Страница 64 из 65
Ольга. Вы?
Агар. Почему вы не отвечаете на телефон? Я звонил утром. Вы были дома? Я звонил теперь, снизу…
Ольга. Агар, я знаю, зачем вы пришли: он у вас.
Агар. Конечно, он у меня и совершенно не знает, что ему дальше делать, то есть никогда в жизни я не видел человека в состоянии такой растерянности.
Ольга. Что же он говорит?
Агар. Он говорит всякие безумные вещи, но от этих безумных вещей до смешного — один шаг. Он ревнует…
Ольга. Ее ко мне?
Агар (долго смотрит на нее). Нет, он ревнует вас к ней.
Ольга. Ее больше нет.
Агар. Она ушла?
Ольга. Я прогнала ее.
Агар. Бедная маленькая девочка. Было ясно, что этим должно было кончиться.
Ольга(зло). Вам так казалось? А вам никогда не казалось, что должно было кончиться тем, что меня выгнали бы отсюда, а она бы осталась?
Агар. Вы так ее боялись? Вы так ее ненавидели?
Ольга(в отчаянии). Агар, я никого не люблю. Я никогда не умела любить.
Агар. Успокойтесь. Все люди умеют это делать. Cosi fan tutti. Но ведь вы, кажется, собирались быть чьей-то судьбой?
Ольга. Разве этого нельзя делать?
Агар (задумчиво). Нельзя. (Пауза.) В этом единственная мудрость жизни. Восток это знает. Запад забыл.
Ольга(испуганно). Что вы говорите? Почему?
Агар. Потому что судьба как цветок: нельзя его раскрыть, надо, чтобы он сам раскрылся. Надо давать судьбе самой распутывать и запутывать нас друг с другом.
Ольга. А страдания?
Агар. Они все равно будут. Они были и будут. Не думайте, что они где-то лежат, в каком-то сундуке, и можно так сделать, чтобы этот сундук не раскрылся. Они нигде не спрятаны. Ничто не предуготовлено, нет. Все рождается с каждым новым днем. Все творится.
Ольга (кричит). Нет, нет, все это хорошо для вечности, но не для моего сегодняшнего дня.
Агар (спокойно). Что хорошо для вечности, то хорошо и для дня.
Ольга(горько). Это годится для больших, сильных людей, каких теперь нет.
Агар (так же). Что годится для сильных, годится и для слабых. (Пауза.)
Ольга(меняя тон). Забудьте, что я вам сказала сейчас. Зовите его скорее. Ведь он пришел с вами? Он внизу?
Агар(возвращается к Ольге). Вы сегодня забыли спросить меня, как в Египте?
Ольга. Агар, не уходите отсюда, я умоляю вас, не оставляйте нас вдвоем.
Агар. Я прошу вас успокоиться.
Сомов. Ольга!
Ольга (сдержанно). Здравствуй, Сергей. (Закрывает дверь за ним.) Я хочу, чтобы эта дверь была плотно закрыта, никто не должен сюда больше входить.
Сомов (оглядываясь). Вот мы вдвоем опять. (Берет Ольгу за руку.)
Ольга. Да, мы вдвоем. (Стараясь быть нежной.) Ты хочешь, чтобы мы были вдвоем? Всегда вдвоем?
Сомов. Хочу… Что это было? Зачем все это было? Ты мстила мне? За что? Или она мстила нам обоим? Я не могу понять.
Ольга. Не знаю. И ничего не хочу распутывать в этом.
Сомов(продолжая). И чего здесь было больше: любви или ненависти? Или была в моем поведении в самом корне какая-то слабость?
Ольга(все решительнее). Не знаю. И ничего не хочу об этом знать.
Сомов. Мы с тобой едва уцелели вместе, но почему-то у меня такое чувство, будто мы вдвоем зарезали кого-то.
Ольга (упрямо). Не распутывай, не надо. Живи так.
Сомов. Или это меня кто-то едва не зарезал? Ведь и так повернуть можно?
Ольга. Мудрые люди в мире во всякие времена всегда стремились что-то объяснить себе и другим, трудились и все-таки никогда ничего объяснить не умели. А мы давай и не начинать. (Обнимает его.)
Сомов. В ней было что-то разрушительное, чего до нее мы совсем никогда не знали. А в нас (насмешливо) все было так благородно, так возвышенно.
Ольга. Молчи, Сергей, давай говорить о другом.
Сомов. Лучше, значит, ни о чем больше не вспоминать и на загадочной картинке не искать злодея?
Ольга. Не искать.
Сомов. Но ведь она не просто пришла сюда к нам?
Ольга. Бог с ней!
Сомов. Ты права. Значит, будем жить так, будто ничего и не было, и безо всяких объяснений.
Ольга. Да, Сергей, попробуем.
Сомов. Хорошо. Попробуем. (Пауза.)
Ольга. Ты грустен?
Сомов. Нет… я просто устал.
Ольга. Поцелуй меня.
Сомов(рассеянно целует ее). Хорошо быть дома, и с тобою вместе… даже так.
Ольга. Ты рад быть дома?
Сомов. Да… А где же Агар? (Оба видят, что они одни.)
Ольга. Он ушел. Ты не находишь, что к нам как-то особенно легко люди входят и от нас выходят? (Невесело смеется.) Может быть, он в столовой? (Идет к двери в столовую. Останавливается. Беспокойно.) Ты никуда не уйдешь от меня, Сережа?
Сомов(подходит к окну). Ласточка… Ласточка, где ты? (Пауза.) Завтра я увижу тебя. Мы завтра будем вместе, ласточка!..
Ольга(возвращается). Ты кого-то звал?
Сомов. Нет, я просто сказал, что там, над крышей, летают ласточки.
Ольга. Какие в городе ласточки… Это воробьи. Так как же?
Сомов. Ты это о чем?
Ольга. Значит, будем жить дальше, как раньше жили?
Сомов. Да. Будем.
Сомов(после паузы). Хорошо вернуться домой.
Ольга. Да, правда хорошо? Тебе приятно думать, что ты у себя, под собственной крышей, что здесь тепло, светло, что рядом — я?
Сомов. Да, я люблю все это. А то, что было… оно правда кончилось, Оля?
Ольга. Ну конечно, навсегда. Не возвращайся к нему больше. Ты же знаешь, что это было безумием, моим и твоим, а то, что есть…
Сомов. Ну конечно, я знаю это.
Ольга. И в том, что мы оба так чувствуем, большое утешение, правда?
Сомов. Ну конечно. На таких, как я и ты, прочно стоит мир и всегда стоял, все другое его подтачивает.
Ольга (все ходит.) Я люблю тебя.
Сомов(смотрит на нее долго, задумчиво говорит). Тебе ничего не хочется сказать мне о себе? Что-нибудь, что в эту минуту хотелось бы открыть, наконец, чтобы нам обоим стало легче? Что-нибудь, что ты все это время скрывала от меня?
Ольга. Почему ты спрашиваешь? Ты же знаешь и всегда знал, что у меня нет и не было от тебя тайн… (Внезапно смотрит на него тревожно.) А у тебя?