если хотел.
– Я не видел, чтобы вы носили это последнее время, – сказал Крэнстон. Это был старый подарок от Кая.
– Сунь Укун. Король Обезьян, – голос Виктора не был полностью безжизненным, но был опреде-лённо неэнергичный. – Это чтобы напоминать мне, что надо быть честным с собой.
Если Крэнстон помнил правильно, Сунь Укун имел какую-то власть над царством мёртвых. Он так-же увидел статуэтку стражника-мечника, которого дала Виктору на Аутриче Оми Курита. Она стояла на столе перед ним, прижимая стопку бумаг и карт. Она должна была хранить Виктора, сказала тогда Оми. Крэнстон тоже был там, в те годы, когда Виктор держал жизнь за горло и получал от неё всё, что мог. Не только для себя, но и для своих друзей и тех, кого он любил.
А теперь он был тут, сидел в тёмной комнате, окружённый бессильными талисманами.
Виктор бросил быстрый взгляд.
– Вы потеряли своих родителей из-за Синдиката, не так ли, Гален?
После того, как его назвали по имени, Крэнстон немного был сбит с толку.
– Да, потерял. В войне тридцать девятого года.
– И вы действительно не ненавидели моего отца за начало этой войны?
Крэнстон глубоко вздохнул.
– О, да, Виктор. Ненавидел. Долго. Боль надо на чём-то фокусировать, и я кормил её Хэнсом Дэвио-ном и Домом Курита. Это тяготело надо мной годами.
– Но вы мой друг. И Хохиро. Из-за наших отцов вы потеряли семью.
Крэнстон пожал плечами:
– Что вы хотите, чтобы я сказал, Виктор? Было больно, и я был зол, но, в конечном счёте, я перестал проклинать остальных. Шальной снаряд уничтожил дом моих родителей. Было ли это из-за дефекта бо-еприпаса или по простой небрежности, я никогда не узнаю. Я хотел предотвратить больше ненужных смертей, и потому я решил пойти в армию. Я думаю, я сумел это сделать, – он потряс головой, про-гоняя воспоминания. – И боль, в конечном счете, угасла.
– Как? – Виктор сел ровно, в глазах показалось больше энергии, чем Крэнстон видел неделями. – Как она погасла, Гален?
Крэнстон решил, что это хороший знак, что Виктор, по крайней мере, хотел поправиться, но он не мог много сказать по этому поводу.
– Просто погасла, Виктор.
Виктор снова откинулся назад, истощённый.
– Мне так много ещё нужно сделать. На Торине и Тиконове. На Новом Авалоне, если я когда-либо доберусь туда. С Катериной надо что-то делать, и о кланах также нельзя забывать. А потом есть Оми… – Виктор замолчал, задумавшись. – Я посылаю тебя на Люсьен, Джерри.
Слова застали Крэнстона врасплох, второй раз за несколько минут.
– Люсьен? Моё место здесь, Виктор. Зачем посылать меня?
– Потому что я не могу полететь туда сам, а мне нужен кто-то, кому я могу доверять безоговорочно. Я не хочу, чтобы Теодор снова решал, что мне надо знать и когда. – Он поднял руки, чтобы предупре-дить любые возражения. – Он имел добрые намерения, Джерри, но Теодор имеет собственную выгоду и защищает свой собственный народ. Если мы и согласны в чём-то прямо сейчас, это в том, что нужно искать правосудия для Оми. Вы поможете ему сделать это, от моего имени.
Крэнстон кивнул:
– Если вы просите меня, Виктор, я полечу. Я выясню, что могу, но я даже не знаю, где начать.
Виктор подскочил со своего стула и поднялся.
– Я знаю, – сказал он.
Просто и с такой с такой спокойной уверенностью, что Крэнстон поверил ему.
– Я думал об этом немало времени, – Виктор сделал шаг от стола. – Это дошло от меня, когда я раз-мышлял о ваших планах по моей безопасности тут, на Муфриде. Нет большой стражи. Нет вооружённого конвоя ОРАР. Это всё разумно.
Он прошёл мимо Крэнстона к окну, где он отодвинул занавеску лишь настолько, чтобы выглянуть на хорошо содержащиеся земли. Свет заполнил помещение, подсвечивая сзади Виктора. Крэнстон по-чувствовал вспышку света в нём тоже, шевелящую угли надежды.
– Этот убийца – по большей части хищник, – продолжил Виктор, более громким голосом, – И так мы обращались с ним. Как с кем-то опасным и хитрым. Как с кем-то, кто крадётся за нами в тенях, вы-жидая идеального момента для удара. Но мы, кажется, забыли что-то. То, что когда он наносит удар, он становится дичью. Синдикат Драконов опасное место, и он хорошо знает правду, что дичь выдаёт себя движением. Скажи это Теодору, Джерри. Пусть он поймёт. Убийца всё ещё на Люсьене.