Естественные причины

– Хочу попытаться остановить кровотечение у Лизы, – сказала Сара.

– А что делаем мы, по вашему мнению? – спросила Стодард.

Сара упрямо сжала рот. Она никогда не предлагала свои методы кому бы то ни было из коллег, если ее об этом не просили. Но Лиза ей доверилась, и было похоже, что обычные меры не помогают.

– Доктор Стодард, знаю, что вы невысокого мнения об альтернативных методах лечения, – произнесла она, стараясь говорить спокойно. – Но я хочу того же, что и вы. Хочу, чтобы Лиза перенесла все это. В течение последних четырех или пяти месяцев, готовясь к ее родам на дому, мы с Лизой занимались самогипнозом и внутренним видением. Думаю, у нее хорошо получалось и то и другое.

– И что же? – выражение лица Стодард было просто ледяное.

– А то, что, используя иглотерапию, мы сможем активизировать собственные жизненные силы Лизы, чтобы замедлить кровотечение. При условии, конечно, что вы согласитесь ввести ей достаточно протамина, который нейтрализует гепарин.

– Что?

– Если нам удастся уменьшить у нее кровотечение в достаточной мере, чтобы сделать кесарево сечение, потом можно будет опять обратиться к гепарину для разрушения сгустков.

– Нелепая мысль.

Сара глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. За четыре года учебы и два года практической подготовки у нее никогда не было такого рода столкновений. Но отступать было нельзя.

– Доктор Стодард, давление у Лизы падает, кровотечение усиливается, и, может быть, уже не удастся спасти ребенка.

– Да как вы смеете, самонадеянная, невежественная...

– Подождите, Хелен, – вмешался Бленкеншип. – Можете сказать что угодно, когда это закончится, но сейчас у нас на руках молодая женщина, которая истекает кровью. Нам надо думать только о ней. Доктор Болдуин права. Гепарин пока что неэффективен против сгустков, он усилил кровотечение до такой степени, что мы не успеваем переливанием пополнять кровь.

– Делайте как хотите, я в этом не участвую, – выпалила Стодард.

– Хелен, вы лучшая из всех известных мне гематологов и одна из самых приверженных своему делу докторов. Не могу представить себе, чтобы вы помешали чему-нибудь, что может помочь пациенту.

– Но...

– А кроме того, и вы это знаете, несколько минут, которые займет Сара со своими иголками, на конечный итог почти не повлияют.

– Но... ладно, фу ты, пропасть! Но после того как все это закончится, независимо от исхода, этой больнице лучше прояснить свою позицию относительно знахарства, или я уйду отсюда.

– Мы так и поступим, Хелен, обещаю, так и поступим. Сара, что надо делать?

– Сначала ввести протамин.

– Ну так что, Хелен?

– Шут вас подери, Ели. Ладно, ладно... Какая нелепость, – бормотала она, подходя к больной, чтобы ввести нейтрализующее гепарин средство. – Абсолютная нелепость.

– А теперь, – продолжила Сара, чувствуя, как учащенно забился ее пульс, – пожалуйста, пусть со мной останется только Хейди, уведите отсюда как можно больше людей, и пусть никто не шумит.

– Принимается. Что-нибудь еще?

– Только одно. Выключите, пожалуйста, верхний свет.

Лиза вскрикнула, когда началась очередная схватка. Сара, погладив ее лоб, встала возле нее на колени.

– Лиза, закройте глаза и слушайте меня, – мягко сказала она. – Нам надо поработать. Настал момент применить на практике все, чему мы научились. Вы понимаете меня?.. Хорошо. Давайте начнем с простых вещей, со сцен, идет? Вызывайте их в своем воображении во время схваток. Я помогу вам, и Хейди тоже поможет. А между схватками сосредоточьте внимание на моем голосе и попытайтесь мысленно увидеть, что происходит в ваших кровеносных сосудах и в сердце. Все движется очень быстро... очень быстро. В крови могут также возникать загустения, они закупоривают артерии. Попытайтесь расслабиться и увидеть их тоже. Просто расслабьтесь... просто расслабьтесь.

Хейди продолжала нашептывать на ухо Лизе, пока Сара заглянула в тонкую, потрепанную брошюру. Проверив точки, которые она хотела стимулировать, Сара вращательным движением воткнула первую иголку как раз ниже левой ключицы Лизы. Потом поочередно воткнула еще пять стальных иголок в различные места, не закрытые марлевыми повязками.

В зале воцарилась странная тишина, прерываемая приглушенным сопением отсасывающих аппаратов и мягким бипаньем сердечного монитора.

– Посмотрите, – услышала Сара чей-то голос. – Похоже, что кровотечение ослабевает.

Сара взглянула на отсасывающую бутылку. И действительно, было похоже, что приток жидкости значительно ослабел.

– Лиза, расслабьтесь, – опять повторила Сара, мягко, но настойчиво. – Затормозите сердцебиение... затормозите кровообращение... и просто расслабьтесь. Это в ваших силах.

Прошла минута. Потом другая. Лиза теперь не двигалась, лежа с закрытыми глазами. Началась схватка, было видно, как напряглась брюшная полость. Но Лиза не пошевелилась, оставаясь спокойной.

– Ее пульс упал с девяносто до пятидесяти, Сара, – сообщил Бленкеншип. – Кровь из трубок почти не сочится. Рэндал, вы готовы?

– Все готово, – ответил Рэндал. – Можете давать наркоз. Ждем лишь вашего указания.

Из зонда вытекало теперь совсем немного. На десять-пятнадцать секунд все затихло.

– Начинайте, – скомандовал Бленкеншип.

Глава 5

2 июля

Сара приказала поднять операционный стол на два дюйма и привернуть стерильные рукоятки к параболическим светильникам над головой. У нее немного резало глаза. Она не присела и не вздремнула ни на минуту целые сутки, но ее сконцентрированность была предельной. Направив, куда надо, сфокусированные лучи света, она стала прилаживать скальпель, поворачивая его до тех пор, пока инструмент не стал как бы частью ее руки. Левой рукой она натянула кожу на животе, над верхним краем лобкового треугольника. Затем единым твердым движением вскрыла брюшную полость и отделила тонкий подкожный слой шафранового цвета. Кровоточащие точки она прикрепила защипами к гемостату и провела по стальному инструменту электроприжигателем. Наконец, прорезала брюшинную мембрану, обнажив выпуклую беременную матку.

– Все в норме? – спросила она анестезиолога.

– Стабильно.

– Хорошо. Поехали дальше.

Сара сделала скальпелем отметки на матке, затем прорезала в ней небольшое отверстие. Указательным пальцем раздвинула мясистые волокна мышц. А затем легким прикосновением лезвия вскрыла полость.

– Мы внутри, – произнесла она при первом же излиянии жидкости. – Включите, пожалуйста, отсос.

Наступил критический момент. Мощная матка может в любой момент закрыться, и тогда выход ребенка необычайно осложнится. На целых десять секунд Сара затаила дыхание, и, кажется, остановилось даже биение ее сердца, когда она прощупывала полость таза, пыталась добраться до ног ребенка и одновременно определить положение пуповины. Ее пальцы мягко охватили длинные и тонкие ножки и вытянули их через разрез. Потом вышло туловище, и осторожно, еще более осторожно, она вытянула плечи и руки. Наконец, подцепила ладонью яйцеобразную головку и вынула ее из прорези. Ребенок родился.

Сара быстро прочистила его нос и рот, и через мгновение напряженную тишину родильной палаты нарушил пронзительный, прерывистый крик новорожденного. И тут же исчезло царившее в комнате напряжение.

– Кэти, это девочка, – просто выговорила Сара. – Замечательная девочка. Поздравляю. Отец, идите сюда, можете перерезать пуповину.

Молодой человек, только что окончивший школу, нервно и робко подошел бочком, сделал все так, как она ему велела, и заторопился обратно к изголовью кровати. Его жена то плакала, то принималась смеяться от радости. Проглотив неожиданный ком в горле, Сара передала здоровенького младенца педиатру. Она надеялась, в комнате никто не заметил, что она чуть не заплакала – и не от радости, а от печали о Брайене Саммере, который родился мертвым семнадцатью часами раньше. Он умер еще до того, как они доставили Лизу в родильную палату.