Страница 9 из 96
Они шли по пыльной дороге, по которой, казалось, ходили довольно редко.
Хан сказал:
— Очень странно. После того как были ограблены их жилища, Они ведут себя столь беспечно.
Лизендир, с трудом вытаскивая ноги из дорожной пыли, ответила:
— Меня сейчас радует, что под моими ногами снова твердая почва.
Она скинула обувь и пошла босиком. Хан рассмотрел ее ноги. Они, как и руки, немного отличались от ног людей. Передняя часть ступни была шире, а пятка уже, чем у людей. По отпечаткам ног можно было понять, что на пятки приходится меньшая часть веса.
Они шли долго, не встречая никого, хотя повсюду вокруг были признаки жизни: возделанные поля, дома на горизонте, пасшиеся животные. Они почти подошли к городу, когда увидели двоих, идущих навстречу. Это были лер и человек, мужчины, почти умирающие от изнеможения. Человек, высокий и тощий, представился как Ардемор Хилф, мэр Столицы. Он извинился, что для столицы у них не нашлось названия. Просто Столица. Лер казался очень старым. Его седые волосы были сплетены в косу. Он назвался Хатингаром.
Хилф оставался с ними недолго. Он только выяснил, кто они и какова цель их прибытия. Затем ушел, оставив с ними Хатингара. Лер дружелюбно похлопал Хилфа по плечу, прощаясь. Затем повернулся к Хану и Лизендир.
— Сейчас я член правительства. А до этого был простым фермером на севере.
Он показал сильные мозолистые руки.
— Когда произошло нападение, больше всего пострадала столица, и я пошел посмотреть, не могу ли что-нибудь сделать. Мы много работали, но того, что сделано, еще недостаточно.
Он показал на клубы пыли.
— Совсем недостаточно.
Лизендир стояла молча. Видимо, ее поразили манеры Хатингара, свойственные лерам, хотя многое в нем было от человека, он же, в свою очередь, был поражен ее красотой:
— О, если бы я был лет на тридцать младше! Молодая девушка и лер! Зрелая, как вишня, и искушенная в любовных играх, как профессор эротических искусств. И она путешествует в обществе молодого человека!
Он шутливо ткнул ее под ребра, но тут же сник снова, приняв облик смертельно усталого человека, измученного работой.
— Эти шакалы, бритые обезьяны, по крайней мере оставили нам таверну.
Он пригласил Хана и его спутницу в грубую деревянную хату, которая, видимо, была здешней пивной. Пол в помещении был земляной, здесь пахло прелыми листьями и прокисшим пивом. Хатингар налил возле стойки три кружки пива, стараясь не разбудить женщину, которая спала у кассы, и повел их к единственному столику. Лизендир шла, стараясь не наступить на пивные лужи. Они сели, пригубили пиво, и Хан заговорил:
— Мы коммерсанты, нас финансирует общество на Кентене. Мы слышали о вашем несчастье от коммерсанта Ефрема. Ты помнишь его?
— О да, Ефрем. Настоящий шакал, грабитель, даже хуже грабителя. Он воспользовался тем, что случилось здесь, чтобы обобрать нас.
— Он внезапно улетел отсюда. Почему? — спросил Хан.
— О, мы хорошо ему заплатили за все, что получили от него, — платину, торий, золото. Он улетел отсюда потому, что мы хотели заставить его работать. Сейчас он уже, наверное, купается в благах цивилизации.
— Нет. Он мертв. Кто-то убил его в день нашего отлета.
Хатингар поднял бровь.
— Мертв? Хм! Жаль слышать это. Конечно, он ограбил нас, но я не думаю, что за это следует казнить, даже по законам Кентена.
Он повернулся к Лизендир.
— А ты, миледи, почему молчишь все время?
Она ответила с явным раздражением. Хан слышал этот язык впервые и ничего не понял.
Хатингар развел руками с явным жестом отрицания.
— Нет! Нет! Воины были леры, это несомненно.
Лизендир сказала:
— Я приехала узнать вашу жизнь. Я обучаюсь коммерции, и лучшей возможности у меня не могло быть. Мы подозреваем, что Ефрем был убит из-за денег, которые не были найдены у него. Это наиболее вероятный мотив. Мы… — она показала на Хана, — временные партнеры. Я владею половиной и отвечаю за корабль.
Хан был удивлен. Она прекрасно лжет, однако он не знал почему. То ли не доверяет Хатингару, то ли просто осторожна.
Хатингар отпил еще глоток и протянул кружку Лизендир. Девушка, подозрительно понюхала, но тоже выпила глоток. Она фыркнула, как кошка, и протянула кружку Хану. Тот очень хотел пить и припал к кружке.
— Ну что же, — сказал Хатингар. — Что мы можем сделать здесь, на самой границе цивилизации?
Затем он стал серьезным и спросил, чем может быть полезен.
Они ответили, что им нужно место, где остановиться, пока они будут торговать. Они очень устали во время полета. Конечно, на Челседоне после налета вряд ли можно рассчитывать на комфорт, но они согласны на самое скромное жилье. После того, как они устроятся, можно будет начинать торговлю. Хатингер поднялся, сказав, что попробует что-либо сделать. Хан и Лизендир остались в пивной одни, если не считать спящей за стойкой женщины. Правда, ее сопение не мешало их мыслям. Они думали, что же делать дальше, как раскрыть завесу тайны, окружающей Воинов Рассвета.
Затем Хан нарушил тишину. Он спросил полушутя, полусерьезно:
— Почему ты не пьешь пиво? Леры вообще не пьют?
Она поморщилась.
— Мы боимся спиртного. Оно действует на нас гораздо сильнее, чем на вас. А это гадость! Пиво ужаснейшее! Это же прокисшая вода! Фу!
И она опять погрузилась в мысли. Хан больше не стал беспокоить ее.
Вскоре вернулся Хатингар, торжественно размахивая ключом. Было сомнительно, что он предназначался для запирания дверей. Но ничего другого у них не было, и они послушно пошли за Хатингаром.
Была уже вторая половина дня. Тени удлинились. Хан впервые осматривался вокруг в мире, куда они прилетели. Он знал, что основные разрушения находятся на севере, а в этой части Челседона было спокойно, уютно, красиво. Казалось, на планете совсем не было гор. Вокруг расстилалась плоская равнина, на которой виднелись только низкие пологие холмы. Хан поделился своими впечатлениями с Лизендир, и та согласилась. Хатингар услышал их разговор и тут же начал расписывать прелести Челседона.
Он рассказывал о зеленых равнинах, высоких деревьях, ароматных цветах. Хан присмотрелся и действительно увидел на равнине высокие деревья. Некоторые из них достигали трехсот футов и выше.
— Челседон — очень спокойная планета. Ни сильных ветров, ураганов, землетрясений. Тут нет смены времен года. Поэтому деревья достигают такой высоты. Правда, я считаю эту планету чересчур спокойной, чересчур упорядоченной. Борьба с природой — основа здоровья людей. Но слишком заговорился. Мы пришли.
Под высоким деревом стояла деревянная хижина. Она выглядела брошенной, но все еще достаточно крепкой, хотя и грязной. Лизендир дом не понравился. Однако выбирать не приходилось, и Хатингар подал ей ключ. Сам он сказал, что уходит собрать торговцев.
Уже издалека он крикнул, что скоро вернется. Вскоре он исчез в клубах пыли на дороге.
В доме было очень грязно, и им пришлось заняться уборкой, чтобы здесь можно было жить. Казалось, дом пустовал уже целые годы. Убирались они почти весь день. Лизендир поинтересовалась, сколько же сейчас времени, но оказалось, что Хан забыл поставить часы на местное время.
— Однако, — добавил он, — длительность суток на Челседоне примерно тридцать стандартных часов.
К вечеру они закончили с уборкой, и Лизендир пошла купить немного еды.
Вскоре она вернулась и разбудила Хана, который дремал на крыльце. Она принесла хлеб, овощи, сыр, копченое мясо, фрукты. Оба страшно проголодались и сразу принялись за еду. Когда был утолен первый голод, Лизендир тихо заговорила.
— Пока я ходила, то старалась разузнать что-нибудь. Поверь, я была крайне осторожна! Здесь происходит что-то непонятное, здешние леры очень странные — таких я никогда еще не встречала. Это прекрасный и процветающий мир, но среди жителей ходят непонятные слухи.
Она помолчала, затем продолжала:
— Мне не удалось получить описания оружия, которым пользовались Воины. Никто ничего не знает. Все говорят одно: бомбардировка с воздуха! Но взрывы! Все знают, что при этом должны быть взрывы и воронки. А взрывов не было. Другие говорят об огненных молниях и огненных шарах в небе. Это совсем непонятно.