Светлое будущее

Теперь уже невозможно поверить, что всего пять лет назад в той же стенной газете была напечатана «Философическая поэма».

Ты, зазноба, выходи-ка, Дай с тобой поспорю я. Все на свете объясняет Марксова теория. Ты пропела, и заткнись. Пропою теперя я. Нету в мире ничего, Окромя материи. Ой ты, дролечка моя, Приложи старание. Первым было бытие, А вторым сознание. Вот и осень наступает. Облетает с клена лист. Вверх ногами понимает Сей вопрос идеалист. Ночкой в роще соловей Уж не заливается. Все на свете вширь и вглубь Нами познавается. На дороге стоит пес И виляет хвостиком. Дать пора давно отпор Всяческим агностикам. Не лупи меня по заду, Брось прием тактический. К полной истине идем Мы ассимптотически. Милка выпить не дает, Как собака, лается. Даже малый электрон Вглубь не исчерпается. Коль придется вместе жить, Наберуся горя я. Каждый шаг пути ума Метит категория. Вечно капает вода В раковину с крантика. Правда где, а где вранье, Проверяет практика. Шел вечор по переулку, Дали мне по темени, Мир в пространстве существует И еще во времени. В поле аленький цветочек На ветру колышется. В этом мире без конца Все куда-то движется. Ты, залетка, не зевай, Не допускай оплошностей. Движет миром лишь борьба Проти-во-полож-ностей. До тебя не доберешься, Слишком ты укутана. В этом мире все в одно Взаимно перепутано. Для меня ты не жалей Кожуха овчинного. Нету даже пустяка Вовсе беспричинного. Ой, шоферик молодой, Прекрати лихачество. Без количества никак Не возникает качество. Под окошком не торчи, Брось свои признания. За отрицанием идет Снова отрицание. На тебя не напастись Порошку стирального. Мир не пряменько идет, А путем спирального. Это что за баловник Под юбку забирается. От простого к сложному Природа развивается. Перестань, в конце концов, Мне за лифчик глазиться. Все надстройки, как одна, Вырастают с базиса. За каки-таки грехи Здеся тараторю я. Острой классовой борьбой Движется история. Не смеши меня, кума, Шутками негодными. Личность делает успех С массами народными. Эй, приятель, берегися, Не дури наших девчат. Во главе всего прогресса Идет проле-тари-ат. Что ты, парень, глупость порешь! Аль с утра пораньше пьян! Пролетарий всех беднейших За собой ведет крестьян. Что ноздрею шевелишь? Что глаза ворочаешь? Нас к победе приведет Партия рабочая. У моей у бабы в попе Сломалася клизма. Даже в Африку попер Призрак коммунизма. Что, миленок, не целуешь? Что застыл, как старый пень? Скоро прыгнут папуасы Сразу в высшую ступень. За грудки меня не трогай И не смей по морде бить. Будем все при коммунизме По способностям трубить. Не вали меня, невежа, С сапогами на кровать. Будем все при коммунизме По потребности жевать. Посиди, не торопися, Не скидай сапог пока. Наедимся до отвала Из опилок молока. До чего же ты смешная, Надорвешь животики. Будем каждый день ходить Даром на субботники. А твоя фигура тоже Стоит удивления. Будем слушать каждый день Сверху наставления. В поле сорная трава До сих пор не полота. Скоро, братцы, будем срать В унитаз из золота. Больше силы нету петь, Лопнут мочеточники. По ночам будем долбить Мы первоисточники.

И та же самая Тваржинская, выброшенная к нам в институт из КГБ за ненадобностью, с трибуны партийного собрания хвалила редколлегию стенгазеты за «Философическую поэму». Поэма произвела на нее настолько сильное впечатление, что она сама после этого решила сочинять стихи. А я, между прочим, тогда курировал стенгазету от партбюро. От меня зависело, разрешить ее или нет. Я разрешил. И тогда я не мог не разрешить, если бы даже захотел. Через три года после этого редколлегию стенгазеты разогнали за совершенно безобидный номер. Я опять тогда был членом партбюро. И, как все, проголосовал за выговор редактору. А что я мог? Сам редактор был доволен, что отделался выговором. Решение партбюро на партийном собрании утвердили единогласно, хотя многие в кулуарах возмущались. И на общем собрании института, когда выбирали новую редколлегию (на сей раз в нее включили Тваржинскую), никто даже не пикнул. А если бы кто-нибудь пикнул, что произошло бы? Ничего особенного. Тот, кто осмелился бы пикнуть, лично пострадал бы, и все. И никакого общественного резонанса не было бы. Так что можно нас обвинять в трусости. Но в ней ли тут дело? Думаю, что нет. Дело все в том, что у нас смелость по мелочам совершенно бессмысленна. А до крупных дел удается пробиться очень немногим.