Слишком поздно (ЛП)

«Не переодевайтесь в школьную форму. Идите прямиком в репетиционный зал. У вас ещё будет время, чтобы поменять одежду и забрать свои вещи. Дело не терпит отлагательства».

А потом с помощью суперклея я заблокировала запасные выходы.

Когда все собрались, я эффектно появилась из комнаты, где хранились музыкальные инструменты и, встав перед пюпитром, осмотрела сидящих на ступеньках подростков. У каждого их них на лице было отчетливое выражение ужаса.

— Вы находитесь здесь, потому что услышали обо мне кое-что нелицеприятное, — сказала я. Райану понадобилось где-то пятнадцать минут, чтобы добраться до дому, ещё десять, чтобы найти рюкзак и пистолет и пятнадцать минут, чтобы вернуться обратно. Столько же, – а может даже немного больше, – понадобилось и мне, чтобы проследить цепочку распространения сплетни и собрать все ее звенья вместе. — Мне хотелось бы поговорить с вами об этом.

— Но это же не клуб для изучающих французский, — недоуменно произнесла Нина Смит, а красный, как рак Эван спросил:

— Мы можем поговорить наедине?

— Нам нет необходимости разговаривать наедине, — ответила я. Теперь, когда мы с Райаном снова были вместе, я не хотела больше терпеть воняющее хот-догами дыхание Эвана и его грубые пальцы на своем теле. Я уже отдала ему спортивную куртку, засунув её в его шкафчик пока он был в зале. — Только не тогда…

В этом момент, дверь открылась и в зал ворвался Райан с пистолетом в руках.

Вы уже знаете, что случилось потом. Пока Райан делал своё дело, я вырезала своё имя на пюпитре, зная, что пришел конец той жизни, которую я знала.

Первым был Эван. Потом Лив. А следом за ней и Эдди, Элизабет Вуд, Ирэн Пападакис, Нина Смит, Дэнни Стейнберг и Эрик Торсон, как дрова, попадали в кучки возле заблокированных с помощью суперклея дверей. Потом настал черед мистера Волруса и трясущихся от страха Софи Грант и Пенелопы Вонг, которых придавило потное грузное тело учителя.

Когда всё закончилось, Райан опустил пистолет. Из дула поднималась едкая струйка дыма, а на доске были видны розовые брызги мозга, оставшиеся от Эвана или Эдди. Где-то снаружи начали раздаваться громкие крики. Люди определенно слышали вопли и выстрелы, поэтому полиция могла показаться с минуты на минуту.

Я думаю, Райан знал, о чем я собиралась его попросить. Я видела это по тому, как он смотрел на мое лицо. Как будто больше никогда не увидит его. Я сама точно также изучала Райана: мой взгляд задержался на шраме на подбородке, оставшийся после того, как я бросила в него стакан, когда он посмел влюбиться в кого-то ещё, потом на спинке носа и на золотистом блеске его карих глаз. Он был единственным и неповторимым. Другого просто не могло быть. Мы были предназначены только друг для друга. Мы были оба рождены с дефектом и в нас напрочь отсутствовали жалость и сострадание. А может, мы оба были рождены более сильными, чем все остальные. Может, пока мы были в чреве матери, то мельком увидели то, что предстоит нам сделать в жизни и потому закалили характеры, вырвав эти чувства из наших сердец ещё тогда.

— В последний раз, — произнес Райан. Ему не нужно было говорить, что именно. Я бросилась к нему, и мы крепко, с отчаянием прижались друг к другу, в то время как кровь наших одноклассников впитывалась в ковер. Его губы были на вкус как кровь, хотя это вполне могло быть лишь моё воображение.

Время шло. Через одиннадцать минут, которые пролетели как одиннадцать секунд, мы отстранились друг от друга.

— Ты уверен, что сможешь это сделать? — спросила я.

Вы можете сказать, что я социопатка и бесчувственная особа, но я пообещала брату рассказать правду. И когда я говорю, что почувствовала что-то тогда, то это самая что ни на есть она. В тот момент каждую клеточку моего тела разрывало на части горе. Но мы должны были сделать это. Мы не могли выйти из зала вдвоем, и я не хотела видеть его в тюрьме. Лучше уж приятные воспоминания, чем это.

— Я должен, — сказал он. — Ради тебя. Ради нас.

Он всегда понимал меня. Я не хотела смотреть на то, что он собирался сделать, поэтому опустила голову. Но я не могла внезапно оглохнуть, поэтому слышала, как Райан сделал последний вдох перед тем, как нажать на спусковой крючок, а потом резкий выстрел и наносекунду тишины, которая повисла в воздухе перед тем, как его безжизненное тело с грохотом упало на пол.

Вернее, он с грохотом упал на пол. Не тело, а он, потому что мой брат не умер. Я не проверила, так как не думала, что это необходимо и потому что не смогла бы этого вынести. Я просто расправила плечи, сделала несколько глубоких вдохов и вышла из репетиционного зала прямо в ожидающие меня руки полиции. Все, кто знал обо мне и моем брате были мертвы. Со мной всё будет в порядке. Я начну жить заново.

И всё было в порядке до тех пор, пока я не увидела отирающегося поблизости от меня Спенса, чье присутствие дало мне понять, что все изменилось. Но теперь мой брат действительно мёртв и наш секрет в безопасности. Мне не нужно больше будет переживать о его сохранности.

Глава 22

Я старательно отводила взгляд от Майкла, когда заканчивала свою историю. Хотя, наверное, не стоило. Всё-таки я держала его под прицелом. А что, если бы он бросился на меня, или закричал и попытался сбежать?

Но я знала, что он не станет этого делать. Что такое любовь? Знать, что сделает или не сделает человек ещё до того, как он подумал об этом?

— Я тебе хоть немного нравился? — безжизненным голосом поинтересовался Майкл. — Или ты просто использовала меня, чтобы добраться до него?

— Ты не понимаешь, — ответила я. — Он хотел всё рассказать. — Я вспомнила, как мы встретились с братом на заднем дворе в ту ночь, когда Алейн осталась у меня ночевать. Я тогда завернулась в халат, пытаясь хоть как-то защититься от промозглой погоды, но это не помогло.

— Я больше не могу этого делать, Джулия, — я едва могла поверить в то, как он изменился за прошедший год: левая сторона тела парализована, бессвязная речь. — Я больше не могу притворяться. Я не буду этого делать без тебя. Расскажи правду.

Я чуть не подавилась. Рассказать правду? Да меня отправят в тюрьму, и все будут насмехаться и издеваться над близнецами, которых уличили в кровосмешении. Меня станет осуждать вся страна. Мои родители. Алейн. Майкл.

— Я не могу, — сказала я. — Мы ведь решили, что ты возьмешь вину на себя?

— Это ты решила, что я возьму вину на себя, — ответил он, сложив на груди руки. — Но мы не решали, что я буду продолжать принимать всю вину на себя. Ты сделала так, чтобы полиция подумала, что я убил доктора Спенса. Но он мне нравился. Я не хочу рассказывать обо всем против твоей воли, но всё-таки сделаю это. Но сначала дам тебе время, чтобы подумать. Я хочу, чтобы мы сделали это вместе, потому что мы всегда всё делали вместе. Но если придется, то расскажу сам.

— Нет, — инстинктивно вылетело у меня.

— Конечно нет, — ответил он. — Зачем тебе жертвовать своей новой жизнью и драгоценным парнем?

Он знал о Майкле.

— Зачем нам обоим это делать, когда…

— Я целый год провел в одиночестве, Джулия. Я заново учился говорить, есть ложкой и подтирать задницу, — воскликнул Райан. Его слюни брызнули мне на лицо, и я вздрогнула. — И всё это я делал один. Сам. Я не отвечал ни на один их вопрос. Я защищал тебя. А ты провела этот год тусуясь с новыми друзьями и обжимаясь с новым парнем. Не думаю, что это справедливо. Я серьезен, как никогда, Джулия. Я всё расскажу, — с этими словами, он отступил назад, растворяясь в темноте. — Я дам тебе время, чтобы ты решилась. Я знаю, что ты это сделаешь. Я верю в тебя.

Ему не стоило это делать.

— Да, ты мне очень помог. Но клянусь, я не использовала тебя, — трясущимся голосом произнесла я.

— Ты ведь хочешь сохранить это в секрете, но рассказала обо всём мне.

Он понял. Теперь у меня дрожал не только голос, но и рука. Я убила столько людей, чтобы сохранить свои секреты. Эвана. Лив. Эдди Мейера. Элизабет Вуд. Ирэн Пападакис. Нину Смит. Дэнни Стейнберга. Эрика Торсора. Мистера Волруса. Софи Грант. Пенелопу Вонг.