Страница 12 из 17
Главнокомандующий всеми российскими армиями князь Кутузов выехал из Санкт-Петербурга 11-го числа августа; на третьей станции от сей столицы встретил он возвращающегося из армии в Петербург генерала от кавалерии барона Бениксена. Зная воинские дарования и способности сего славного генерала, Кутузов убедил его возвратиться опять в армию, и они поехали вместе в одной карете.
Во всю дорогу Кутузов беспрестанно держал в руках географическую карту и занимался рассматриванием местоположений; во всю дорогу почти ежеминутно твердил он: «Господи! Донеси меня здорового до места моего назначения, сохрани российскую армию до того времени в целости! И об одном только молю Тебя: благоволи мне застать еще Смоленск в руках наших! И врагу России не бывать тогда в первопрестольном граде ее». Так благочестивый Вождь России умолял Небеса о споспешествовании ему.
Прибыв 15-го числа в Вышний Волочок, Кутузов намерен был отправиться оттуда прямо в Вязьму; но сколько он был поражен скорбию, узнав от земского исправника, что недалеко от города Вязьмы находятся уже некоторые неприятельские разъезды. Приказав исправнику, отыскав у кого бы то ни было самых лучших лошадей, везти себя сколько можно поспешнее по направлению к стороне Смоленска проселочными дорогами, с крепким ему подтверждением, быть осторожнее при проезде и смотреть неприятельские разъезды. Кутузов мог бы ехать прямо в Москву; но горя нетерпением сохранить в целости не только столицу России, но и древний град Смоленск, он хотел ускорить прибытие свое в армию посредством ближайшего пути. Но едва он выехал 16-го числа из Торжка, как на другой станции узнал, что Смоленск уже взят французами.
Никакое перо не сильно выразить той горести, которою поражен был князь Кутузов при сем известии. «Бог мой! – Воскликнул он с чрезвычайным движением духа, – или Ты оставляешь меня под конец дней моих? Ах! Первую ошибку сделал я в течение всей моей жизни; но себе никогда ее не прощу, и она будет последнею. Непременно, – продолжал он, несколько успокоившись, – надобно было мне ехать прямо на Москву; но я дорожил Смоленском, дорожил временем. Ну, так и быть», – произнес он наконец с твердостию; и продолжал путь свой к Гжатску.
Неподалеку от сего города явились к князю Голенищеву-Кутузову из армии чиновники с рапортами, из которых Кутузов усмотрел, что обе наши западные армии: первая под начальством генерала от инфантерии Барклая де Толли, а вторая под предводительством генерала от инфантерии князя Багратиона, шедшие тремя колоннами, соединились близ города Вязьмы 16-го числа, где быв сбиты с позиции, отступали к селу, называемому Царево-Займище, от которого российский авангард находился в восемнадцати верстах, между тем как и генерал от инфантерии Милорадович приближался уже с своим корпусом к Гжатску.
В таком положении все российские армии нашел здесь главнокомандующий оными генерала от инфантерии светлейший князь Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов и 17 числа августа принял главное над ними начальство у города Гжатска. Здесь, увидев первый встретившийся ему полк, произнес с величайшим движением духа: «Боже мой! Кто бы мог меня уверить в том, чтобы когда-либо враг наш мог сражаться на штыках с такими молодцами, как вы, братцы!» При сем князь Кутузов подарил сему полку сто пятьдесят рублей денег.
Как скоро Кутузов выехал верхом осматривать войска и занимаемое ими местоположение, то над его головою явился парящий по воздуху орел, как бы предвозвещая будущие его великие дела, которых ожидали от него Александр I и Отечество. Чудесный вождь российских сил при сем случае снял шляпу и во глубине души своей творил пламенные мольбы к крепкому во бранях Богу, да поможет ему совершить подвиг, который предлежит к избавлению Отечества. Вдруг по всем рядам российской армии загремело и продолжалось несколько времени громогласное «Ура!»
Когда римлянам случалось, выступив на поле Марсово, видеть над некоторыми из своих полководцев орла парящего, то они в победе над врагами не сомневались. Россы, узрев сие знамение над своим предводителем, твердо верили, что Небеса помогут им сокрушить строптивых и злобных врагов отечества.
Находясь в Царево-Займище Кутузов известился, что жители Смоленской губернии, пребывая верными Престолу и Отечеству, мужественною своею защитою наносят врагу величайший вред. Быв сим восхищен, он учинил к ним следующее воззвание:
«Достойные смоленские жители,
любезные соотечественники!
С живым восторгом извещаюсь я отовсюду о беспримерных опытах в верности и преданности вашей к престолу Августейшего монарха нашего и к любезнейшему Отечеству. В самых лютейших бедствиях своих показываете вы непоколебимость своего духа. Вы исторгнуты из жилищ ваших, но Верою и верностию твердые сердца ваши связаны с нами священными, крепчайшими узами единоверия, родства и единого племени. Враг мог разрушить стены ваши, обратить в развалины и пепел имущество, наложить на вас тяжкие оковы, но не мог и не возможет победить и покорить сердец ваших. Таковы россияне! Царство Российское издревле было единая душа и единое тело.
Оно всегда подвизалось волею своих самодержцев и пламенною любовию к ним и к Отечеству своему.
Да подкрепит Всевышний многотерпение ваше, любезнейшие и достойнейшие соотечественники! Да услышит моления ваши, да поможет вам свергнуть с себя иго и да водворит паки во единое семейство мир, тишину, славу и благоденствие, коими доселе мы наслаждались».
Русский генерал от инфантерии П.И. Багратион
С самого приезда князя Кутузова к армиям Наполеон оказывал к оным более уважения. И сделался весьма осторожен и не столько решителен. Он весьма помнил сего престарелого героя, пред которым не один раз трепетал в Германии; и к чрезвычайной своей досаде слышал о блистательных победах сего гения во время последней турецкой кампании – гения, которому одолжены россияне столь славным для них миром. Наполеон никак не хотел верить, чтобы Кутузов мог столь поспешно окончить войну с турками и явиться на новое поле чести и славы.
Приезд князя Кутузова к армиям поселил в каждого русского воина новую бодрость, новую силу, новое мужество и готовность сразиться за веру и отечество. Все истинные сыны России порадовались благополучному достижению его к месту своего назначения.
Пять дней сряду князь Кутузов занимался приведением армий в устройство и поставлением их в выгодную позицию. На шестой день, то есть 23 августа, остановился он при селе Бородине, в двенадцати верстах пред городом Можайском, расстоянием от Москвы к западу во ста одиннадцати верстах. На сем месте позиция была из наилучших, какую только найти можно на плоских местах: правое крыло ее и центр прикрываемы были рытвинами и глубоким ручьем. Хотя с левого крыла, примыкавшего к деревне Семеновской, и было место ее слабо (ибо по старой дороге из Смоленска в Можайск можно было его обойти), но дальновидный полководец князь Кутузов укрепил его посредством воинского искусства, построив несколько редантов влево от деревни Семеновской и редут впереди оной на полтора пушечных выстрела.
В сем положении решась Кутузов ожидать неприятельского на себя нападения, имел уже большую надежду к победе: высокие воинские его дарования ручались наперед в событии ее.