Данэя

Стараясь не перевозбудить его, они стали рассказывать ему понемногу о людях, о Земле.

Однажды они увидели на экране, как он отгонял от себя Пса и няньку.

– Ты, Пес, говорить не умеешь, а ты, Нянечка, не живая – потому что вы не люди. А на Земле есть ещё люди, и маленькие тоже – дети, как я, и они друг с другом разговаривают и играют. Вот! А вы не можете. Ну вас!

Пес вильнул хвостом с виноватым видом, а робот откатился в угол.

Стало ясно, что ему не хватает общения с другими детьми: прошел возраст, когда ребенок может играть один.

И они решили, что нужен ещё ребенок.

Вновь началось ожидание, вновь он видел, как наливалась, полнела фигура Мамы, снова подгонял ей бандаж и скафандр.

И вот он держит на руках ещё одно крошечное существо: девочку.

... Когда Сыну сказали, что у него теперь есть маленькая сестренка, он очень удивился:

– Её же не было!

– Тебя тоже раньше не было.

– Да? А откуда она взялась?

– Из маминого живота.

– Она вылезла?

– Ну да.

– А почему не вместе со мной? Или я не был у мамы в животе?

– Был тоже. Только раньше.

– А она какая?

– Хочешь посмотреть?

– Хочу, конечно.

Увидев её, он снова страшно удивился:

– Ой, какая маленькая! Как же она будет играть со мной?

– Ей надо будет вначале подрасти.

– А говорить она может?

– Нет, что ты! Она потом научится.

– А как?

– Мы её научим.

– И я?

– Конечно! Она твоя сестра, младшая, а ты – её брат, старший. Ты будешь помогать нам заботиться о ней. Ладно?

Значит, ему надо будет что-то делать: это его весьма устраивало.

– Буду, буду!

... Скучать Сын перестал – у него теперь была уйма занятий: смотреть, как Сестра спит, зевает; бежать к ней, когда она начинает плакать.

Потом она начала подрастать и с каждым днем становиться всё забавней. Брат помогал ей учиться ходить, поднимал, когда она падала; играл с ней.

Но всё же она была очень маленькой и ещё не могла стать его товарищем. К тому же он иногда чувствовал себя обиженным: он больше не пользовался исключительным вниманием Мамы и Его. По сути, он сам ещё был маленьким.

До того дня.

Когда Он подумал об этом дне, Лал снова возник в нем.

– Мама пообещала ему самое первое яблоко, которое созреет в саду. Плодовые деревья долго не распускались, а потом не плодоносили: саженцы плохо перенесли космическую консервацию. Наконец, одна из яблонь дала завязи. Радости Сына не было предела:

– Я скоро съем первое яблоко!

... Оно казалось самым красивым среди остальных, ещё совсем зеленых. Мама сделала анализ, подтвердивший его съедобность.

Мы приплыли втроем из “леса”, где находился сад. Когда сняли скафандры, Сын убежал за Сестренкой и Псом, чтобы они увидели яблоко перед тем, как он съест его.

Мама вымыла яблоко, положила его на стол. Оно и нам казалось замечательным. Крупное, красное. И пахло чудесно.

Сын вбежал в комнату, за ним влетел Пес. Дочка споткнулась у двери, встала на четвереньки. А он схватил яблоко, показывая им.

– Вот какое!

Потом он поднес яблоко к лицу, чтобы ещё раз полюбоваться им перед тем, как съесть.

– Дай! Мне! – вдруг сказала Дочка: она уцепилась одной рукой за его штаны, другую тянула к яблоку.

Он не ожидал этого, с удивлением смотрел на нее. Потом повернулся к нам. В его вопросительном взгляде было недоумение: ведь яблоко было ему обещано давно, когда Сестры у него ещё не было.

Но мы молчали: что-то удерживало нас от того, чтобы вмешаться. Я только чувствовал, что сердце у меня бешено колотится; Мама была страшно бледная.

– Ну! Дай! Мне! Хочу! – она сморщила носик, готовая разреветься.

– На! На! – поспешно сказал он, опустившись на колени, и поднес ей яблоко ко рту. Она с трудом прокусила кожицу.

– Ешь! Ешь, маленькая. Нянь, дай ножик. Надо срезать кожу.

– Отрежь половину. Ей хватит.

– Не, пусть все. Нравится?

6 Она закивала.

– Потом вырастут ещё яблочки. Видела, сколько их на дереве?

Она кивала, рот у нее был набит. Он резал яблоко на кусочки и давал ей. Только когда она съела всё, он стал пробовать счищенную кожуру.

– Вкусно! И вы тоже попробуйте – берите же!

– Ешь сам, сынок!

– Да что вы: я же не маленький.

Как он сумел сам, без подсказки, так поступить? Мы об этом никогда ничего не говорили. Зачем? Ведь в наше время это не требуется: всем всего хватает. Сами мы никогда в жизни не сталкивались с подобными ситуациями и не могли подозревать о возможности их существования.

– Но он видел – как вы относитесь друг к другу.

– Ты так думаешь?

– Да – поверь!

– Видимо, Ты прав.

– Вы его похвалили?

– Нет: не сказали ничего. Мама и говорить не могла: разволновалась, слезы на глазах.

– Это важно для всех: для Них, для Вас – и тех, кто на Земле.

– Я думал об этом. Мы, действительно, можем стать много лучше, сами растя наших детей.

– И счастливей.

– Да. Это был один из самых счастливых наших дней.

31

Дочь во многом отличалась от Брата. Это было существо более живое, шаловливое, более ласковое, но одновременно более капризное и обидчивое. Если бы не Сын, с ней было бы намного трудней, чем с ним. Но с того дня, почувствовав себя большим, он начал по-настоящему опекать её. Порой, когда она переставала их слушаться, Сын вмешивался, и ему она подчинялась беспрекословно.

В ней было многое, чего ему не хватало: была очень музыкальной, любила стихи, сказки, плясала к их общему удовольствию. Зато была несколько ленива и лишь из подражания Брату старалась делать что-то полезное.

Благодаря опеке Сына над Сестрой Он и Мама могла надолго отлучаться оба. Вдвоем Дети не скучали. Периодически включая экран, можно было видеть, как Они играют, и поговорить с Ними.

Сын делал большие успехи и, кроме того, многое осваивал сверх программы, наблюдая за тем, как и что делают Он и Мама, задавая им вопросы. Больше всего его интересовали машины, особенно роботы. Тут не обходилось без курьезов. Так однажды он отключил питание у няньки, – это случилось в их отсутствие, поэтому ему влетело.

– А если нужно было что-то?

– Отец, – так он стал звать Его с того дня, как отдал Сестре свое яблоко, – но я ведь и сам смогу сделать всё, что надо. Я же сумею.

– Он всё умеет, – с серьезным видом подтвердила Дочка, стоя рядом с ним. – Он сколько раз сам сажал меня а-а.

– Зачем ты это сделал?

– Нянька мешала играть. И ещё – я просто хотел попробовать.

Другой раз он выкинул фокус посерьезней: вернувшись, они не застали его дома. Дочка играла одна.

Непонятно было, куда он девался: включая экран, они видели его занимающимся перед компьютером и старались не отвлекать. Но возле компьютера его не было.

– Где Брат? – спросили они Дочку.

– А-а-а он где-то тут! – заторопилась она.

– Где тут?

– Тут, тут. Да!

Они почувствовали неладное. Обшарили всё жилье: не решил ли пошутить, не спрятался ли? Нет, нигде его не было. У него уже был свой радиобраслет, но на вызовы он не отвечал.

Только через полчаса он откликнулся, а ещё через пятнадцать минут в шлюзовую камеру прошагал шестиногий робот, на котором он сидел, одетый в скафандр-панцирь, вместе с Псом. Где он был сразу стало понятно, когда он вышел из шлюзовой с великолепной блестящей “веткой” из белоснежных лепестков кристаллического гипса.

– Ты почему ушел?

– Я хотел посмотреть грот Лала и принести ей гипсовый цветок.

– Ты понимаешь, что одному тебе это делать опасно?

– Почему?

– Ты ещё мал.

– Но я же сделал всё, что надо. На мне был панцирь.

– Мы не на Земле.

– Ну и что? Это же наша планета.

– Но ты обманул нас. И заставил Сестру сказать неправду.

– Он мне не велел. Я сама. Он сказал, что скоро вернется, что Вы ничего не будете знать, – снова вступилась за Брата Дочка.