Страница 6 из 17
Надя ничего не сказала. Не уговаривала, не просила быть сильной. Просто кивнула и отошла.
Да и что говорить? Слов уже не было, осталась только скорбь. И злость.
Сильная злость на синтетиков. Сколько можно уничтожать людей, детей? Должна быть и на этих гадов управа!
Появился Федор. Он двигался медленно, задумчиво. В руках у него Таис увидела знакомую помятую тетрадь, в которую Григорий когда-то записывал коды и расшифровку языка синтетиков. Федор на ходу всматривался в написанные вручную строчки, отросшие пряди светлых волос падали ему на глаза, и он временами откидывал их в сторону.
– Знаешь что? – проговорил он, усаживаясь на высоком табурете с магнитным основанием, который прочно удерживался на полу и не двигался сам по себе даже во время тряски.
– Что? – спросила Таис.
– Я немного разбираюсь в здешних знаках. – Федор отхлебнул из кружки Таис и перевернул страницу.
– Отлично. Я знаю.
– Я хочу кое-что сделать. Я думаю, надо создать вирус. Все синтетики управляемы, у них должен быть общий разум. Огромный-преогромный сервер. Место, где находятся все центры управления, где заданы приоритеты синтетиков. Понимаешь?
– Наверное, есть такой центр, – осторожно проговорила Таис.
– Он точно есть. Могу поспорить, что этот центр не имеет персонализации – не привязан ни к какому конкретному роботу. Мне так кажется. Понимаешь? Он не таков, как наш Моаг-Мартин. Надо написать программу, которая могла бы проникнуть в их систему и поменять приоритеты. Главный приоритет – охрана человечества. Как у Мартина был главный приоритет – это охрана детей. Мы с тобой напишем программу, у которой будет внутреннее наполнение, ядро, созданное на основе программ Мартина-Моага. А оболочка будет из программ синтетиков. Часть оболочки я возьму из тех зерен, что забрал из голов гоменов. Они все еще у меня, ты знаешь. А остальное надо создавать самим. Поможешь мне?
– Я? Чем это? – удивилась Таис.
– Я объясню. Надо будет много писать, это будут большие программы. Ты умеешь делать такие вещи. – Федор посмотрел пристально, без улыбки. Поднял голову и еле слышно проговорил: – Клянусь, мы отомстим за Кольку. Поверить не могу, что его нет… Черт, это на самом деле больно, Тай. Терять своих очень больно.
– Я знаю. – Таис отвернулась и торопливо вытерла слезы.
– Значит, надо действовать. Мы не можем позволить синтетикам уничтожать наших. И я не хочу, чтобы нашим с тобой детям что-то угрожало.
– У наших детей должно быть надежное будущее…
В этот момент из тетради выпал сложенный квадратиком листок. Маленьким лепесточком он опустился на пол и замер около босой Федькиной ноги.
Таис устало подумала, что Федор даже не успел подобрать себе обувь, наклонилась и подняла листочек.
– Что это? – спросила она.
Глава 3
Дина. Совещание в душевой
Медленный тягучий гудок врезался в сон, точно нож в масло. Заставил вздрогнуть, ухватиться за одеяло и резко вскочить, щуря глаза и нащупывая под подушкой оружие. Неясный бледный свет под потолком лишь самую малость рассеивал тьму, и Дина с трудом разглядела ряды трехъярусных кроватей и слабый свет диодов на блестящих трубках-опорах. Как только стало ясно, где она находится, страх тут же исчез.
Это не Моаг, и не сигнал тревоги, и не роботы-пауки. Тут все спокойно, предсказуемо и безопасно.
Дина закрыла глаза и откинулась на подушку. Здешние воспитатели не настаивали на своевременном подъеме, и гудок значил лишь то, что во всех коридорах, ведущих к детской спальне, вместо слабого ночного загорелся дневной свет.
Здоровенная спальня, вмещавшая в себя абсолютно всех детей с Моага, включая новорожденных младенцев, освещалась тускло и слабо. Тот, кто хотел почитать, мог зажечь прикроватный светильник. Верхний дневной свет в спальне не загорался никогда, потому что кто-то из малышей всегда спал, даже днем.
Спальня предназначалась только для сна, для общения был другой зал – игровая комната, соединявшаяся со спальней широким коридором.
Спальня и игровая – вот все пространство, в котором дети с Моага могли находиться. Это временно, конечно, только на период путешествия, Дина это понимала. Но временами ее охватывала досада на то, что она вынуждена постоянно находиться среди вопящих, спорящих, дерущихся и хнычущих малышей.
Малышня то и дело путалась под ногами. Везде валялись мелкие игрушки, остатки еды, потерянная обувь и одежда. На этом странном крейсере не водилось роботов для уборки, и детям велели убирать за собой самим. Только вот организовать уборку некому было.
Машка и Нитка, занятые возней с младенцами, убираться не успевали, а остальным детям это не очень-то было нужно. А Эммы и Колючего не было…
Дина повернулась на бок и сжала губы.
Воспоминания о последних событиях по утрам буквально взрывали мозг. Каждое утро она думала о том, что Колючего нет, что он уже не придет, веселый и смешливый, не будет принимать решений, не станет отдавать распоряжений. Его просто нет – и все!
И Эмма, с которой Дина говорила всего один раз по межпространственной связи, казалась теперь чужой, далекой и равнодушной. Не моргнув глазом, абсолютно спокойно она заявила, что Колючий погиб, что его уже нет и не о чем тут говорить. Отвернулась и больше ни разу не пыталась связаться с Диной. Словно выключила из своей жизни всех, кто жил теперь на большом крейсере Гильдии.
Эмма пропала из их жизни так же неожиданно, как и Колючий. Некому было занять их место, некому было наводить порядок среди детей, отдавать распоряжения, придумывать занятия. Ритка, которую здешние люди освободили от чипа, ходила, как потерявшаяся девочка, и все причитала, что теперь у них ничего не осталось и что ей такая жизнь вовсе не подходит.
Прическа Риты, всегда аккуратная и красивая, теперь превратилась в нечто странное и невообразимое. Синие передние пряди отросли и у корней стали темными. Волосы она теперь стягивала в бестолковый пучок, и выбившиеся пряди висели темными лохмами.
Но самыми пугающими стали глаза Риты. Какие-то пустые, невыразительные, без желания и без интереса.
– У нас теперь не осталось ничего, – только и сказала Рита, когда Дина полезла с вопросами. – Разве не ясно? И все благодаря твоему Колючему!
Дина тогда сжалась от резкого голоса и не нашлась, что ответить.
– Не ори, – осадил Риту случайно оказавшийся рядом Егор. – И без тебя знаем.
Да, все более-менее взрослые ребята знали, что у них не осталось ничего, что летят они в неизвестность и спросить, что с ними будет, не у кого. Управлявшие крейсером представители Гильдии, которые кормили детей и немного помогали с малышами, очень плохо говорили на всеобщем языке. Общались с помощью жестов и коротких слов, которые эти люди произносили с таким сильным акцентом, что приходилось по нескольку раз переспрашивать.
Впрочем, Дина очень быстро перестала задавать вопросы. Потому что ответов все равно не было. Их спасли от роботов, кормят, поят и даже одевают. Что еще спрашивать?
Правда, с одеждой тоже было непросто. Абсолютно всех детей, даже новорожденных, нарядили в одинаковые белые футболки с длинными рукавами и серые штаны из странного теплого материала. Одежда, видимо, обладала какими-то суперсвойствами и идеально приспосабливалась к климату здешних помещений. В ней было не жарко и не холодно, она поддерживала нужную температуру тела.
И даже когда Дина один раз выбралась в здоровенный длинный коридор, куда детям ходить запрещали и где воздух оказался чуть прохладнее, чем в детских комнатах, ей все равно не было холодно. Из запретного коридора Дину быстро прогнали, но зато она теперь точно знала о чудесных свойствах инопланетной одежды.
Единственным недостатком этих вещей была их убийственная одинаковость. И мальчики, и девочки, и малышня, что ползала под ногами на четвереньках, – все выглядели одинаково. Как выводок каких-то биороботов, только что спустившихся с конвейера.