Таинственный граф

Анри молчал с виноватым видом. Ничего она от

него не добьется. К сердцу ее подступило отчаяние.

— Почему они хотят убить вас? Что вы такого сделали? Или они хотят заставить вас замолчать?

Анри заколебался. Последнее было очень близко к истине. Что, если она, гадая вот так, сама обо всем догадается? Да нет, не догадается. Все очень сложно. Чтобы докопаться до правды своим умом, надо знать, что творится во Франции. В следующее мгновение Грейс заставила его вздрогнуть.

— На одной из ваших бумаг есть водяные знаки в форме герба, — сказала она.

Dieu[11], так он умудрился взять один из тех листов? Какой дурак! Если Грейс увидела герб, то и во Франции его мог кто-то заметить. Да и в Англии не нужно, чтобы кто-нибудь его видел, — по крайней мере не сейчас. А пока надо выкручиваться.

— Вполне возможно. Гербовая бумага могла быть конфискована у какого-то врага республики.

На ее лице отразилось недоверие.

— Уж не думаете ли вы, что я поверю, будто вы не знали об этом?

Анри взглянул на нее с уважением. Ему очень захотелось все рассказать ей, но как раз этого делать было нельзя. Он был бы последним трусом и подлецом, если бы впутал ее в свои дела после всего, что она для него сделала.

— Грейс, вы просите меня о том, чего я сделать не могу. Я обязан вам жизнью и не хочу подвергать вас опасности.

Грейс слушала его, и в душе ее поднималось отчаяние. Если он не хочет ей помочь, то как же она сможет побороть их всех? Неужели он не понимает, что пропадет без нее? Как только Мейберри и другим станет известно, что Анри ищут французы, они сразу поймут, что он тоже француз. Ей придется оправдываться, почему она это скрывала. Как после этого она убедит их оставить его и дальше на ее попечении?

— Скажите мне по крайней мере одно — это те, кто в вас стрелял? — Грейс, тяжело ступая, подошла к кровати. — Уж это-то мне ничем не грозит? Ручаюсь, что нет! Иначе зачем бы они разыскивали вас?

Анри утвердительно кивнул.

— Ну ничего, Мейберри разберется с ними, они отстанут от вас. — Грейс вдруг осенило: — Господи, какая же я дура, не подумала об этом раньше! Все очень просто, Анри! Как только станет известно, что в округе находятся французы, их тут же задержат для допроса.

— Не думаю. Послушайте, Грейс, у них есть бумаги… как это у вас говорят? — они обладают неприкосновенностью. Допросить их, конечно, могут, но потом все равно отпустят.

— Вряд ли отпустят, если Мейберри заподозрит их в покушении на убийство!

Анри промолчал. Лицо его снова приняло замкнутое выражение, и Грейс подумалось, что, наверное, все намного сложнее, чем ей кажется. То, что Анри знает тех, кто пытался его убить, не вызывало сомнений. Может, он просто не хочет, чтобы их схватили и спрашивали о нем? Грейс попробовала зайти с другой стороны.

Что произошло той ночью? Вы помните? Можете мне рассказать хотя бы это?

Зеленые глаза смотрели на нее оценивающе.

— Это важно?

— Важно? Конечно, важно! Мейберри прочесал болото в поисках улик. Кем бы они ни были… даже если вы каким-то образом спровоцировали их… они пытались убить вас! Мейберри как окружной чиновник относится к этому очень серьезно. — Грейс внезапно рассердилась. — Это Англия, Анри. Мало ли как принято вести себя в вашей стране — у нас не позволено стрелять друг в друга!

Анри почему-то вдруг развеселился.

— Сколько огня! Знаете, Грейс, вы хватаетесь… как это у вас говорят? За соломинку? Oui, мне кажется, вы хватаетесь за соломинку.

Грейс почувствовала, что краснеет.

— Я не понимаю вас.

— Понимаете.

Внезапно, так быстро, что она не успела отпрянуть назад, Анри схватил ее за руку и с неожиданной для раненого силой потянул к себе, так, что ей пришлось сесть на кровать.

— Ma chere[12], если даже мы скажем окружному чиновнику, что эти люди хотят убить меня, это все равно не поможет. Вы сами понимаете, Грейс. Как только он узнает, что я француз, он должен будет арестовать меня, ведь так? Это его обязанность. Он же не знает, может, я шпион. Вы, моя спасительница, тоже этого не знаете.

Грейс и сама не осознавала, что крепко сжала его руку и что грудь ее высоко вздымается от прерывистого дыхания.

Наблюдая, как ее лицо заливается краской, Анри заметил вдруг темно-красное пятно, заползающее на шею из скромного выреза синего платья. Как он не замечал его раньше? Ну да, он думал лишь о ее странной походке.

В ее лице не осталось ничего от обычной мягкости. Анри подумал, что, должно быть, ошибался насчет ее возраста. Она старше, чем ему казалось. Бедное создание, носящее на себе две отметины немилосердного рока. Но какой дух скрывается за некрасивой внешностью!

От этих мыслей его оторвал ее сипловатый голос:

— Поступайте, как считаете правильным, Анри. Но то же самое касается и меня. Вы сказали, что обязаны мне жизнью. Только я спасла вам жизнь не для того, чтобы смотреть, как вы погибаете, и я сделаю все, чтобы уберечь вас. Понимаете?

Горячее чувство охватило Анри. Что за неукротимый дух! Ему вдруг захотелось испытать ее.

— Даже если узнаете, что я шпион?

— Даже тогда, — решительно произнесла Грейс.

Занавеси вокруг кровати были задернуты, и темнота тяжело давила на Грейс. Было жарко. Грейс не стала бы задергивать занавеси, если б не Мэб. Днем она подробно расспросила Джемайму, и та доложила ей обо всем, что делала Грейс. Задернутые занавеси олицетворяли для Мэб целомудрие, и она не преминет выставить этот аргумент в разговоре с каждым, кто осмелится спросить, что делается по ночам в маленьком домике в Вонтсе.

Послышался какой-то шум в комнате напротив. Грейс сразу поняла, что это такое. Наверное, Анри упал!

Она лихорадочно отдернула занавес и вскочила с кровати. Надевать ботинок было некогда. Свечу она тоже зажигать не стала — света, падавшего из щели между неплотно задернутыми портьерами, было достаточно. Тяжело хромая, Грейс пересекла холл и распахнула дверь комнаты, где спал Анри.

Оконные портьеры были раздвинуты, и в квадрате света, падавшего на пол, она сразу увидела его — он, бормоча ругательства, пытался подняться на ноги.

— Ради бога, что вы делаете?

Грейс, подбежав, обхватила его за плечи и попыталась поднять.

— Diable, я беспомощен, как младенец!

— А не надо было вставать! — пыхтя, проговорила Грейс. — Я уже жалею, что оставила вас одного. Вы не потревожили рану? Давайте я вам помогу.

Однако без привычного ботинка Грейс покачнулась, и Анри снова упал на пол. Грейс попыталась поднять его, схватившись за здоровую руку, но он был слишком тяжел.

— Оставьте меня, — проговорил Анри, задыхаясь. — Я передохну и попробую встать сам.

Голос от двери оборвал их препирания:

— Господи, мисс Грейс, что вы тут делаете?

— Джемайма! — закричала Грейс. — Иди помоги нам. Наш больной упал.

Вдвоем они подняли француза на ноги и подвели к кровати, на которую он с облегчением уселся.

— Сэр, о чем вы думали? — накинулась на него Джемайма. — Вы только посмотрите, мисс Грейс, он же одевался, и это среди ночи!

Грейс посмотрела, куда она показывает: Анри был в полузастегнутых брюках — наверное, упал, когда застегивал. Ее взгляд переместился на его лицо — он смотрел виновато. Догадка пришла вместе с горьким разочарованием. Грейс, однако, постаралась не выдать себя — в комнате была служанка.

— Джемайма, — сказала Грейс, — сходи вниз и принеси стакан портвейна. — Проводив служанку глазами, она добавила: — Извините, у меня нет бренди, но я надеюсь, портвейн поможет вам восстановить силы.

Ее холодный тон не ускользнул от Анри. Он подождал, пока Джемайма скроется за дверью, и взял Грейс за руку.

— Не смотрите на меня так! Я хотел избавить вас от неприятностей.

Рука выскользнула из его пальцев.

11

Господи, мой бог (франц.).

12

Моя дорогая (франц.).