Белое и красное

— Обходите тех, что за штабелем, с тыла!

Гимназисты продолжали вести беспорядочный огонь.

— Сдавайтесь! — крикнул Чарнацкий. — Ничего вам не сделаем. Сдавайтесь, сопротивление бесполезно! — Он понятия не имел, что в таких случаях говорят.

Как только началась стрельба, для него окружающий мир перестал быть реальным. Появилось ощущение, что к бою, а тем более к командованию боем он не имеет никакого отношения.

Над ухом просвистела пуля и впилась в стояк пристани. Он наклонился и заметил выползающего из ивняка гимназиста. «Видимо, решил сдаться», — подумал Чарнацкий. Однако гимназист бросился в сторону пристани. В моторке оставался только рулевой Клюев, возился с мотором. Гимназист с горящими глазами, словно в экстазе, все бежал и бежал. «Кажется, тот, о котором Катя тогда в библиотеке сказала, что он надежный. Значит, сейчас сдастся?» Винтовка в руках парня буквально ходила ходуном — то вверх, то вниз. Чарнацкий выжидал, надеялся, гимназист вот-вот бросит винтовку и поднимет руки. Но тот, не останавливаясь, бежал к моторке. Это насторожило Чарнацкого. Вдруг гимназист резко повернулся, вскинул винтовку и направил ее прямо на Чарнацкого. Ян онемел от неожиданности. «Конец», — прошептал он, наводя маузер на гимназиста.

Ясно увидел Ольгу, значит, с ее образом он умрет. Нацеленная на него винтовка взлетела вверх, будто кто-то ударил по прикладу, раздался выстрел, пуля просвистела мимо. Чарнацкий нажал спусковой крючок, гимназист схватился рукой за правое плечо и упал. Остальные, притаившись, все еще сидели за штабелем. «Гранату!» — донеслось до Чарнацкого. Кто-то из красногвардейцев швырнул гранату. Раздался грохот. Гимназисты, бросая винтовки, выходили из-за бревен.

Они плыли с юга на северо-восток, словно догоняя сибирскую весну. Весна бежала быстрее, торопилась. Пролетала над ними стаями птиц, оставляя теплое дуновенье ветерка, который морщил гладь реки, шевелил кроны лиственниц, сосен, пихт.

А в Табаге весна встретила их жарким днем. Они были у цели. Теперь до Якутска не тысячи верст, а всего один переход.

— Кто умеет обращаться с гранатами?

Вызвались Томашевский, силезец Палимонка, венгр, с которым Чарнацкий брал Покровск, и еще человек десять бывших фронтовиков. Янковский раздал каждому по две гранаты.

— Смотри-ка, одна русская, а вторая швейцарская! — удивился Палимонка.

— Швейцария воевать не воюет, а на оружии зарабатывает.

— Товарищ Янковский, вы уверены, что из деревни никто не улизнул?

— Никто. Попытался было поп, но наш патруль задержал его.

Рыдзак последовательно осуществлял план внезапного нападения на Якутск. Когда они на баржах отплывали из Качуги, Чарнацкому этот план казался нереальным. А теперь все говорило о том, что операция будет успешной. Вот что значит ясная цель и продуманное ее достижение! Коммунисты — люди железного упорства. Наверное, в этом их сила?

О себе он пока не мог сказать, что он такой же, как Рыдзак и Лесевский.

— Не забывайте, что можно переплыть реку и утонуть возле самого берега. Удар наносим четко и быстро, но никакой бравады, жертвы нам не нужны.

Суда с отрядом Рыдзака пристали к берегу в пяти верстах от Табаги, последней деревни перед Якутском. Окружив, взяли ее без единого выстрела. Рыдзак дал команду достать в деревне подводы. Бойцы, уставшие от долгого плавания по реке, с охотой принялись выполнять задание. На подводы перетащили пулеметы и гранатометы. Одну подводу выделили Ядвиге и Тане.

Пора выступать, бой должны начать на рассвете. Но Рыдзак почему-то не спешил. Долго разговаривал с Зотовым.

— Товарищи в Якутске опасаются, что, как только начнется атака, первое, что сделают местные власти, расстреляют заключенных, в лучшем случае используют их как заложников. Понимают, как мы беспокоимся о них.

— Я хорошо знаю якутскую тюрьму.

Чарнацкий вышел на шаг вперед перед строем. Теперь он был во взводе Янковского. Этот взвод и взвод Даниша составляли главную ударную силу наступления.

— Хорошо знаете?

— Хорошо. Достаточно небольшой группы, чтобы захватить тюрьму.

— Понимаю. Вы будете в группе Одишарии. Окружите тюрьму, а если удастся — захватите. Главное — отрезать тюрьму от города, чтобы туда не дошел ни один приказ. Думаю, телефона у них нет.

— Откуда там быть телефону! — ответил вместо Чарнацкого Зотов.

— Легче всего в район тюрьмы попасть со стороны реки.

Приближался решающий момент. Чарнацкий вспомнил Ядвигу — это даже хорошо, что они не вместе. Теперь она была совсем самостоятельная. И ни в чьей опеке не нуждалась.

— Вперед, — скомандовал Рыдзак.

Янковский улыбнулся Тане, поправив торчащие за поясом гранаты. Взвод Стояновича, самого нетерпеливого командира, южанина, вырвался вперед. Шли налегке, только с винтовками.

— Не забудьте про озеро. Его следует обойти справа! — крикнул Слепцов вслед удаляющимся красногвардейцам Стояновича.

Ветер дул встречный. Это облегчало задание. Можно было плыть, не выключая мотора, почти до острова Даркилях.

«Взял на себя такую ответственность. А если конвоиры расправятся с заключенными?.. Нет-нет, нельзя думать об этом…»

Чарнацкий позавидовал на какой-то момент Рыдзаку, Данишу, Янковскому, всем, кто шел берегом. Вспомнил Лесевского. Ведь это благодаря ему он опять на Лене.

Ребята на обеих моторках с любопытством оглядывались по сторонам, хотели поскорее увидеть Якутск, но было совсем темно и берег почти не виден. Здесь не долго сбиться с дороги, свернешь не в том месте — попадешь в старицу Лены и будешь плутать по реке до рассвета.

Неподалеку от Осенней пристани раздался одиночный выстрел, через некоторое время второй, потом третий. Неужели отряд наткнулся на патруль противника? Теперь на абсолютную внезапность рассчитывать не приходится.

— Товарищ Ядвига! Вы остаетесь за этим откосом, сюда будем сносить раненых, остальные — вперед.

Янковский сосредоточил взвод под крутым берегом, напротив церкви Богородицы. По одному бойцы выходили из укрытия. «Пойду с ними, — решила Ядвига. — Я обещала Тане не выпускать из виду ее поручика». И она пошла, незамеченная, поскольку Янковский был впереди и не мог ее вернуть.

Подхватив санитарную сумку, Ядвига почти бежала за взводом. Обходя церковь, красногвардейцы пригнулись. Янковский и не подумал сделать этого, шел выпрямившись во весь рост. Церковь Богородицы миновали спокойно — скорее всего, противник не ожидал нападения со стороны берега.

Капитан Эллерт проснулся посреди ночи. Ничего не понимая, глянул в окно. Светлая, летняя ночь. Тишина. С удовлетворением отметил про себя, что трезв. Собственно, он не пьет уже… Со стороны Осенней пристани раздался выстрел. Эллерт прислушался. Беспокоиться пока нет оснований. Осеннюю пристань охраняют милиционеры Бондалетова. Перепившись, со страху могли устроить пальбу.

Отозвался пулемет на колокольне Преображенской церкви. Короткая очередь, как учил якутов капитан. Еще одна. Застрочил пулемет на Никольской церкви.

«Значит, началось, — стало доходить до Эллерта. — Мои якуты не подпустят. Их врасплох не застанешь. «Желтая гвардия»!

В комнату вошел Пашка, ординарец и камердинер. Сегодня капитан оденется сам, а Пашку пошлет в казармы.

— Там уже должны строиться по боевой тревоге. Вели каждому якуту выдать по стакану водки. Когда прикончат большевиков, получат еще. Ждите меня. Через десять минут буду.

С Преображенской стреляли. С Никольской тоже. Большевики, по всему видно, застряли. Пашка уже в казармах. А там триста вышколенных якутов. После стакана водки они сомнут кого угодно.

Эллерт не придал значения перестрелке возле тюрьмы. Похоже, наступающие распыляют силы, а это ему только на руку.