Страстные приключения Изгоя

Карташов оборвал дальнейшие пререкания:

— Нам долг велит проверить все, даже такую нелепицу, как призрак покойника. Ведите её подруги, если она не пойдет сама. Или, можете даже снять в нее эту железку. Жандарм быстрым профессиональным движение, отворил замочек оков и даже озорничая шлепнул девицу. Вероника казалась безучастной, неподвижно стояла, часто и тяжело дыша, в ней словно бездна неизъяснимого страха. Потом вдруг опустилась на колени в кресло и драматичным тоном произнесла:

— Нет, это выше моих сил! Признаюсь и каюсь! Ибо от карающей десницы Всевышнего Бога нет шансов скрыться… Хинштейна убила я!

Старший следователь Карташов в ответ лишь хихикнул, и его смешок был скорее похож на хрюканье наевшегося кабана:

— А кто в этом еще сомневался! Только поздно каяться, когда шейка в петле!

Бычков недоверчиво произнес:

— Галлюцинации, на фоне мук совести? Вообще-то бывает, но… Вряд ли ваши мысленные представления передались бы псам.

На мгновение в комнате опять стало очень тихо, уши различали даже тонюсенький писк комара в комнате, и цокот кузнечиков вне охотничьего домика. Признание Виктории никого не удивило, раз миллионеров в разных местах убито трое, то исполнительно должно быть не менее трех. А иного кандидата на роль третьего кроме талантливой, но изрядно помешенной поэтессы не находилось. Так что опять концы с концами удачно сходились. Колобков зло посмотрел на Викторию и провел ребром ладони по горлу, всем видом говоря — раскаяние безнадежно запоздало!

В тишине прозвучал робкий, ласковый, словно бархатный голосочек Алисы:

— Вы запланировали убийство заранее или действовали спонтанно?

Судя по всему вопрос, оказался для Виктории неожиданным, и она несколько растеряно ответила:

— Я не совсем уверена в своих планах… Возможно, поначалу надеялась на призрачный в данном случае шанс достичь соглашения мирным путем. — Запинаясь, произнесла Виктория, нервно кусая себе губы. — Полагаю, когда надежды решить дело мировой провалились, то шторм безумной ярости захлестнул меня с головой. Старик вел себя очень нагло, называл меня столь гнусными словами, что я не хочу даже мысленно вспоминать подобную мерзость. Он видимо и в самом деле считал меня, сей потомок мелкого лавочника, ниже навозного червя, несмотря на то, что мой род настывает более тысячи лет славной истории. После потока словесных оскорблений, он ударил меня по лицу. Тогда уже в глазах потемнело, и мир сузился до единственно чувства иступленной ненависти. Я пришла в себя, когда находился уже далеко от рокового места, и только тогда осознала, что потомок царского рода: совершила злодеяние, лишившее меня права причислять к званию человека. Убитый старик не был ангелом, но кто дал право судить его? Деспотизм Цезаря нет оправдание Бруту, а стремление избежать кровопролития фарисеям, предавшим на смерть Христа. Я стала душегубом и неизбежно должна понести наказание в первую очередь от, собственной совести и кары Господней. А мое признание, даже если не смягчит земного наказания, то зачтется на небе.

Колобков с торжествующей издевкой, произнес:

— Попытка убедить профессиональных судей, что преступление совершено в состоянии аффекта не пройдет. Вы действовали по предварительному сговору и все трое. Конечно, вы последние глупцы, если вообще выбрали себе такой способ самоутверждения или карьеры, как революция и особенно террор, но… В наивность младенца, что можно уговорить отдать компрометирующие вам материалы, лишь силой убеждения ни мы ни судья, ни сам государь если ему поднесут прошение о вашем помиловании не поверят! Это лишь женская хитрость и расчет на жалость.

Карташов ледяным тоном произнес:

— Напиши письменное письмо с покаянием и дай показания, на других заговорщиков и мы постараемся смягчить тебе наказание.

Бледность у девушки стала исчезать, по лицу прошлись красные пятна, а голосе гнев. — Наказание понесу я сам, а говорить о других не вправе. Не пытайтесь расспрашивать меня о заговоре или сообщниках, все равно ничего не скажу, даже под плетью или с горящими фитилями между пальцев.

Колобков грубо рявкнул:

— Тем лучше госпожа Тараканова, ваши знатные родственники только будут рады избавиться от такого позора как вы. А камере, с вами поговорят надзиратели на своем языке.

Бычков подошел к входной двери и отдал резким тоном приказание кому-то снаружи, потом тихо сказал Карташову:

— И все же, что бы там такого сказочного не было, мы самым тщательным образом осмотрим место происшествия, только преступницу поведем, надев на руки цепь и под конвоем. Да родичи Хинштейна будут изводить, нас требуя тела, хотя бы для достойных похорон.

Следователи согласно закивали, хотя и понимали, что отправляться к морю на поиски призрака после запоздалого признания убийцы — в высшей степени абсурдно. Кроме того ночью в горах, это и не безопасно. Но профессиональное любопытство победило лень и осторожность.

Тут Бориса снова оставило вдохновение. Тем более, что времена менялись. Уже в мае начались волнения шахтеров, а в июне перекрывали рабочие дороги, в том числе и железные. Под давление протестного настроения народа: Госдума, наконец, начала процедуру импичмента.

Рыжая тут же объявила, что это результат принесенных жертв и тут же занялась с Борисом любовью. Страсть у огнезарной и в самом деле жаркая.

Сам Борька все в большей степени мечтал покинуть секту и куда-то смотаться. Более всего его привлекал Париж. Действительно романтическая столица Франции, с её легендарным Версалем. Как там много русского и сами французы очень похожи на россиян. Особенно своим менталитетом.

И Борис осторожно попросил у рыжей, учебники по французскому языку:

— Английский я уже неплохо знаю. А кандидату в высшие боги мало знания только одного языка. Нужно разнообразие!

Огнезарная дьяволица с неудовольствием отметила:

— Не все обладают такой хорошей памятью как ты! Многие адепты все еще плохо знают язык международного общения!

Борис тяжелым вздохом, ответил:

— Не всех… Но ты сама говорила: Боги равны, но некоторые ровнее!

Рыжая чертовка расхохоталась и с этим согласилась:

— Да некоторые ровнее! Ты отличие от остальных не боишься крови! Поэтому я и доверяю тебе!

И дьяволица поцеловала Бориса в губы. И на следующий день появились у Борика учебники нации Наполеона. Что же у юноши прибавилось работы. Тем не менее, засыпая Борис, думал: что рыжуха какая-то странная.

Очень физически сильная, красивая, способная и много знающая. Свободно говорит на нескольких иностранных язык, а застряла годами на их немногочисленной тусовке. Обожает Жириновского, но на контакт с ЛДПР не идет. А ведь могла бы со своими интеллектуальными данными сделать себе карьеру. Или чиновничью или политическую. Она ведь умеет говорить очень красиво, с бешенной энергией девчонка. Но сидит, почему тут?

Да и он Борис не вечно мог бы отсиживаться изгоем. Хотя в России ему оставаться опасно. Действительно, отчего не перебраться в Париж?

Тем более в экономике пока просвета не видно. Цены на нефть упали, и Ельцинский режим зашатался, а оппозиция как никогда активна. Акции протеста не снижаются.

На Утрише летом хорошо, можно днями плескаться в море, не вылезать из воды. Если только рыжая не погонит на тренировку. Да и еще и не выспишься. Времени на сон маловато, но летом это как-то проще переносится.

Но вот наступил Август 1998 года… Вообще все августы девяностых годов выдались полными драматических событий и напряженными. В первую очередь, конечно же, запомнился август 1991 года. Последняя попытка с помощью ГКЧП реально спасти СССР. Попытка неудачная, не поддержанная ни армией, ни большей части народа. Хотя многие считают, что народ как раз принимает сторону победителей. И если бы заговорщики с самого начала замочили бы Ельцина, то их переворот увенчался бы полным успехом. Но нерешительность погубила ГКЧП.

Август 1992 ознаменовался обвалом рубля, снятием ограничений на цену нефти и резким скачком инфляции. В результате чего конфликт между верховным советом и кремлем обострился.