Всадник

Лицо Ивонны перекосилось, она собиралась то ли засмеяться, то ли заплакать.

Вера развернула сверток, так был красивый кинжал с узким зловещим лезвием.

- Осторожней, дуреха, острый! - прикрикнула наследница кинжала, видя что Вера потянулась пальцем проверить остроту лезвия, чисто автоматически.

Та отдернула палец и осторожно накрыла клинок материей.

- Так-то лучше будет,- пробурчала Ивонна.- Спрячь, пригодится, и помни, что я тебе сказала. Чую расставаться нам скоро...

- Почему?

Ивонна снисходительно глянула на подопечную и повторила:

- Чую...

х х х

Глава XIV. В которой юный Марсильяк и его быстроногий Джереми уподобляются лесной фауне и принимают участие в охоте.

Мы бежали как загнанные лани, простите за тривиальное сравнение, но это было так. Не знаю как у Джереми, а у меня сердце трепетало вовсю. Не часто на меня устраивают охоту, да еще в таком количестве, да еще и так часто.

Ну, чтож, побегаем. Хорошо лошадям, у них четыре ноги, даже тем же трепетным ланям неплохо, ибо ног у них не меньше, а нам человечкам несчастным, что прикажете делать в подобных ситуациях?

- Ага!- сказал я, осматриваясь,- Нынче здесь бал! Вот и распорядок торжеств приладили в массивной рамке с фальшивыми бриллиантами. Ну-ка, ну-ка, что у них там обычно делается? Первый тур - кавалеры приглашают дам. По окончании - легкий фуршет. Второй тур. Дамы приглашают кавалеров и еще один легкий фуршет. И, наконец, третья часть Марлезонского балета - кавалеры приглашают кавалеров. Тех, кто еще на ногах, разумеется, это после фуршетов. Ну вот. Я как обычно, почти угадал, все дальнейшее действие сопровождается фейерверками, одами радости и легким флиртом разной степени тяжести. Прекрасная забава. Для тех, кто понимает.

- Обожаю балы, особенно тем, что на них можно не ходить,- пробурчал виконт, осматриваясь с присущим ему хладнокровием. Мы стояли посреди леса и по обыкновению дурачились, хотя лай собак был уже слышен откуда-то сзади.

- Как по мне, так я бы возможно, ограничился бы одним флиртом, причем сразу и в самой его тяжелой форме,- заключил мой верный Леко, и шумно втянув воздух, уверенно заключил: - нам туда!

Мы побежали.

- А почему туда?- успел поинтересоваться ваш покорный слуга.

Виконт мой вопрос проигнорировал, как же будет он общаться с разными недоумками. Бежит значит чего-то знает. Я решил дать ему пинка, чтоб не воображал из себя непонятно что, но этот гад увернулся, захихикал и прибавил скорости. Я на бегу передернул плечами, типа, ну и пусть его, поймают, не я буду, виноват и продолжил свои развлечения, как не странно треп на бегу всегда помогал мне выравнивать дыхание.

- Впрочем, гляди,- кивнул я на раскидистые ветви столетних дубов,- и флагов они не пожалели. Я прикрыл глаза и представил, как мы с Виконтом в запыленных одеждах почти в такой же вот обстановке удручающего праздника неспеша движемся по центральной улице незнакомого города, буквально заполненной народом. И видим в глазах встречающих всю их плохо скрываемую ненависть и не менее плохо затаенную обиду на то, что вот такого то, мол, жениха для их обожаемой Присциллы уготовила коварная судьба, что нет у него ни раскрашенных гвардейцев, ни стягов с львиными мордами, ни прочего столь любимого простым народом барахла, которое непременно приносит ощущение праздника. Да и сам женишок подкачал весьма, а уж сопровождающий его вельможа и вообще откровенно смахивает на оборванца. Боже! Какой позор для правящей фамилии! Где ты мой свадебный кортеж?

По лицам встречающих заметно, что они немедленно желают вспороть наши голодные и пустые желудки, но за отсутствием соответствующих указаний со стороны своих владык готовы терпеть и лишь злобно шептать друг дружке:

«Это значится они нас настолько не уважают что...» А мы с Виконтом под фанфары, едем, скалимся благодушно, мол, попробуйте нам только высказать свое недовольство и мигом вместо нас появятся солдаты.

Ой, что треснуло под ногой, и я повалился в траву, опять замечтался и не увидел предательской природной ловушки.

Виконт выразительно покрутил пальцем у виска, типа под ноги смотреть надо. Я вздохнул, потому что он снова был прав.

- Дже,- позвал я,- а ты уверен, что нам туда?

- Куда туда?

- Ну туда куда мы бежим, в смысле идем... В смысле...

- В этом нет смысла, как и во всем остальном.

- Но тем не менее...

- И не более. Нам надо убраться подальше от собак, а река, если вы помните, мой господин именно там, куда я веду наши божественные задницы.

Я уныло поплелся, следом прихрамывая, воистину логика величайшая из наук. Некоторое время мы молчали, прислушиваясь к отдаленному тявканью четвероногих.

- Я вот что подумал, - произнес я.- Дже, ты не задумывался никогда, почему люди совместное принятие пищи считают чем-то вполне само собой разумеющимся. Вот все эти приемы, званые обеды, ужины и прочее публичное чревоудовлетворение, и даже последующее пищепереваривание тоже считается интеллектуальным развлечением, а при этом попробуй кому-нибудь из этой публики предложить процесс обратный, но не менее естественный то... по лучшей мере прослывешь непристойным.

Леко никак не отреагировал на мои слова, то ли думал о своем, то ли просто решил не отвлекаться, то ли пытался определиться с направлением.

- Мне интересно, а про загонщиков они подумали?- наконец произнес он.

- В смысле?

- В том самом, он наверняка продумал этот вопрос и должен был нагнать крестьян из окрестных деревень.

- Ну, с крестьянами, то я думаю, мы справимся,- несколько самонадеянно произнес я и Джереми тут же остудил мой пыл насмешливым взглядом.

Тут, наверное, надо сказать, что из одежды и снаряжения на нас были только нательные кресты, но оружия у нас не было, это факт, который, как известно упрямая вещь.

Потом в течение часа мы, молча и неутомимо, хотя это тоже несколько самонадеянно мы шли сквозь лес, причем прошли при этом около трех миль, а может и двух, мне понятное дело хотелось бы побольше. Дорога большей частью шла на подъем, что также было скорее неприятным, чем приятным. Время от времени я пытался развлекать Джереми своими разговорами до тех пор, пока он не предложил мне заткнуться.

Говорил я примерно следующее:

- Плохо, что я не наследный принц. Весьма и весьма. А иначе представь насколько все было бы чудесно. Мне не бегали бы по лесам как волки...

Тут он не выдержал и все-таки съязвил:

- Зайцы...

Я кивнул:

- Ну да, ну да... Зайцы. А наблюдали бы совсем другую картину. Ну только представь на миг. Посольство! Ты можешь себе это представить. Важные послы, очень важные, а не оборванцы какие-нибудь. Помощники посольские, десять... нет двадцать! Раззолоченные гости, особы там разные, купечество само собой, морды раскормленные надутые спесью и гордостью за себя. Ну слуги там, вояки. Прочие. И посреди всего этого великолепия мы...

Вот тут то он меня и оборвал, на самом можно сказать интересном... Чу! Что это там впереди?

Подъем как раз кончился и собачий поутих, а мы резво спускаясь, чуть не угодили в лапы загонщиков, количеством ну так примерно как я перед этим описывал. Пришлось включить скорость и забирать куда-то вправо прочь от вожделенной реки. Джереми ругался как обувщик, потому что план графа срабатывал именно так как он и планировал. Крестьяне к их чести не очень торопились, а скорее всего просто были уверены в своей конечной победе.

х х х

Проверка особи в условиях реального боя. Расчетное время поединка...

Плохие парни не замедлили появиться, что было уже хорошо само по себе, потому что Коновалову впервые в жизни хотелось на ком-нибудь опробовать нового себя, а в том, что он стал новым, он не сомневался, он и чувствовал себя по иному. Собой и не собой. Странно. Но наверное такая уж она и есть эта самая жизнь. Которая после смерти.

Парни явно нарывались. «Тоже, наверное, вечные», - ухмыльнулся про себя капитан.