Страница 15 из 18
– Неправильно, – согласился Костя. Он даже не стал уточнять что именно. Сам знал ответ – неправильно всё, начиная от произошедшего в Москве и заканчивая их вынужденным сидением возле садового домика.
До самого вечера они просидели в молчании, и практически не двигались. Костик чувствовал, что у него затекли ноги, но ему это казалось даже приятным. Он ни о чём не думал, ни о чём не беспокоился, и ему нравилось это состояние. Все проблемы, которые мешали жить ещё совсем недавно, показались смешными и нелепыми. Купить квартиру в Москве? Да пожалуйста! Даже покупать теперь не надо – как в том «Простоквашино», заходи и живи. Сменить машину? Легко! Даже спецтранспорт «ОМОНа» раздобыть не проблема. Где заработать побольше денег? Да пожалуйста – иди бери. Они теперь нафиг никому не нужны.
Солнце повисело в зените и медленно начало опускаться. Костику неожиданно пришла в голову мысль: а вдруг такое уже было в истории человечества? Он не единожды слышал о странных находках, которые археологи относили к тем эпохам, когда людей ещё не существовало. Эта мысль показалась ему смешной и нелепой. Какая теперь разница, что там было в истории человечества?! История человечества нужна лишь политикам, чтобы убеждать собственные народы в необходимости войн. Война – это единственный способ быстрого сверхобогащения. Это знают все сильные мира сего, начиная от каменного века и заканчивая сегодняшним днём. Именно поэтому историю проходят во всех без исключения учебных заведениях, чтобы человек с детства привыкал: война это нормально. Именно поэтому большая часть страниц уделена именно тем или иным военным действиям, а культурному развитию эпох отводятся лишь жалкие несколько абзацев. Наличие истории во всех без исключения учебных заведениях прикрывается благими намерениями, мол, чтобы не повторяли ошибок прошлого, чтили героические подвиги своих предков. Во всех этих событиях фигурируют, опять же, властьимущие, которые ценою миллионов жизней завоевали те или иные земли, увеличили СВОИ империи.
Если бы люди действительно хотели не повторять ошибок прошлого, то войны остались бы лишь в фантастических романах, играх и фильмах.
Если бы люди действительно хотели чтить память предков, то не проливали бы кровь друг друга – единственно верный источник генетической памяти, придуманный для нас природой.
Но мысль о быстром сверхобогащении чужим имуществом за счёт чужих жизней никогда не давала людям покоя. Если врага не было, его придумывали, если люди отказывались идти убивать, то им сочиняли разные мотивы: патриотизм, главенствующая нация, требование религии и множество других.
Пока есть страны – будут существовать и их правители, а значит, будут продолжаться войны. Как показывает история, которую учат во всех без исключения государствах: мужики – это бестолковое стадо, перед ними главное тряпку повесить правильную, а вот бабы вообще дуры – перед ними даже вешать ничего не надо, они и так нарожают пушечного мяса.
Костик сидел, смотрел в голубое небо и размышлял о грустном изобретении природы – человеке. Зачем она его таким создала? Может, природе это надоело, и она забрала у человека всю эту мерзость – разум?
– Ты чего с таким кислым лицом сидишь, словно всю жизнь лимонами питаешься? – вырвал его из раздумий голос Тамары.
– Меня всю жизнь дерьмом кормят, – сказал Костик.
– Не поняла? – немного расширились глаза фельдшера.
– Да это я так… – удручённо махнул рукой бывший редактор. – Задумался.
Он втянул носом воздух и неожиданно понял, как вкусно пахнет макаронами и сосисками. Моментально живот отозвался бурчанием.
– А Марина с этим волкодавом однолапым так и не приехали… – отстранённо произнесла Тома. – Не случилось бы чего…
– Мне кажется, всё нормально, – Костик и вправду чувствовал уверенность в том, что с врачом и бывшим спецназовцем всё хорошо. – Я когда выбрался из больницы, ночевал в вагончике охранников. Слышал ночью выстрелы. А утром приехали они. Мне кажется, что они всегда так уезжают – на несколько дней. Видела же какие там заторы. Пока всё это объедешь…
Фельдшер ничего не ответила, лишь вздохнула.
Вскоре начало смеркаться. Молодые люди вначале услышали шаркающие шаги. Вскоре на дорожке между кустиков показался Фёдорыч с большим стальным подносом.
– Эй, больница, – он остановился на том же самом месте, что и утром. – Пожрякаете, подносы и тарелки тут составьте, я позже приду, заберу. А то на вас посуды не напасёшься.
Когда стемнело, он так и не пришёл. Спать Тамара легла на кровать. Костик освободил верстак, протёр его влажной тряпкой и застелил. По размерам он ни капельки не уступал кровати. Как подушка сгодился здоровый кусок пакли, найдённый в одном из его ящиков.
– Спокойной ночи, – произнесла Тома.
– Спокойной, – хриплым голосом ответил Костик.
Он лежал и смотрел в окно. Полная луна заползала на тёмное небо, освещала кусты, между которых скрывалась гравийная дорожка. Поднос с посудой выделялся на ней тёмным пятном. Спать не хотелось, в глаза, словно спички вставили. Мысли ворочались, как клубок сонных змей. Перед глазами мелькали картинки, как сидел в кабинете, за столом, читал тексты переводчиков.
Где теперь все люди, с которыми он каждый день общался? Неужели бегают голыми по улицам Москвы? Даже как-то не верилось, что Петровна, толстая уборщица, теперь трясёт своими жировыми складками, перебегая от дома к дому, от подвала к подвалу. А Вероника? Костик вспомнил аппетитную попку молодой корректорши. Неужели её теперь пользует какой-нибудь бородатый мужик?
Как-то всё это выглядело неправильно. Костик всю жизнь смотрел на животных и понимал, что те живут, так, как полагается им жить. Когда был маленьким и смотрел каналы про зверей, то мечтал, что когда-нибудь станет ветеринаром, будет лечить маленьких львят и, почему-то, кенгурят. С детства он знал, что людям так жить не полагается. Они разговаривают, ездят на автомобилях, берут ипотеки и кредиты, сидят в социальных сетях, тратят жизни на какие-то странные работы…
– Спишь? – прошептала Тома.
– Нет, – так же тихо ответил Костик.
– Помоги мне.
– В чём?
– Попасть домой. Я не верю, что папа и…
Она не закончила, но Костику этого и не требовалось. Он бы, наверно, и сам не поверил в то, что родственники превратились в тупых животных. Да что там… Он даже не верил, что Петровна, уборщица, могла стать дикой. А ведь их ежедневное общение состояло лишь из «здравствуйте» и «до свидания».
– Помогу, – сказал Костик. – Только в этот раз мы всё сделаем правильно. Во-первых, найдём машину, а, во-вторых, какое-нибудь оружие.
– Как скажешь, – согласилась Тамара.
– А лучше всего, чтобы…
Договорить ему не дал громкий шорох, раздавшийся прямо под окном. Мелькнула крупная тень. Зашуршал щебень на тропинке.
– Что там? – на грани слышимости поинтересовалась фельдшер.
Костик уже открыл рот, чтобы ответить, но тут под окном мелькнула ещё одна крупная тень.
– Что там? – чуть громче спросила Тамара. Ей уже с трудом получалось сдерживать женское любопытство. – Неужели дикие?
Она спустила ноги с кровати и собиралась встать.
– Тсс! – Костик повернулся к ней и приложил палец к губам.
В этот момент возле стекла остановилась женщина с правильными чертами лица и длинными, нечёсаными волосами. Костя затаил дыхание и замер, стоило дикой повернуться и она непременно бы разглядела при лунном свете людей, спрятавшихся в садовом домике. Дикая с тихим хрюканьем поскребла ногтями шею. Протяжно отрыгнула. Затем опустилась на корточки и, перебирая по щебню руками, бросилась к оставленной на тропинке посуде.
Костик выдохнул. Услышал шорох. Тома подобралась к верстаку и выглядывала на улицу из-за его плеча. Дикая, тем временем, доскакала к подносу. Выставив кверху голый и в прошлом довольно соблазнительный зад, она принялась обнюхивать грязные тарелки. Силиконовые груди двумя мешками болтались над гравием.
– Надо было их помыть, – сказала Тома.