Страница 4 из 14
"Но если я уже не могу танцевать, почему бы не попробовать нарисовать всё то, что так давно знакомо"? - думала Лилиан, вспоминая поразивших её сегодня художников, творивших на шумной набережной.
Вернувшись в гостиную, сняла плед, оставшись в тоненькой ночной сорочке. Набросив халат, сгорая от нетерпения, стала ожидать прихода Сэма, чтобы поделиться с ним своими планами. Но вначале помогла ему раздеться, облачиться в домашний халат и тапочки. Подождала пока он прошёл в детскую, посмотреть на спящую дочь. Заварила не крепкий цветочный чай, выслушала терпеливо все последние новости прошедшего дня в больнице: как он удачно прооперировал очередного безнадёжного больного, как вставил шунт ребёнку страдающему гидроцефалией.
- А ты, моя девочка, как прошёл день? Как ты себя чувствуешь, ничего не болит?
Лилиан уселась к нему на колени, крепко обняла, вздыхая такой родной и знакомый запах его дезодоранта:
- Нет, нет, всё прекрасно... любимый... - стала покрывать его лицо поцелуями.
Он раздел её и, взяв на руки, отнёс в спальню.
И только потом, устроившись уютно в его объятиях, рассказала мужу о своём желании научиться рисовать. Сэм обнял её и крепко поцеловал в губы:
- Лили, радость моя, я буду только рад, если ты найдёшь себе занятие по душе, почему же нет?
Лилиан на следующий же день, уложив Изабель в коляску, отправилась к океану, искать художника, согласного давать ей частные уроки. Так она познакомилась с Александром Мишелем Фурнье, Алексом.
Часть 4
Вторая половина прошлого века. Янки-Сити.
Изабель с детства знала, что станет врачом, как папа. Когда ей исполнилось пять лет, она получила от папы в подарок набор игрушечных врачебных инструментов. Сидя в студии на полу, пока Лилиан рисовала, Изабель капала своим куклам капли в нос, делала им уколы и прослушивала фонендоскопом:
- Дыши... не дыши... дыши...
Девочка получилась маленькой копией Сэма. Но его броская мужская красота, продублированная в женском варианте, оказалась не самой удачной. Крупные черты его лица у неё выглядели грубыми, увы, Изабель была некрасивой. А когда у неё началась гормональная перестройка, стала быстро расти, набирать вес и уже в четырнадцать лет оказалось самой высокой и крупной в классе. До поры до времени девочку это не беспокоило. У неё было много друзей мальчиков, она играла с ними в баскетбол, футбол, результативно набирая очки в тачдауне или филдголе. Зимой, играя в хоккей, стояла на воротах и успешно отражала нападение противника. Изабель была для ребят "свой парень".
Но, становясь старше, стала осознавать, что между мальчиками и девочками могут быть и совсем другие отношения. Мальчики писали одноклассницам записки, провожали их домой. Когда классом собирались у кого-нибудь на день рождения, лишь Изабель одиноко сидела в тёмном углу. Побывав пару раз на этих вечеринках, решила больше не приходить. "Ну их, девчонок, дуры все, только любовь одна у них в голове..." - думала она, но ловила себя на том, что завидует им чёрной завистью.
Шёл последний учебный год, в феврале Изабель исполнилось восемнадцать лет. В субботу впервые решила пригласить гостей к себе. "Девчонок звать не буду, только ребят, с которыми вместе играем в хоккей и футбол" - твёрдо решила Изабель, но родителям об этом не сказала. Папа с мамой уехали в гостиницу, обещав вернуться в воскресенье после обеда и наказав не пить спиртное и не баловаться.
Изабель вымыла и уложила волосы, даже накрасила губы маминой помадой. Приготовила кучу сандвичей с сыром и ветчиной, купила чипсы и кока-колу и с нетерпением ждала гостей. Все явились с кучей подарков, поздравляли именинницу, хлопали её по плечу, с удовольствием угощались, а потом уселись перед телеком с попкорном в руках и стали смотреть очередной боевик, напрочь забыв об имениннице.
Изабель хотелось плакать.
"Я вам покажу, я вам сейчас всем покажу..." - она поднялась в папин кабинет, открыла сервант и достала початую бутылку виски. Сделав глубокий вдох и выдох, выпила всё содержимое прямо из горлышка. В первый момент у неё остановилось дыхание, жидкость обожгла горло, горячей лавой влилась в желудок, и девушке показалось, что она умирает... Присев на кресло, отдышалась. Комната слегка кружилась, но ей стало очень весело. Захватив с собой вторую бутылку, смеясь, спустилась вниз и принялась угощать ребят. Когда и эта опустела, Изабель крепкой хваткой схватила за руку первого попавшегося мальчишку и потащила за собой наверх, в спальню родителей. Он и не пытался вырваться, плёлся за ней, спотыкаясь. Заинтересованные происходящим, ещё несколько ребят поднялись следом. Бедный мальчик никак не мог сообразить, чего от него хочет эта горилла, но когда в комнате она, не переставая смеяться, стащила с себя джинсы вместе с трусами и, потянув жертву за собой, улеглась на простыне, её намерения стали ему вполне понятны...
И хотя потолок над ней кружился, то опускаясь, то поднимаясь, Изабель была счастлива, она стала такой же, как все другие девочки. Её обнимали и целовали, делали всё то, что мужчины делают с женщинами, и пусть это было не совсем приятно, но Изабель была согласна терпеть. Первого мальчика сменил второй, потом третий, потом... она провалилась в темноту.
Проснулась Изабель в семь часов утра, смутно припоминая, что вчера случилось на самом деле. Было ли или ей просто спьяну привиделось? Что-то произошло, но она совсем не так всё это себе представляла... "Ерунда, ничего не было, забыть и не вспоминать..." Слегка болела голова, и неприятно тянул низ живота. Поменяв постельное бельё, отправила его в стиральную машину, спустилась вниз и занялась уборкой. Когда родители вернулись домой, от прошедшей вечером гулянки не осталось и следа.
В понедельник ребята встретили её в школе тревожными взглядами, опасаясь, что Изабель будет упрекать их в происходящем и призовёт к ответственности за групповое изнасилование. Но она вела себя, словно ничего не произошло и мальчики вздохнули с облегчением.