Наследие Рипера

— Не говори так о клубе, — его лицо было жестким, словно камень. — Если хочешь, чтобы к тебе относились с уважением, показывай уважение сама. И знаешь еще что? Чертовски верно, я могу ударить женщину, если она ударит меня первой. Софи, я не рыцарь в гребаных сияющих доспехах. Какую часть из этого ты так и не можешь понять? Я все время был с тобой честен, никогда не врал. И да, женщины, набрасывающиеся на мужчин, заслуживают того, что получают. Если она готова вести себя как мужчина, пусть, бл*дь, дерется как он.

— И тебя совершенно не коробит от этого? — спросила я.

Он покачал головой.

— Ни капли. Хочешь равноправия, детка? Это оно и есть.

— Да уж, в тебе умерла феминистка, — пробормотала я. — Ругер, Эм не дралась. А у нее останется шрам на всю жизнь. И как вообще женщины могут получить равноправие, а вместе с ним и перспективу быть избитыми, если все оставшееся время они просто собственность каких-то парней?

— Прекрати нести чушь о том, чего не понимаешь, — зарычал он. — Собственность — термин, выражающий уважение. Это часть нашей культуры. Если собираешься осуждать нас за это, лучше начни осуждать каждую женщину, которая меняет фамилию в день, когда выходит замуж, потому что это, черт возьми, одно и то же.

Он замолчал, пробежал рукой по волосам, и определенно он был расстроен.

— Когда ты чья-то собственность, ты становишься той женщиной, защищая которую мои братья готовы умереть, — продолжил он, его голос стал чуть мягче. — И они до смерти будут защищать твоего ребенка. Не надо придавать верности оттенок чего-то ужасного только потому, что тебе не нравится слово, которое мы используем. Дансер, Мари, Мэггс? Они гордятся, что они чья-то собственность, потому что знают, что это означает. Никто не принуждает их что-то делать.

Я сглотнула, обдумывая сказанное.

— Скажи мне тогда вот что, — попросила я. — Почему Хос сказал, что Мари стоила каждого пенни, который он за нее заплатил? Потому что звучало это чертовски странно, и мне не показалось, что он шутил.

— Ты была в клабхаусе меньше дня и уже слушала об этом? — пробормотал он, скорее для себя самого. — Господи. Неплохо было бы не распространяться о некоторых гребаных вещах.

— Ага, чтобы реальность не отпугнула новую девчонку, да?

— Не волнуйся об этом, — отозвался он. — У Мари и Хоса все в порядке, и в следующем месяце они женятся, думаю, именно это основное, о чем нужно думать.

— Мать твою, он действительно купил ее? — спросила я, округлив глаза. — Ругер, это... я даже слов подобрать не могу!

— Хорошо, тогда, может быть, заткнешься? — спросил он. — Если тебе интересно, могу рассказать о состоянии Эм. Знаешь, это та твоя подружка, о которой ты так печешься. Возможно, это немного важнее, чем читать мне лекцию о правах женщин, как думаешь?

Пристыженная, я замерла. Ругер был прав. Я гораздо больше была сконцентрирована на ссоре с ним, чем на состоянии Эм. Это так ужасно!

— Да, я хочу узнать, как она, — призналась я.

Паффа я отбросила в сторону, а сама поднялась на ноги. Он вошел в мое личное пространство, резко создавая эту атмосферу интимности, в которой был так хорош.

— Так как она?

— С ней все в порядке, — ответил он после долгой паузы. — Порез оказался небольшим. Примерно три дюйма в длину и совсем неглубокий. У клуба есть друг, который приехал, наложил пару швов, чтобы убедиться, что, когда порез заживет, его почти не будет видно. Дал ей антибиотики, на всякий случай. Когда я видел ее в последний раз, она отходила от оксикодона и распевала какую-то детскую песенку о котятах и варежках. Но Пикнику, должен признаться, не так уж и весело.

— Отличные новости, — тупо уставившись ему в грудь, сказала я. Он и вправду был слишком близко. — Мэггс прислала сообщение где-то час назад, но я не была уверена, говорит ли она правду или преуменьшает. Ругер, мне совершенно не понравилась ваша вечеринка.

— Но первая ее часть была неплохой, — медленно произнес он, и понимающая улыбка расползлась по его лицу. — Та, что в мастерской?

Он подошел и легко дотронулся до моей шеи, а затем обернул вокруг нее пальцы.

— Мои отметины хорошо смотрятся, — продолжил он. — Все думаю, стоит ли оставить их на тебе на постоянной основе, еще не решил. Но ты должна научиться не флиртовать с другими парнями, детка. На тебя теперь заявлены права.

— Первое, убери от меня свои чертовы руки, потому что никаких прав на меня не заявляли, — сказала я, но он проигнорировал мои слова. — И второе, я ни с кем не флиртую!

— Ты светила сиськами на весь гребаный клуб, — возмутился он.

Его рука еще чуть сильнее сжалась у меня на шее. Не настолько, чтобы стало больно, но достаточно, чтобы продемонстрировать, что он может это сделать.

Так, вот это мне совершенно не нравится...

— Убери. От. Меня. Свои. Чертовы. Руки, — прорычала я.

На этот раз он убрал, но в то же время слегка толкнул меня своим телом, из-за этого я потеряла равновесие. Я упала на кровать Ноа, чуть не ударившись головой о стену. Прежде, чем я смогла скатиться с кровати, Ругер упал на меня, навалившись точно так же, как тогда в квартире в Сиэтле.

— На мне был лифчик, и Мэггс посоветовала согласиться на это.

Мой голос походил на свист, но бороться с ним я не пыталась. Это бы его только еще больше завело. Извращенец.

— Она сказала, что он должен оценить меня, если я хочу получить должность официантки в «Лайн». Ругер, мне нужна была эта чертова работа. Это не казалось какой-то большой проблемой. На половине женщин там вообще верха не было. А лифчик я и не собиралась снимать.

— Чертова идиотка, — рявкнул он. — Конечно же, Бак оценивает потенциальных официанток... только в клубе. Когда делами занимается. Он сделал это, чтобы выбесить меня, чтобы я вышел из круга. Использовал тебя, чтобы выиграть пари, Соф — в конце концов, он никогда не нанял бы тебя без моего разрешения.

— Тогда почему Мэггс сказала, что все в порядке? — потребовала я ответа.

Черт, он был тяжелым. И от него отлично пахло, что я просто ненавидела. Совершенно ожидаемо, мое тело вновь не собиралось слушаться моей головы, поэтому я последовала порыву и оплела ногами его талию.

— Хрен его знает, но она сделала это специально, — прорычал он. — Я обязательно задам ей этот вопрос. Она подставила тебя, а значит, подставила меня. Поговорю с ней позже.

Я сузила глаза.

— Оставь Мэггс в покое, — яростно заявила я. — Если кто-то и должен «поговорить с ней», это буду я. Если бы у вас с Хосом были проблемы, ты бы хотел, чтобы я вмешивалась?

— Боже, ты настоящая заноза в заднице, — сказал он.

— А ты просто отвратительная свинья. Совершенно меня не уважаешь...

— Я тебя уважаю, — поморщившись, ответил он.

Я фыркнула.

— Ага, думаю, всех женщин, которых ты уважаешь, ты прилюдно трахаешь. И что это была за хрень, когда ты мне на живот кончил? Ругер, я не гребаная порно звезда. Я до сих пор вся липкая, просто отвратительно. А отмыться в пластиковой туалетной кабинке не так-то легко.

— Детка, в этом доме три ванные. Я не виноват, что ты еще не приняла душ. Но мне нравится, что я все еще на тебе, так что не стоит на это злиться.

— Я была занята сбором вещей! И хотела убраться отсюда прежде, чем ты вернешься, козел!

— Да, я вижу, — проворчал он.

Он нагнулся, его лицо было так близко, что наши губы почти соприкасались.

— Детка, ты никуда не съезжаешь. Ты моя. Мы с этим уже разобрались. Конец дискуссии.

— О, я определенно съезжаю, — сказала я. — Даже ты не можешь думать, что это нормально, Ругер.

Он улыбнулся мне, а в глазах показался хищник.

— Мне плевать, нормально это или нет, — зашептал он. — Весь чертов мир ненормальный. Думаешь, что все эти люди в огромных домах у озера живут счастливой, красивой и идеальной жизнью? Думаешь, эти сучки не подставляют друг друга, пока их мужья трахают практиканток во время обеда?

Я замотала головой.

— У моей подруги Кимбер все не так. У нее хорошая нормальная жизнь, и совсем не сумасшедшая.