Страница 30 из 55
Конечно, рассматривать, что будет дальше, лучше всего было с удобной точки – из окна комнаты на постоялом дворе.
Именно поэтому Лоуренс поспешно пробился через густую толпу и направился в свою комнату.
По правде сказать, он хотел даже не столько понаблюдать за праздником, сколько поразмышлять в одиночестве.
Конечно, шансы, что Амати соберет-таки тысячу серебряных монет и с гордым видом выложит перед ним эту грандиозную сумму, выросли, но волноваться по-прежнему было не о чем.
О чем стоило волноваться, так это о том, насколько вырастет стоимость пирита, который он только что купил, какую прибыль это ему принесет и как обхитрить Хоро, чтобы она подешевле продала ему полученный от Амати пирит.
Случались времена, когда предметы, стоящие обычно совсем недорого, обращались в золото.
А праздники всегда окружала необычная атмосфера.
Зайдя в проулок, куда почти не долетал свет и шум главных улиц, Лоуренс увидел нескольких рыцарей и солдат, заигрывающих с женщинами. Кое-кто даже успел обвить женские плечи руками, не обращая ни малейшего внимания на взгляды со стороны.
Женщины, прислонявшиеся к груди мрачных, подозрительных, разбойничьего вида рыцарей едва ли были шлюхами – они походили на обычных городских девушек. Если бы не праздник, эти девушки, наверное, говорили бы с мужчинами разве что о серьезном поведении и уж во всяком случае не позволяли бы им к себе притрагиваться.
С другой стороны, именно потому, что жаркая, пьянящая атмосфера праздника кружила людям головы и туманила зрение, словно каким-то подозрительным снадобьем, и могло произойти столь необычайное явление, как взлет цен на пирит. Торговцу тут было на что смотреть с оптимизмом.
Размышляя об этом, Лоуренс наткнулся взглядом на лоток, с которого продавали холодные дыни – специально для тех, кто желал остудить горло, обожженное крепкими напитками. Подойдя к лотку, Лоуренс купил две штуки, чтобы угостить Хоро.
Он даже подумать боялся, какие ядовитые слова обрушит на него Хоро, если он вернется к ней с пустыми руками. Мысленно представив самого себя, несущего под мышкой одну здоровенную дыню, словно отложенное гигантской птицей яйцо, и держащего в руке вторую, он не сдержал улыбки.
В обеденном зале на первом этаже постоялого двора было так же оживленно, как и на главных улицах. Мельком оглядев развлекающихся, Лоуренс поднялся на второй этаж.
Когда он взошел наверх, шумное веселье на первом этаже стало казаться ему каким-то далеким и нереальным, словно огонь на противоположном берегу реки.
Рассеянно слушая отдаленный гомон, словно журчанье ручья, Лоуренс открыл дверь комнаты и вошел.
В первое мгновение он был озадачен тем, что в комнате слишком ярко; потом он увидел, что окно на улицу открыто.
Скорее всего, окно было открыто, чтобы вливающийся снаружи свет позволил взглянуть на письмо.
Как раз когда эта мысль проникла Лоуренсу в голову, он почувствовал, что что-то в комнате не так.
Письмо?
Как только он вошел в комнату, его глаза встретились с глазами Хоро; та держала письмо под лунным светом близ окна.
В глазах Хоро застыл ужас.
Нет, не так.
Это были глаза человека, только что вышедшего из состояния полной растерянности.
- Ты…
Лоуренс не успел закончить фразу «…умеешь читать» - голос его внезапно охрип.
Губы Хоро дрожали, потом затряслись и плечи. Лоуренс видел, что Хоро изо всех сил пытается сжать пальцы, но те полностью задеревенели, и письмо выскользнуло у нее из рук, как она ни старалась.
Лоуренс не смел сделать ни шагу: он боялся, что Хоро, неподвижная, как снеговик, рассыплется на куски от малейшего его движения.
Письмо, выпавшее у Хоро из рук, скорее всего, было тем самым, что прислала Диана.
Если с Хоро случилось то, что случилось, из-за прочитанного ей письма, возможных объяснений было немного.
В голове у Лоуренса всплыло слово «Йойтсу».
- Ты, что случилось?
Голос Хоро был в точности такой, как обычно. Выглядела она так, словно вот-вот свалится, возможно даже, потеряет сознание; и тем не менее на лице ее при этих словах появилась легкая улыбка. Лоуренсу при виде этого совершенно дикого зрелища показалось, что он погружается в какой-то страшный сон.
- У меня ч… что-то на лице?
Хоро изо всех сил старалась говорить улыбаясь, но из-за трясущихся губ она просто не могла нормально выговаривать слова.
Лоуренс и Хоро глядели прямо друг на друга, но глаза Хоро смотрели куда-то сквозь Лоуренса.
- Ничего у тебя на лице нет. Но, кажется, ты немного пьяна.
Лоуренс не мог просто стоять перед Хоро и молчать, так что он предпочел что-то сказать, стараясь своими словами не ранить Хоро еще больше.
Что говорить теперь? Нет, сперва надо выяснить, что успела узнать Хоро.
Не успел Лоуренс додумать до этого места, как Хоро раскрыла рот первой:
- Ага… ага, я… я пьяна. Потому-то и… ага, точно, я пьяна.
Хоро по-прежнему улыбалась, но всю ее била такая дрожь, что зубы клацали. Подойдя к своей кровати, словно на деревянных ногах, она уселась.
Когда Хоро двинулась с места, Лоуренс тоже смог наконец отойти от дверного проема. Чтобы не дать перепуганной птахе улететь, ступал он как мог осторожно; в конце концов он не без труда добрался до стола.
Положив на стол дыни, Лоуренс бросил небрежный взгляд на письмо, что уронила Хоро.
В лунном свете он разглядел красивый почерк Дианы.
Касательно того, о чем я упоминала вчера, города Йойтсу, разрушенного в стародавние времена…
Едва эти строки бросились Лоуренсу в глаза, он бессознательно зажмурился.
Несомненно, Хоро сказала Лоуренсу, что не умеет читать, намереваясь в будущем его удивить или сыграть с ним какую-нибудь шутку. Сказала она это с желанием попроказничать и, конечно, не подозревала, что шанс представится ей так скоро. Именно поэтому она прочла оставленное Лоуренсом письмо.
Но дух озорства привел к совершенно противоположному результату.
Хоро наверняка была чрезвычайно заинтересована письмом, содержащим сведения о Йойтсу.
Лоуренс представил картину: Хоро, дрожащая от радостного предвкушения, вскрывает письмо…
…и тут же перед ее глазами появляются строки, что Йойтсу перестал существовать. Лоуренс был просто не в состоянии вообразить, какой силы удар это был для Хоро.
Хоро по-прежнему сидела на краешке кровати и потерянно смотрела на пол.
Лоуренс безуспешно пытался придумать хоть что-нибудь, что можно было бы сказать, когда она медленно подняла голову.
- Ты, что мне делать?
На губах ее вновь появилась деревянная улыбка.
- У… у меня нет больше дома, мне некуда возвращаться…
Хоро не мигала, не задыхалась от рыданий. Лишь слезы струйкой текли у нее из глаз, словно кровь.
- Что же мне делать… - повторяла Хоро, точно ребенок, который ненарочно сломал что-то очень важное. От этого вида у Лоуренса заныло сердце. Люди всегда становятся чем-то похожими на детей, когда вспоминают о родном доме.
Хоро, в конце концов, была мудрой волчицей, она прожила уже много веков. Уж конечно, она не могла не думать о возможности того, что Йойтсу смыт рекой времени.
И тем не менее ребенок не слушает голоса разума: перед силой чувств доводы разума беспомощны.
- Хоро.
Услышав, как Лоуренс ее позвал, Хоро на мгновение отшатнулась от неожиданности, но тут же пришла в себя.
- Это ведь всего лишь старая легенда. Старые легенды часто неточны.
Лоуренс старался вложить в свои слова всю убедительность, какую только мог. По правде сказать, шансов, что в легенде о разрушении Йойтсу говорилась неправда, было очень мало: чтобы город продержался много веков, не подвергнувшись полному разрушению, это должен был быть очень крупный город, а тогда о нем знали бы все.
Но Лоуренс просто не знал, что еще сказать.
- Не… точны?
- Именно. Например, когда к власти в какой-то земле приходит новый король или новая династия, они, чтобы отметить эту землю как свою новую территорию, могут распространять подобные слухи.