Страница 18 из 29
Если в семье случалось такое, что дети вскоре после рождения умирали, то в бане их мыли в корыте, в котором до этого держали деготь.
Некоторые мыли ребенка свежим коровьим молоком rieskamaito, чтобы он рос смирным и добродушным.
Затем повитуха слегка сжимала и выправляла головку ребенка (и это делалось в течение шести месяцев в каждой бане), чтобы закрылось темечко (иначе ребенок долго не будет говорить) и чтобы головка стала «tasani ja pyörie niinkun nyplä… se on siitä kaunis» – «круглой и ровненькой, как пуговица… только такая красива». Затем младенца легонько массажировали и растягивали määrättih, чтобы достичь необходимой гибкости суставов. После этого выправляли животик vatsa on kohoteltava, чтобы пупок и все внутренние органы расположились правильно.
После этого ребенка продевали через горловину рубашки, расстеленной на полу, приговаривая: «Uusi uuveks, voate vanhaks, lapsi terveheks» – «Новое – новым, одежда – стареть, ребенок – расти здоровым». Ребенку не шили ни пеленки, ни одежду из нового полотна, чтобы он в будущем носил одежду бережно. Ребенка заворачивали в непостиранную отцовскую рубашку, чтобы у него был хороший характер и он был похож на отца. Заворачивая, в качестве оберега клали ножницы для стрижки овец и образок Богородицы, Девы Марии.
Согласно народному мировоззрению следовало сразу четко разграничить гендерную принадлежность новорожденных. Спеленатого мальчика следовало обвязать поясом отца, которым он подпоясывал нижнюю рубашку paitavyö, чтобы сын рос мужественным во всех смыслах. Карелы говорили: «Millä vyöl on iso vyötty, sil on poikakin ka-paloity» – «Каким поясом отец подпоясан, таким и сын спеленат». Над слабенькими и несмелыми мальчиками даже подшучивали: «Eipä siima piekana miehen vyöllä vyytetty» – «Тебя что ли не подпоясывали мужским поясом». Девочку обвязывали лентой от прялки kuozalirihma или лентой для волос hivusrihma, чтобы она стала похожей на мать.
Затем, как пишет С. Паулахарью, с ребенком проводили определенные обрядовые действия, чтобы он был послушен матери. Как говорили карелы, suulassutettih: мать трижды левой пяткой прижимала ротик ребенка. Чтобы ребенок следовал слову матери, его трижды оборачивали вокруг материнской ноги. После этого спеленатого младенца укладывали рядом с матерью и трижды обводили их зажженным lapintorvella (это три лучины, отколотые с боковой стороны полена, установленные на пастуший рожок), топором, косой и иконой Богородицы. Всё это одновременно держали в руках. При этом читали заговор:
Образок, топор и косу убирали под подушку, в материнское изголовье, чтобы никакая злая сила не причинила вреда.
После этого мать совершала ритуальные действия, оберегающие ребенка от сглаза. Трижды правой рукой она пропускала сквозь пальцы детские волосики, как бы приподымая их вверх. Затем брызгала из груди молоком на щечки младенца. Верили: тогда ребенок будет расти красивым и будет всем нравиться, и в то же время тем самым обеспечивали защиту от завистливых взглядов. Карелы на месте рождения ребенка никому не показывали, так как были уверены, что если его сглазят здесь, то его уже никто не вылечит. Верили также, что ребенок будет похож на того человека, который первым его увидит (имелись в виду чужие люди).
Во время родов и в первые дни после рождения ребенка нельзя шуметь, даже разговаривали шепотом, чтобы ребенок рос спокойным. В доме нельзя было чесать шерсть, прясть, вязать, плести из лозы. Это осложняло родовой процесс. С мифологической точки зрения все действия, связанные с нитками, ассоциировались с прядением жизненной нити, нити судьбы. Это было прерогативой высших сил, духов, поэтому человек не имел права в этот лиминальный для роженицы и ребенка временной промежуток прикасаться к нити. Способствовали легким родам следующие действия: распарывать и рвать старую одежду, распускать вязаные вещи, ломать сучья и старые деревянные предметы о колено, чтобы щепки разлетались. В баню не пускали мужчин, чтобы не осложнить родовой процесс.
Когда ребенка спеленали, прямо в бане обращались к хозяйке земли maanhaltia, чтобы она приняла и благословила его:
После этого мать кормила ребенка. Давая грудь, она произносила: «Tätä on syö
После всех проведенных ритуалов мать с ребенком засыпали. Если роды прошли благополучно, ложилась спать и повитуха. Так они были в бане не менее трех суток, и роженица ни на секунду не оставалась одна, чтобы ничто плохое к ней не пристало. Если повитухе требовалось уйти, на ее место приходил кто-нибудь из родственников женского пола. С. Паулахарью пишет, что в Бойнице спустя трое суток после родов к банной двери kylyn ovelta приходил священник, чтобы благословить роженицу[236]. Как говорили карелы, «antaa malitun» «дать молитву», которая воспринималась ими как очередная заговорная формула-оберег.
У карелов-ливвиков после не менее чем трехдневного пребывания в бане повитуха шла в избу и спрашивала у отца (по некоторым сведениям, у свекра и свекрови): «Voibi go tuvva uuzi hengi perttih?» – «Можно ли принести новую душу в дом?» Получив разрешение, повитуха шла в баню за роженицей. Ребенка приносили из бани в продолговатой березовой корзине, ставили ее на порог (согласно верованиям, место пребывания духов-предков), и мать трижды перешагивала корзину с лежащим в ней ребенком туда-обратно. После этого корзину ставили на печь или на стол, чтобы духи, хозяин и хозяйка дома koinizändy da koinemändy, приняли новорожденного[237].
235
Paulaharju S. Syntymä, lapsuus ja kuulema. Helsinki, 1995. S. 37–45, 48–51.
236
Ibid., s. 45.
237
Фольклорно-этнографическая экспедиция в Олонец в 2014 году.