Страница 15 из 17
Федор.
Царь-батюшка! Когда ты нас покинешь,
Не знаю, как и быть!
Иоанн.
Ты должен знать!
Ты скоро царь. Не век на колокольне
Тебе звонить. Ты продолжать ли будешь
Войну иль мир с Батуром учинишь?
Федор.
Как, батюшка, прикажешь!
Иоанн.
По грехам
Мне наказанье послано от Бога!
Иван, Иван! Мой старший сын Иван!
Ты мне не так бы отвечал! – Врача!
Входит врач Якоби.
А, вот ты! Что? К чему мне послужила
Твоя наука? Умереть я должен!
Скажи, когда умру я? Говори!
Я знать хочу!
Якоби (пощупав пульс).
Великий царь, ты болен,
Но умирать тебе причины нет!
Иоанн.
Неправда! я умру – я знаю верно!
Кровавая звезда – я разве слеп?
Я понял все!
Якоби.
Когда своим ты мненьем,
Великий царь, себе не повредишь,
Ты будешь здрав. Тебе я головою
Готов за это отвечать.
Иоанн.
Ты лжешь!
Тебя бояре подкупили; Курбский
И все мои злодеи подкупили,
Чтоб умер я без покаянья. А?
Кто подкупил тебя?
Якоби.
Великий царь,
Твой мозг от долгих бдений раздражен,
И кровь твоя воспалена. Дозволь
Тебе напиток на́ ночь приготовить;
Он освежит тебя.
Иоанн.
Я не умру
Без покаянья! Слышишь? Я успею
Покаяться!
(К боярам.)
Успею – вам назло!
Позвать волхвов! От них узнаю я,
Когда мой час придет. А до того
Я царь еще! Я наказать сумею
Того из вас, кто хочет, чтоб я умер,
Как пес, без покаянья!
Входят два волхва.
Вот они.
Зачем вас только двое? Где другие?
Первый волхв.
Все вместе, царь, мы в Рафлях и в Зодее
Три дня читали. Ныне наш собор
Нас двух к тебе с ответом присылает.
Иоанн.
Ну – что же?
Второй волхв.
Царь, нам страшно говорить!
Иоанн.
Я знаю все. Мне смерть? Скажите прямо!
Первый волхв.
Так, государь.
Иоанн.
Когда?
Первый волхв.
В Кириллин день.
Второй волхв.
В Кириллин день – осьмнадцатого марта.
Иоанн (про себя).
Осьмнадцатого марта! Это скоро!
Я думал, позже – я не ждал так скоро!
(К волхвам.)
Откуда вы?
Первый волхв.
Я родом из карелов.
Второй волхв.
Я из Литвы.
Иоанн.
А кто вас научил
Кудесничать и звезды толковать?
Первый волхв.
Из рода в род к нам перешло от предков.
Иоанн.
Вы христиане?
Второй волхв.
Нас крестили, царь.
Иоанн.
Проклятые! Вы знаете ль, что наша
Святая церковь ворожбы не терпит?
Первый волхв.
По твоему лишь царскому указу
Гадали мы.
Иоанн.
По моему указу
Волхвов казнят! Зловещие уста
Я вам живым велю землей засыпать!
Второй волхв.
Мы не виновны, царь! Не наша власть
Из наших уст к тебе вещает.
Иоанн.
Чья же?
Первый волхв.
Не спрашивай.
Второй волхв.
Не спрашивай нас, царь, —
Ты знаешь сам.
Иоанн.
Нет! Бог свидетель мне,
От власти той я отрекаюсь! Вас же,
Богоотступников, я выдам церкви!
Сковать обоих и с другими вместе
Отвесть в тюрьму!
Волхвов уводят.
Осьмнадцатого марта!
Немного дней осталось мне. Явиться
Перед Судьей пришла пора. Но я
Не дам моим врагам торжествовать
И с миром все мои покончу счеты!
(К Годунову.)
Борис! Сходи в опочивальню – там
На полице лежит, под образами,
Начатый мной синодик. Принеси
Его сюда.
Годунов уходит. Иоанн продолжает, косясь на бояр.
Ни одного из тех,
Которых я казнил за их измены,
Я не оставлю без поминовенья —
Ни одного! Последнему холопу
Назначу вклад за упокой! – Что, взяли?
Годунов возвращается с бумагою.
Поди сюда. Так. Это тот синодик.
Прочти мне вслух – возьми перо – и, если
Кого-нибудь еще припомню я,
Того ты впишешь!
Годунов (берет перо и читает).
«Упокой, Господь,
Твоих рабов: боярина Михайлу,
Окольничих Ивана и Петра,
Боярина Василия с женою,
Да их холопей тридцать человек.
Помилуй воеводу князь Григорья
С княгинею, с двумя их дочерьми
Да с малолетним сыном, а при них
Холопей их сто двадцать человек.
Боярина князь Якова с княгиней
Мариею, с княжной Елисаветой,
С княжатами, с Никитой и с Иваном,
Да их холопей сорок человек.
Игуменов Корнилия, Васьяна,
Архиерея Леонида, с ними ж
Пятнадцать иноков…»
Иоанн.
Постой – пятнадцать?
Их было боле – двадцать напиши!
Годунов (пишет и продолжает).
«Помилуй, Господи, и упокой
Крестьян опальных сел и деревень
Боярина Морозова, числом
До тысячи двухсот! Трех нищих старцев,
Затравленных медведем. Девять женок,
Что привезли из Пскова. Всех сидельцев,
Которые сдалися королю
И были им отпущены на волю,
Числом две тысячи… Новогородцев,
Утопленных и избиенных,
Двенадцать тысяч, их же имена
Ты веси, Господи!..»
Иоанн.
Постой! – За дверью
Там кто-то говорит!
Бельский выходит и тотчас возвращается.
Бельский.
Дворецкий твой
Из Слободы приехал, государь.
Иоанн.
Об эту пору? Ночью? Что случилось?
Позвать его!
Входит дворецкий.
Зачем приехал ты?
Дворецкий.
Царь-государь! Гнев Божий нас постиг!
Вчерашнего утра в твой царский терем
Ударил гром и сжег его дотла!
Иоанн.
Теперь? Зимой?
Дворецкий.
Гнев Божий, государь!
В морозное, безоблачное утро
Нашла гроза. В твою опочивальню
Проникла с треском молонья – и разом
Дворец вспылал. Никто из старожилов
Того не помнит, чтоб когда зимою
Была гроза!
Иоанн (про себя).
Да! Это Божий гнев!
В покое том я сына умертвил —
Там он упал – меж дверью и окном —
Раз только вскрикнул, и упал – хотел
За полог ухватиться, но не мог —