Страница 8 из 70
На минуту он потерялся.
— Здесь я! — крикнул Семен, совсем от него недалеко.
Он повернул на голос…
Кусты вдруг зашумели впереди него, раздвинулись, и мимо него, согнувшись и протянув вперед руки, мелькнула фигура в синей кофте…
Фигура сейчас же исчезла, точно нырнула в заросль, на самое дно, в самую её глубину…
Петька остановился неподвижно…
Он слышал, как шумел куст теперь уже позади него и гораздо тише, и глуше.
Он стоял, насторожив слух в ту сторону, откуда доносился до него этот шум, все ослабевающим звуком…
— Дядя Семен! — проговорил он, наконец, тихо. — А дядя Семен!..
Что-то дрогнуло у него в лице. Нижняя губа отвисла. Он мигнул веками и повторил опять трепетным голосом:
— А дядя Семен!..
Шум в кустах позади совсем затих… Только хрустнуло что-то раз или два далеко, смутно и невнятно.
Закусив губу и широко открыв глаза, он стал пробираться вперед между кустами.
Его охватил ужас…
Он чувствовал, как к горлу подкатывают слезы, и все кусал губу…
Смутно различал он сквозь слезы, заволакивавшие глаза, куда он идет…
Что-то зачернелось в кустах впереди него.
Он остановился и закрыл глаза.
Теперь ужас проник его всего… Казалось ему, дыхание у него остановилось. Ужас, пробежавший горячим огнем в душе, точно сжег в себе дыхание…
Семена уж он больше не считал живым…
И он задрожал весь, когда открыл глаза, и раздвинув ветки, заглянул между ними…
Вот он Семен… Сидит согнувшись, опираясь одной рукой о землю, а другую приложив к груди…
Голова опущена, рот полуоткрыт.
— Дядя Семен!..
Семен шевельнулся…
Тихо слышится его голос:
— Погоди, дай передохнут… Стой тут и как увидишь, прямо бей… У него ничего нет.
Видно, что ему тяжело говорить… Он словно давится каждым словом.
— Это он меня ладонью, — хрипит он опять, — прямо по горлу под подбородком… Ладонь на ребро взял, значит, вразрез…
XI
Понемногу Семен оправился.
Он встал, пощупал у себя горло тремя пальцами, сложив их щепотью и немного запрокинув голову.
— Думал совсем шею сломал, — сказал он Петьке. — Спасибо зацепил за подбородок, а то бы тут мне и конец.
Он опять ощупал горло…
И когда он стоял так с откинутой немного головой, бегая пальцами по всему горлу от подбородка вниз и опять назад к подбородку, тонкая улыбка чуть-чуть тронула его губы.
Полуприкрыв глаза, он покосился на Петьку и проговорил уж без хрипоты и совсем чисто:
— А ведь небось думает убил, анафема…
Потом спросил:
— Ты его видел?
— Видел, — ответил Петька, — только он пропал сразу…
— Стрелял бы…
— Говорю же вам, сразу… А то бы…
Петьке стало досадно на себя.
Почему он, правда, не стрелял в японца?
Правда, видел он его всего только одно мгновенье, но все равно нужно было ему пустить пулю вслед…
Он передернул губами, отвернул лицо в сторону, и опять с одного уголка у него дрогнула верхняя губа и дрогнул маленький мускул около носа…
Он опустил глаза…
— А ружье ты сбил ловко…
На щеках у Петьки разлился румянец.
Он вспомнил как он целил по сучку…
— Это хорошо, это что же… Ловко наметил… Я это лежу, вдруг слышу хлоп, потом дыр-дыр-дыр… Гляжу, нет ружья и сучка нет…
Петька чувствовал, как из души у него словно поднимается что-то горячее, широкое… Будто и слезы, и радость… Будто слезы закипели в радости…
Его губы складывались в улыбку, он чувствовал эту улыбку. Тоже помимо его воли она выплывала откуда-то изнутри, и раздвигались его губы, и тоже помимо воли на глаза набегали слезы… Слезы тоже выплывали откуда-то вместе с улыбкой.
Он поднял глаза на Семена и сказал:
— А я думал… дяденька… Я думал, удавил он вас, либо ножом…
Необыкновенно дорог стал для него Семен в ту минуту.
Ведь и правда, японец мог его убить.
Он мигнул веками.
Глаза у него заискрились и сразу стали необыкновенно ясные и чистые. Точно они омылись слезами.
— Как это он вас? — спросил он.
— Ладонью-то… А очень просто…
Петька видел, как Семен стиснул зубы и потом оглянулся по сторонам…
— Попадись он мне еще раз, уж не вырвется…
Семен говорил так, будто разгрызал эти слова между зубами.
Весь он выпрямился, вытянулся, сжал кулаки…
— Вы сказали, ребром…
— А это у них уже такая ухватка, — договорил Семен. — Когда бы я его так ударил, я бы ему голову снес.
И отступив на шаг, он стал рядом с Петькой.
— Вот гляди.
Он занес правую руку на левое плечо, вытянув и соединив плотно пальцы.
Потом глянул на Петьку через плечо.
— Гляди… Если я так ударю с размаху с плеча…
И, он плавно повел правой рукой, разгибая постепенно ее в локте…
— Видишь… Держи ладонь ребром и прямо бей… Сразу убить можно, если попадешь в горло.
— Значит, он вас так?..
— Так, да не совсем. Я тоже сразу сметил… Подбородок подставил… А то бы — смерть…
— Вишь ты, — сказал Петька.
— Ну да шут с ним!.. Все равно, далеко не уйдет… Я с него все оборвал: сумку, патронташ…
— Поискать? — продолжал Петька.
— Да тут не далеко… Сумка то, кажется, зацепилась на ветках, а патронташ, не знаю…
Он оглянулся кругом.
— Должно, тоже недалеко.
— Поищу.
— Валяй, брат…
Петька шагнул было в куст и вдруг остановился.
— А винтовка?
— Э, — сказал Семен, — винтовка далеко. Я ее, первым делом, сейчас шварк в кусты…
И повернувшись к Петьке спиной, он раздвинул густые переплётшиеся ветки винограда…
— Вон она там… Шагов, должно быть, с десяток…
Он опять оглянулся на Петьку.
— Ты, брат, пошарь тут насчет сумки и прочего.
И вошел в кусты.
Ветки винограда колыхнулись и, дрожа, сомкнулись за ним.
Через минуту Семен крикнул из кустов:
— Ты, брат, не бойся, он не вернется, потому что с чем ему вернуться?
И вдруг он захохотал громко, раскатисто.
Этот смех, как эхо, откликнулся у Петьки в душе… И самому ему стало сразу необыкновенно легко и весело.
— Дядя Семен! — крикнул он.
— А? — откликнулся Семен.
— Ничего, это я так, — сказал Петька.
Он и, правда, не знал, зачем он сейчас позвал Семена…
В нем вдруг почему-то явилось это желание крикнуть громко, полною грудью…
Ему долго пришлось полазить по кустам, пока он, наконец, разыскал большую кожаную сумку, замкнутую на замок и затянутую двумя ремешками, и потом патронташ.
Патронташ оказался полон патронов.
Патронташ был особенный, из мягкой кожи, с широкими карманами, специально под патроны в обоймах.
Петьке даже стало немного завидно, когда он открыл патронташ.
Патроны в обоймах… Значит, у японца была магазинка… А он слышал, что японские магазинки одни из лучших в мире…
Магазинку-то, конечно, Семен возьмет себе.
— Дядя Семен, где вы?
— Здесь я!
Зашумели кусты…
Петька почти столкнулся с Семеном.
В руках у Семена была винтовка, маленькая, с коротким стволом, необыкновенно чисто сработанная.
— Все нашел? — спросил Семен.
— Все.
— А патронташ?
— Вот он.
— Давай сюда.
Петька подал ему патронташ…
Семен вскинул винтовку, на руку.
Легкость-то какая!
— Магазинка, — сказал Петька.
Глаза у Семена округлились и стали словно выпуклей; брови чуть-чуть поднялись.
— О? — произнес он и, повернув свой трофей сначала на одну сторону, потом на другую, остановил глаза на том месте, где, по его предположению, должен был находиться магазин.
Потом поднял глаза на Петьку.
— Магазинка?
— На пять патронов, — проговорил Петька. Семен сел на землю, положил магазинку на колени и, склонившись над ней, осторожно потянул за небольшой рычажок с боку затвора… Потом потрогал скобу и опять вскинул глаза на Петьку.
— Как же это?…
Петька чуть-чуть отодвинулся.