Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 69 из 87

Армия, используя передышку, затянувшуюся до начала июля, училась. Солдат обкатывали своими танками, наводчики-артиллеристы получили печатные мишени с обозначением «убойных мест» новейших фашистских «тигров», «Фердинандов» и «пантер». Армия училась, армия готовилась, и не грех сказать здесь доброе слово про ту партию, которую старательно вытаптываем мы, пытаясь замолчать ее истинное и великое значение, особенно в годы войны. Да, на всей гигантской линии Курской дуги кипела такая работа, какую — будь она в сорок первом, не смогла бы пробить никакая сила. Хочешь быть живым — зарывайся в землю, глубоко, в полный рост! Хочешь быть живым, поражай врага из своего оружия без промаха. Стреляй метко — вот тебе патроны, вот снаряды.

Но это было еще не все. Против двух тысяч семисот немецких танков было сосредоточено более восьми тысяч танков с нашей стороны. ПЯТЬ! Все ПЯТЬ танковых армий! И до сих пор еще историки войны ведут спор, сколько было у нас отдельных танковых корпусов и бригад.

Артиллерией был начинен в избытке каждый километр. Зенитные дивизии в пять полос перекрывали небо.

А в резерве теперь стояли не столько готовые обороняться, сколько наступать целых два ФРОНТА — Степной и Брянский, со свежими танковыми и пехотными армиями.

Так было до 2 часов 30 минут 5 июля, когда грохот и огонь чудовищной, внезапной для противника артподготовки адским огнем осветил небо и, словно в землетрясении, задрожала земля. КУРСКАЯ БИТВА началась.

В 2.30 Cталину позвонил Жуков и сообщил: фронты начали артиллерийский контрудар.

— Как., противнык? — спросил Сталин.

— Огрызается, но многие огневые точки подавлены.

— Как вы исползуэтэ… авыацию?

— Авиация начнет действовать примерно через час..

— Это, по-моэму… плохо… Считаю., артподготовку надо было наносыт попозжэ… сразу всеми силами, когда начнет свэтать..

Сталин оказался прав. Точное начало артподготовки Жуков и Рокоссовский с ним не согласовали — налицо явный просчет. Это осторожно признает в мемуарах даже не склонный к самобичеванию Жуков. Командующие фронтами не учли, что если час немецкого наступления нам был известен, то и фашистские фельдмаршалы не были неосведомленными тупицами.

Чрезвычайно опытный и осторожный фельдмаршал Манштейн и немногим уступавшие ему Клюге и Модель приказали накануне наступления отвести танковые соединения на недоступное для артиллерии противника расстояние, а солдаты, о которых тот же Жуков совсем уж опрометчиво пишет, что они «мирно спали в блиндажах», были предупреждены о возможном артналете и укрылись, кто как мог. Какой может быть сон перед наступлением, перед, может быть, последним днем жизни? Вот почему опрометчиво рано начатая мощнейшая артподготовка не дала, как признавали позднее и Жуков, и Василевский, тех результатов, каких от нее ожидали.

Артиллерия, не видя конкретных целей, вслепую молотила в темноте по квадратам, авиация же поднялась в воздух, когда и немцы снялись без больших потерь с прифронтовых аэродромов. Из-за этого просчета немцы все-таки начали наступление на час позже, что было рассчитано хитроумными Манштейном и Клюге. Теперь вся тяжесть битвы на Курской дуге сосредоточилась на танкоопасных направлениях, где сотни, а с обеих сторон и тысячи ТАНКОВ ринулись друг на друга, поддержанные артиллерией, авиацией и силами подготовленной — здесь выше похвал — противотанковой и противопехотной обороны.

О, герои мои, русские, татарские, украинские — СОВЕТСКИЕ солдаты — здесь, на дуге, ВЫ показали, как вы научились ВОЕВАТЬ!

Недоумение все тех же уверенных в победе, в прорыве, наступлении, стремительном и беспощадном, Манштейна и Клюге не знало пределов — дуга гнулась, но не прорывалась. Местами отступив на три — пять километров, отступающие, заняв новую, подготовленную заранее полосу обороны, встречали врага опрокидывающим огнем. Здесь не было паники сорок первого! Не было истошных криков: «Тан-ки!» По танкам били бронебойщики, садили тяжелые длинноствольные зенитки прямой наводкой, садила с закрытых позиций тяжелая гусеничная артиллерия..

Но главное были — танки! Тяжелые, выщупывающие длинными дулами верную цель коробчатые «тигры», более верткие и потому опасные из-за мощного пушечного огня «пантеры», неуязвимые, как казалось вначале, бронированные крепости «фердинанды».. Нет, и они горели, и с ними схватывались «слоны» КВ, скоростные «тридцатьчетверки». Иные танки вспыхивали, как факелы, другие замирали, дымя, и под гусеницы из люков выкатывались обгорелые танкисты… Не самая ли это страшная смерть — заживо сгореть в танке… Танковые стада, рев и вой моторов, бомбы и взрывы, скрежет металла и крик погибающих. Черный дым. И черное, словно тоже горящее, солнце..

Бунинские… Тургеневские… Толстовские места… Обоянь… Орел… Перов… Волхов… Карачев… Муром… Курск… Русь исконная и степная… Овражные речки и курские соловьи. Средняя русская исконная земля! Что с тобой сделалось? С твоим небом. НЕБЕСАМИ! Где будто всегда чу-ялось-веялось присутствие БОЖЬЕ, то незримое ОКО, Его глас в грозовых тучах…

Теперь все смешалось здесь, затихая лишь к ночи и затихая ли, коль все кругом горело, чадило, вспыхивало, грохотало. Людское безумие и людская отвага и боль, не вы ли сгорали здесь?

ДУГА не была прорвана… И если бы так же была начата Великая Отечественная — она была бы сразу опрокидывающей и победоносной. Об этой дуге было написано много правдивого и верного, но еще и немало бодрого вранья с преувеличением потерь у «фрицев» и с преуменьшением собственных горьких потерь… Ее сравнивали с Бородино, и, на взгляд автора, опять неудачно: после Бородино ведь была сдана Москва..

Когда после изматывающих боев войска свежих резервных фронтов, Степного и Брянского (их поддерживали, естественно, и все другие фронты), перешли в решительное контрнаступление, а новые танковые армии устремились в прорывы, гитлеровские фельдмаршалы сумели все-таки спасти положение и с боями организовать отход, и полного разгрома, как планировалось Сталиным и Генеральным штабом, а также нового «двойного Сталинграда» немцам удалось избежать… Проанализировав обстановку на фронте, Сталин и сам отказался от плана клещей и котлов.

— Надо бистрээ освобожьдать нащю тэрриторыю, — приказал он, — котлы ми эще им успээм устроить.

Главный итог битвы на Танковой дуге — последняя и отнюдь не фантастическая попытка Гитлера победить — закончилась полным провалом.

«Общие потери вражеских войск, — пишет в своих мемуарах маршал Жуков, — составили около пятисот тысяч человек, тысячу пятьсот танков, в том числе большое количество «тигров» и «пантер», три тысячи оруд ий и три тысячи семьсот самолетов. Такие потери фашистское руководство уже не могло восполнить никакими тотальными мерами».

И еще одна заметка для размышления из тех же воспоминаний:

«В контрнаступлении под Курском участвовали двадцать две мощные общевойсковые, пять танковых, шесть воздушных армий и крупные силы авиации дальнего действия».

* * *

А потери наших российских сынов — да и дочерей тоже, убитых, разорванных в клочья, сгоревших в танках, погибших от ран, точно знает один лишь Всемилостивейший Господь БОГ, все-таки, думается, взиравший на эту схватку и помогший правым..

Всех дней Курской битвы было 50. Закончилась 23 августа.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. НОВОЕ ОРУЖИЕ

Апокалипсис Человек создает собственными руками. Ведь бомбы в подземельях считают свои собственные секунды, и никакие ученые, а только НЕКТО и НЕЧТО знают, как остановить ЭТО.

Из размышления

«Новое оружие», на которое так рассчитывал Гитлер, не получалось. Ни самолет-снаряд ФАУ-1, ни гораздо более совершенная баллистическая ракета ФАУ-2 не приносили желаемого успеха, взрывались на старте, сходили с цели, падали в океан. Лишь немногие достигали Лондона, но и там не причинили серьезного ущерба. Гитлер в бешенстве вызывал руководителей проектов к себе, ездил сам в Пе-немюнде, чтобы на месте испытаний получить ответ, в чем причины таких дорогостоящих неудач.