Страница 19 из 33
Министр здравоохранения Альенде и Мармадуке Грове, 1941 г.
Однако для более масштабного развития госсектора у правительства не хватало средств. К тому же оборудование для новых заводов в военных условиях нельзя было закупить нигде, кроме США, а американцы в обмен требовали наращивания поставок чилийского сырья. Таким образом, экономика Чили была фактически полностью включена в мобилизационное планирование Соединенных Штатов. В 1943 году американские компании сосредоточили в своих руках до 97 % производства меди в Чили. Одновременно, пользуясь войной, американцы резко взвинтили цены на свои товары, что еще более подрывало чилийские финансы.
Правительство Народного фронта искренне пыталось улучшить социальное положение трудящихся. Была увеличена заработная плата. Впервые началось строительство жилья для рабочих и служащих. Активно строились также школы и больницы. По предложению министра здравоохранения Альенде по всей стране были созданы центры медицинского обслуживания для малоимущих – Дома помощи. Для координации усилий государства в сфере здравоохранения была образована Национальная служба здоровья, которая охватила 3 миллиона человек (население Чили в то время составляло 4.6 миллиона). По предложению Альенде были увеличены пенсии вдовам и сиротам. Беременным работницам по инициативе министра предоставляли денежные выплаты, начиная с пятого месяца беременности, и льготами воспользовались более 300 тысяч женщин[102]. Министр добился и обеспечения школьников бесплатными завтраками.
Следует отметить, что Сальвадор Альенде был автором многих законопроектов, далеко выходивших за рамки здравоохранения. Он выступал за ограничение иностранного капитала в горнодобывающей промышленности, за участие рабочих в управлении предприятиями. Но проблемой и самого Альенде, и правительства Народного фронта в целом было то, что правые сохранили большинство в Конгрессе и проваливали многие законопроекты.
С началом войны жизнь резко подорожала из-за роста стоимости импортных товаров, и правая оппозиция не замедлила обвинить в этом Народный фронт. Консерваторы утверждали, что осмелевшие рабочие (науськиваемые, естественно, «агентами Кремля» – чилийскими коммунистами) провоцируют ненужные забастовки и наносят тем самым большой ущерб народному хозяйству в сложное время. В июле 1940 года Серда опубликовал специальное заявление с призывом к рабочим проявлять больше гражданской ответственности и решать трудовые споры путем договоренности с хозяевами.
В 1939–1941 годах чилийским коммунистам приходилось нелегко, так как они последовательно защищали внешнюю политику СССР, включая советско-германский пакт и позицию Москвы в конфликте с Финляндией. В декабре 1939 года состоялся VIII (XI) съезд КПЧ[103]. И форум КПЧ, и проходивший одновременно съезд соцпартии четко высказались за дальнейшее укрепление Народного фронта. Лидер социалистов Грове направил делегатам съезда компартии специальное приветствие. В резолюции съезда КПЧ отмечалось, что реакции не удастся вбить клин между радикалами и социалистами, с одной стороны, и коммунистами, с другой, в том, что касается отношения к войне[104]. Все партии Народного фронта Чили на тот момент считали Вторую мировую войну империалистической с обеих сторон.
Тем не менее в июне 1940 года (когда прибалтийские республики вступили в состав СССР) депутат Конгресса консерватор Фернандес внес на обсуждение законопроект о запрете Коммунистической партии Чили. Одновременно либералы предложили радикалам выйти из Народного фронта и воссоздать радикально-либеральный альянс времен Алессандри. Консерваторы, либералы и радикалы заключили между собой весьма странное соглашение о «политическом примирении».
IX пленум ЦК КПЧ (сентябрь – октябрь 1940 года) подчеркнул, что чилийские коммунисты являются подлинно национальной силой и верны программе Народного фронта, включая и ее антифашистский аспект. Интересно, что пленум принял решение о несовместимости членства в масонских ложах и КПЧ[105]. Одновременно коммунисты решили организовать собственную вооруженную милицию и провели в Сантьяго внушительную 100-тысячную демонстрацию.
Однако Радикальная партия все время колебалась, так как в ее руководстве оставалось достаточно противников Народного фронта. В феврале 1940 года верховный орган радикалов (хунта) надавил на министров – членов партии, и они подали в отставку. Серда единолично назначил других министров, хотя должен был делать это только с согласия остальных партий Народного фронта. Новый кабинет был гораздо более консервативным: в него вошли крупные помещики и бывший министр внутренних дел в правительстве Алессандри. В рабочей среде зрело явное недовольство, однако коммунисты вплоть до самоотречения поддерживали правительство Серды.
Разногласия вспыхнули и в Социалистической партии. Значительная часть социалистов во главе с депутатом Конгресса Сесаром Годоем Уррутией стала нападать на Народный фронт «слева», выдвинув лозунг «социалистического фронта». Уррутия критиковал новое правительство Серды, называя его «кабинетом миллионеров»[106]. «Нонкоформисты», или «нетерпеливые», как называли сторонников Уррутии, были исключены из СПЧ и образовали собственную Социалистическую партию трудящихся. Эта партия вышла из Народного фронта.
В свою очередь, правые социалисты во главе с Оскаром Шнаке в декабре 1940 года потребовали исключить компартию из Народного фронта. Однако исполком Народного фронта, в котором большинство составляли радикалы, отклонил предложение Шнаке, и в январе 1941 года тот добился выхода из Народного фронта самой Социалистической партии. Выходило, что Народный фронт опять состоял только из коммунистов и радикалов.
Несмотря на разброд и шатания в рядах СПЧ, что объяснялось изначальной разнородностью ее состава, левые партии добились успеха на парламентских выборах в марте 1941 года, получив 71 место в Конгрессе и 19 – в Сенате. Особенно внушительным, несмотря на все нападки, был результат компартии – за коммунистов было подано 12 % голосов, что означало 15 мест в Конгрессе и три – в Сенате[107].
Этот успех сильно встревожил радикалов – коммунисты стали гораздо сильнее соцпартии и в недалеком будущем могли обойти по популярности и самих радикалов, примерив на себя роль ведущей левой партии Чили. Не случайно в апреле 1941 года министр внутренних дел радикал Олавария (в прошлом сторонник Алессандри) отдал распоряжении о закрытии центрального органа компартии газеты «Сигло». Одновременно была закрыта одна из реакционных газет, что должно было еще больше задеть коммунистов. Этот шаг Олаварии привел к новому правительственному кризису и к отставке всех министров-радикалов.
22 июня 1941 года обстановка в Чили изменилась коренным образом. Всем стало понятно, что именно СССР является основной силой в борьбе с мировым фашизмом. Авторитет КПЧ сильно вырос. Социалистическая партия трудящихся выступила с призывом помочь Советскому Союзу и восстановить Народный фронт.
В свою очередь, компартия провозгласила главной задачей немедленный разрыв всех отношений Чили со странами «оси». Однако радикалы, еще недавно упрекавшие КПЧ и СССР чуть ли не в пособничестве нацистам, теперь почему-то не спешили с переходом в стан Антигитлеровской коалиции.
Положение осложнилось тем, что в ноябре 1941 года умер президент Серда, с которым компартии удалось наладить рабочее сотрудничество. Новые президентские выборы были назначены на февраль 1942 года.
О своих амбициях немедленно заявил Ибаньес, которого поддержали националисты вплоть до нацистов. Бывшего диктатора приняла и часть либералов.
102
Лаврецкий И. Р. Сальвадор Альенде. М., 1974. С. 57.
103
Двойная нумерация объясняется тем, что коммунисты учитывали в скобках и съезды Социалистической рабочей партии до 1922 года.
104
Varas A. El partido comunista en Chile. Santiago, 1988. P. 75.
105
Во многом это объяснялось уроками войны в Испании, где масоны в последний момент предали республику.
106
Очерки истории Чили. М., 1967. С. 355.
107
Очерки истории Чили. М., 1967. С. 362.