Помощница судьбы. Пенталогия

- Что сидишь? – недовольно заметил муж. Та встала. Мужчина тяжело задышал и, подойдя к женщине, схватил ее за локоть и молча толкнул на кровать. Она упала и надо мной что-то пискнуло. Я резво откатилась к изголовью кровати. Там что-то лежало на полу небольшой спутанной кучей. Пока мужчина сопел, видимо, раздевался, я разобрала кучку на составляющие. Это были узкие кожаные ремни. От некоторых пахло кровью. Я поморщилась. Надо мной хрипел возбужденный мужчина и, как неживая, молчала женщина. Я отважилась высунуть голову из-под кровати. Над моей головой торчали грязные сапоги.

- Вот свинья, еще и не раздевается! – покачала я головой в ожидании конца процесса. Но, видимо, мужик снимал стресс, и никак не хотел успокаиваться. Я затосковала. За окном зеленело утро, когда он откинулся и, повозившись немного, захрапел. Я вылезла полностью и посмотрела на супружеское ложе. Вождь дрых, раскинув руки. Женщина в платье с задранным подолом неестественно лежала на покрывале. Стеклянные глаза пусто смотрели в потолок. Я подползла к ней и потянула ее за рукав. Холодная рука свесилась с ложа рядом со мной. Не таясь, я встала и приложила руку к ее горлу. Пульс не чувствовался. Она была мертва. Губы уже посинели в тусклом свете наступающего рассвета. Я спокойно взяла кожаные ремни и подняла одну тяжелую мужскую руку. Положила к кованой спинке кровати. И начала вязать петли. Запястье я замотала так, что хорошо, если не отвалится рука. Ничего, потерпит. Умеет убивать, должен уметь терпеть боль!

Так же связала и вторую руку. Аккуратно обвязала ремнями колени и  растянула в разные стороны. Поза морской звезды. Сам не отвяжется. Крупный рот был распахнут в могучем храпе. Ну не смогла я удержаться и засунула туда на вдохе валявшуюся на столе салфетку. Тот поперхнулся. Я затолкала ее поглубже. Мужчина задергался и проснулся. Я помахала ему рукой. Он попытался сжать руки. Не получилось. Привстать – ан, нет! Я захлопала в ладоши. Все. Пора бежать. Я подошла к маленькой колыбели, откинула вуаль с одеялом и взяла на руки малыша. Он спал. Слава Богу! Хоть был жив. Обернувшись пумой, я схватила его за шиворот и выпрыгнула в окно.

Глава восьмая. Конец задания.

Легкой тенью пробежав по траве к ограде и, не встретив ни одного стражника, перемахнула через забор.  Нос неуклонно вел меня к реке. А вот и стена. А пролом-то заделали! Обернувшись человеком и взяв ребенка опять зубами, я отрастила на лапах здоровые когти и вонзила в стену. Получилось! Эх, скалолазка я земная, скалолазочка! Недаром в юности модным тогда альпинизмом занималась. Хоть тело не то, но память никуда не исчезла! Я мужественно лезла все выше и выше. Заходящие Рэй и Соли подсвечивали мне кладку. Ура! Я на стене! Скачок, ребенок в руках, выступ, прятки со стражником, и я опять на руках лезу по стене, только вниз. Прыжок, кустарник, трава. Оборачиваюсь, ребенок в зубах, лечу к воде и с облегчением прыгаю на мигом пружинящую водную гладь. Волна понесла меня прочь от города. В прозрачных темных водах смутно виднелись тела сопровождавших нас смургов.

Когда нас с малышом выбросило на песочек, уже вовсю светило солнышко, и, улыбаясь, навстречу мне шел Ксенс. Я обрадовалась дарку, как родному.

- Спасибо! Спасибо большое! – закричала я ему. – Мы справились!

И показала ребенка.

“Рослик! У меня твой ребенок, приходи, я на берегу реки”,- звала я, не переставая улыбаться подходящему Ксенсу. Но его образ неожиданно подернулся рябью, раздался в плечах, стал выше, и черты лица стали меняться на глазах. Серые глаза стали холодными и голодными, на лице появился хищный оскал, волосы почернели, а хламида превратилась в серую рубаху и черные штаны. “Где-то я уже видела эти глаза”. – подумала я. Тем временем мужчина тихо подходил ко мне.

- Брось ребенка и иди сюда! – вкрадчиво предложил он. Я помотала головой.

“Рослик! Меня сейчас убьют!” – мысленно заорала я.

- Никто тебя не убьет, маленькая отважная пума. Ты мне понравилась. Я заберу тебя с собой! – мужчина, внушающий даже мне какой-то животный ужас, подходил все ближе и ближе. Я отступила в воду. Но она провалилась под моими ногами. Я крепко вцепилась в маленькое безвольное тельце, в котором едва теплилась жизнь.

- Ребенка надо накормить, он голодный! Чуть живой! – пыталась разжалобить мужчину. Тот лишь усмехнулся: - Положи его в траву. Скоро придет отец и его заберет.

Я опять взглянула в непреклонно-стальные глаза. Медленно пошла к траве. И вдруг его узнала: это тот самый волк из клетки на площади, которого я заставила выть ударом ноги… Что сейчас будет…

Из леса выскочил Рослик. Обернувшись на ходу, он подбежал к нам: - Ты жива! Мой сын… Как ты догадалась? Где Силья?

Я опустила глаза и подала ребенка отцу: - Твоя женщина мертва. Вождь убил ее. Ребенок очень слаб, его, похоже, не кормили. Ты у него один. Не мсти, пожалуйста. Вырасти своего сына сам. Она будет счастлива, если ты сделаешь это в память о ней.

Рослик наклонился к личику сына и заплакал. Я погладила его по плечу:

- Иди в клан. Манка больше нет, и все сражения отныне будут честными. А лучше вообще не воевать, а жить мирно, торговать, учиться друг у друга… Ну, иди, Рослик, пусть Солнце всегда тебе показывает верный путь в жизни и охоте!

- А ты? – он посмотрел на меня и только сейчас увидел Волка. То, что он сделал, у меня вызвало шок. Рослик упал на колени и пробормотал:

- Помилуй, Всемогущий!

Волк горделиво скосил на меня глаз. Мне стало смешно. Где-то очень глубоко внутри.

- Рослик, а кто этот волк, и чего ему здесь надо? – наивно спросила я.

- Это Миханг, наш небесный покровитель! – с трепетом ответил дарк.

- Миханг, значит. – Я подошла к стоящему в позе статуи командора местному Богу и от всей души залепила ему пощечину. Он подпрыгнул и зарычал.

- Ну ты и скотина! – покачала я головой. У того кончики клыков вылезли изо рта и на руках появились когти. – Как ты мог поступить так с народом, порученным тебе Творцом? Ты должен был объяснять им, как жить, развивать их. А ты? Вместе с ними погряз во грехе. Кем ты стал? Бешеным волком, который готов погубить свой народ просто оттого, что ему надоели его обязанности! Чем ты отличаешься от людей, которые берут нравящихся им женщин силой? Ко мне пристаешь… А ты спросил, бестолковая морда, нужен ли мне такой глупец, как ты?

Волк не выдержал и прыгнул. На меня. Я обернулась и отскочила на волну. Вода удержала меня на своей поверхности. Я помахала Михангу лапой. Он зарычал так, что пригнулась трава и, оттолкнувшись, взвился в прыжке. Вода с удовольствием приняла его в свои объятья. Опять обернувшись, я засмеялась и села прямо на волну.

- Дурак ты, Миханг, хоть и красивый мужчина. А с дураками скучно. Ты мне не интересен, Миханг!

- Я тебя все равно поймаю, и ты будешь моей! – прорычал волк.

- Ты бы дарками занялся, собака озабоченная, а не за бабами бегал. – Грустно сказала я.

Рослик, пока мы прыгали и пререкались, втихаря убежал в лес. Да и Бог с ним. Пусть сына растит здоровеньким. Неожиданно я разозлилась. Я даркам помогаю, подвергаю свою драгоценную жизнь опасности, а в ответ слышу лишь глупости и гадости.

- Брысь, собака облезлая! – заорала я на Миханга. – Чтоб я никогда больше не видела твою наглую и глупую морду. Пшел вон!

Миханг, кажется, обиделся. Вылез из воды, отряхнулся и … исчез.

Волна тихо подвезла меня в берегу.

- Спасибо тебе, Ксенс. Будьте счастливы с Ксетием! – пожелала я от всей души и медленно пошла к холмам. Вечер я встретила на той горушке, где ночевала в первую ночь. Надо мной бесконечно темнело фиолетовое небо. Из-за горизонта уже вышел Рэй. Оранжевой полоской обозначилась Соли. Я сидела и слушала шум леса, доносимый ко мне теплым ночным ветром. Красивый мир, но какой-то неправильный. Мне бы не хотелось жить здесь. Я растянулась на нагретом за день камне и задремала. Вдруг ясный свет Соли заслонила чья-то черная тень. Я вскочила.