Страница 3 из 6
Чем дальше на юг, тем более «мексиканскими» выглядят Штаты.
В некоторых городах и вывески уже почти все на испанском, и персонал в супермаркетах по-английски уже не очень-то и разговаривает, и население выглядит соответствующим образом.
Восемь дней в США подошли к концу, машина остается в Сан-Диего, впереди – Латинская Америка.
Мексика. Canta y no llores
Граница между США и Мексикой напоминает проход на стадион «Петровский» в Петербурге: такие же крутящиеся турникеты в человеческий рост высотой. По сути, американский Сан-Диего и мексиканская Тихуана – это почти один и тот же город, разделенный границей, но как бы сросшийся территориально.
Слава у Тихуаны криминальная, да и контраст по сравнению с вылизанным Сан-Диего очевиден: тут уже знакомая и даже чем-то милая глазу разруха, и ваша ночевка хотя бы даже и в палатке прямо в черте города едва ли кого-то заинтересует. Ну, разве только в контексте обчистить вас, если уж вид у вас слишком обеспеченный и беспечно-туристический.
К слову, пограничника на этой границе найти, чтобы он штамп в паспорт поставил – это еще постараться надо.
Но вот и он – сидит в углу, шевелит густыми усами, о чем-то переговаривается с коллегами. По-английски практически не говорит и сразу же предлагает перейти на испанский. После нескольких беглых вопросов ставит ядовито-зеленый оттиск на пустую страницу и отпускает с миром на все четыре стороны.
Кстати, для обладателей американской визы мексиканская не нужна. И эта же самая виза в США сослужит потом добрую службу при посещении Панамы, Коста-Рики, а также некоторых островных государств Карибского моря.
Впрочем, даже если американцы вам по каким-либо причинам отказали, проблем все равно нет, так как разрешение на въезд можно оформить через Интернет.
Называется оно Inicio Autorizacion Electronica. Денег за него пока не берут, достаточно лишь заполнить небольшую онлайн-анкету, и довольно скоро – как правило, в течение получаса – вам придет подтверждение, которое нужно будет распечатать и взять с собой. Правда, действует такое разрешение только для прилетающих в международные аэропорты Мексики, а вот авиакомпания не принципиальна. Сроки пребывания в стране не регламентируются – сколько написали, столько и можете находиться, но в разумных пределах, конечно. А въехать необходимо в течение 30 дней с момента получения разрешения. Если сроки истекли, можно спокойно обратиться за новым.
А на дворе между тем Рождество, Navidad, если по-местному. Мексика – весьма религиозная страна, и к празднику этому здесь готовятся с особой тщательностью. Соответствующей символикой, чаще венками, украшено здесь все – от проезжающих по шоссе пикапов до шиномонтажных мастерских и автомоек. Кругом царит праздничная кутерьма, люди закупаются продуктами к столу и готовятся встретить этот день в кругу семьи.
На улицах появляются украшенные венками скульптуры Иисуса Христа и еще Девы Марии Гваделупской.
София, которая останавливается, чтобы немного подвезти нас, сейчас вместе со своим семейством живет в Гвадалахаре, это километрах в девятистах от того места, где мы сейчас находимся, но каждый год в это время она приезжает сюда, в штат Баха Калифорния, к американской границе, неподалеку от которой живет ее мама. София везет с собой не только двоих детей – молчаливых мальчика и девочку лет пяти-шести на вид, но еще и собаку с грустными глазами. Через несколько дней она заведет свой пикап и поедет обратно домой, но в католическое Рождество вся семья соединяется, и пока весь салон машины забит сумками с разными вкусностями.
Мексика – страна с богатейшими кулинарными традициями, особенно праздничными.
К рождественскому столу здесь полагается целый арсенал разнообразных блюд, и уж кто-кто, а заботливая мама может подробно рассказать о любом из них. А так все кому не лень, от заправщика до бариста в кофейне, поздравляют нас с наступающим праздником. По-испански это будет feliz Navidad, и незамысловатая, но очень прилипчивая песня с таким названием звучит здесь буквально из каждой щели.
До Рождества остаются считаные часы. Жизнь вокруг замирает. Путевые заметки пишу, скрючившись на заднем сиденье огромного старого грузовика. Вопреки уже сложившейся традиции, его водитель, Роберто, великолепно говорит по-английски; ему лет 28 на вид, и 9 из них он прожил в США. Здесь, на севере Мексики, таких много; некоторые провели в Штатах три или четыре года, занимаясь грузоперевозками.
Чаще всего это никак не помогло им ни зацепиться в другой стране, ни начать говорить по-английски более-менее сносно.
Роберт стал исключением: не захотел остаться в США, вернулся на родину, но выучил при этом язык. Его семья живет в городе Сьюдад Обрегон, времени семь вечера, он надеется быть дома к полуночи, хотя ехать еще километров семьсот. А впрочем, качество дорог здесь, в этой части страны, отличное, и задерживают в пути только шлагбаумы перед пунктами взимания оплаты.
Шоссе на севере, по которому мы едем, пролегает через живописную пустыню с горами и стереотипно-гигантскими кактусами, которые рисуют на этикетках бутылок с текилой. Граница с Аризоной буквально в паре километров от этой трассы. Там, за невысоким забором с колючей проволокой, через который, впрочем, и ребенок переберется, – уже Штаты.
Кордон кажется совершенно безлюдным и неохраняемым.
Латинская Америка заочно казалась мне куда как менее дружелюбной, чем та же Африка. С одной стороны, это так, вот уж где-где, а в Африке строчка из песни Дэвида Боуи «Everyone says hi» приобретает самый что ни на есть буквальный смысл, настолько всем есть до тебя дело и настолько все при этом позитивно настроены по отношению к тебе. Здесь, по другую сторону Атлантики, все немножко иначе.
Никто не лезет к тебе, никто не заинтересован персоной путешествующего гринго до такой степени, чтобы оторваться от привычных дел.
При этом, если обратиться к местному населению с какой-либо просьбой, то дружелюбность и желание помочь не будут знать границ. Все расспрашивают о стране, откуда приехали, о планах и, конечно, пытаются подробно ответить на заданный вопрос. Наладить коммуникацию не так уж и сложно, хотя у меня, несмотря на все мои курсы испанского, пока тотальный языковой шок.
Ну а английский за американско-мексиканской границей моментально становится никаким не интернациональным, а совершенно бесполезным языком.
А вот Оскар, невысокий усатый дальнобойщик, едет в Мехико. С его здоровьем, к сожалению, что-то не так: по-видимому, это последствия ДЦП или какая-то еще неврологическая проблема. Ходит он с трудом, с палочкой, припадая на одну ногу, но при этом играючи водит огромную фуру, а также уверяет с гордостью, что его невеста тоже иногда садится за руль этого грузовика. Впрочем, в Мексике женщина-дальнобойщик не является чем-то из ряда вон выходящим.