Страница 32 из 55
Сенка отбросил вцепившийся в него ужас. Разумеется, секта отправится на войну под стягом более грозного вида, оставив Священную Спираль незапятнанной.
— Близок час расплаты, — промурлыкал он «Часовому».
Надежды бойца полностью оправдались, когда он достиг площади Открытой Ладони, где была назначена встреча. Мощные прожекторы освещали плазу, и в их свете Казимир увидел, что она стала местом сбора для целой армии. По периметру были припаркованы ещё три бронированных грузовика, а также несколько багги, на капоты которых установили оружие. От машин разносилась музыка, сотрясавшая воздух неровным биением запутанного животного ритма. Множество горожан в серой спецодежде сновали между машинами, разнося канистры с топливом и ящики с боеприпасами под присмотром безволосых и гладкокожих культистов-неофитов. Эти создания носили прорезиненные защитные комбинезоны, украшенные изображением Спирального Змия, и некоторые укрепили облачение фрагментами брони. Все были вооружены, как правило — автоганами, но Сенка то и дело замечал более серьезное оружие — лазвинтовки, дробовики, огнеметы и даже плазмомет. Двое культистов тащили массивную пушку с коническим носом. Казимир не опознал установку, но заподозрил, что, как и грузовики, она использовалась для нужд прометиевой индустрии Искупления.
«Все станет оружием в руках праведных, — говорила ему Ксифаули. — Ничто не пропадет зря!»
Аколиты Спирального Огня, облаченные в белые рясы, открыто разгуливали среди толпы, откинутые капюшоны уже не скрывали фиолетовую кожу и вытянутые костяные гребни на черепах. Они передвигались короткими прыжками, будто бы выслеживая невидимую жертву. Большинство могло похвастаться искаженными, покрытыми хитином руками в дополнении к обычным двум, а их выступающие вперед челюсти были полны клыков. Эти создания являлись гибридами, и их родство с дикими четверорукими монстрами порой становилось для Сенки слишком уж очевидным.
«Они воистину благословлены Спиралью, — объяснила Ксифаули, когда Казимир впервые встретился с одним из аколитов. — Их набирают из Первой и Второй парадигм братства, они — герои, рожденные для священной войны! Почитай их, ибо Спираль сильна в их крови».
Но, несмотря на ее уверения, эти существа беспокоили Сенку. В них чувствовалась едва сдерживаемая жестокость, от которой его бакенбарды вставали дыбом. Казимир понимал, что аколиты — его братья, но всякий раз, когда они смотрели на летийца, тот чувствовал их ледяной голод и ощущал себя их жертвой.
Четыре гибрида встретили бойца, когда он выбрался из «Часового». Их лидер носил нагрудник Вассаго, на черной стали, окрашенной в зловещий пурпур, был вычеканен герб Спирального Змия. Третья лапа аколита оканчивалась когтем, похожим на лезвие косы, но в его руках корчилась еще и шипастая, мясистая плеть, что будто бы жила собственной жизнью.
-Брат! — хрипло проговорил лидер. Его длинный язык скользил меж клыков. — Я — Яогуай, знаменщик бригады Спирального Огня. Примас ожидает тебя.
— Примас? — переспросил Сенка, пытаясь скрыть тревогу.
— Ты знал его как Хрисаора, но вознесение нашего повелителя наконец завершилось.
Страх Казимира усилился. До этого он лишь однажды встречал таинственного военачальника культа, но этого ему хватило на всю жизнь. Тот неустанно расспрашивал Сенку о возможностях полка, непрерывно сверлил взглядом, а голос его сочился угрозой. Говорить с ним было все равно что пробираться через лабиринт лезвий.
«Ксифаули», — лейтенант вновь и вновь мысленно повторял ее имя, словно мантру для самоуспокоения, пока аколиты вели его к палатке в центре площади. Казимир едва не споткнулся, увидев водруженный перед ней штандарт. Это была колышущаяся полоса бархата, которая превышала высотой рост человека. Чтобы полотно не сорвалось, его закрепили серебряными шипами. Стяг украшал вышитый золотом Спиральный Змий на тёмно-фиолетовом поле. С кромки ткани свисали острые завитки обсидиана, венчал флаг вытянутый гребнистый череп, инкрустированный аметистами. В целом знамя ощущалось невероятно чуждым.
— Священный штандарт Спирального Змия, — с гордостью произнес Яогуай. — Мне выпадет честь нести его в этой священной войне. — Он ввел ошеломленного пилота «Часового» в палатку.
Примас Хрисаор стоял за раскладным столом, застланным картой, в которой Сенка тут же узнал план Кладовки — как-никак, большинство деталей там появились благодаря нему. Военачальник сменил рясу на кожаную шинель с широким, расшитым золотом воротником, что поднимался к затылку безволосой головы. Под распахнутым плащом виднелась кираса, как будто созданная из сросшихся костей. Человеческие руки Примаса были сложены на груди, но многосуставная третья беспрестанно дергалась и вспарывала воздух когтями трехпалой лапы.
«Он даже хуже аколитов», — с мгновенным ужасом подумал Казимир.
Военачальник оторвал взгляд от карты, будто почуяв его страх. Лицо Хрисаора напоминало звериную морду, но было в нем и некое жуткое достоинство, что возвышало примаса над другими гибридами — в точности как космодесантников над простыми смертными.
— Шагающий-По-Спирали, — поприветствовал он Сенку шипящим, но глубоким голосом. — Ты принес щит?
— Да, мой повелитель, — лейтенант передал ему ранец, полученный от Тразго.
Примас улыбнулся. Зрелище было чудовищным. И чудесным….
«У него глаза, как у Ксифаули», — осознал летиец. Как же он раньше этого не замечал? Под этим непреклонным властным взглядом сомнения Казимира испарились.
— Нам многое нужно обсудить, брат, — произнес военачальник.
— Жду ваших приказаний, мой примас!
Спускаясь в святилище повелителя, Ксифаули распевала заупокойную умершему предшественнику. Это был знак уважения, но при этом песня была полностью лишена каких-либо чувств, ибо жрица не умела скорбеть и даже не могла гордиться собственным вознесением. Вирунас требовал от нее изучать эмоции, терзающие посторонних, но Ксифаули никогда не видела в этом нужды. Весь ее опыт подтверждал, что чужаками до смешного легко управлять при помощи их пороков, и она никогда не разделяла любопытства прежнего магуса.
«Возможно, к старости Вирунас понемногу утратил чистоту суждений» — решила жрица.
Спустившись по лестнице, Ксифаули оказалась в коническом вестибюле святилища. Она подождала, пока затаившийся у кривых стен страж покоев развернется к ней. Нескладная, покрытая хитином туша нависла над жрицей. Охранник вопросительно склонил голову набок. Его ярко-синий панцирь был расписан золотыми спиралями с хищными, угловатыми линиями, что соответствовало аспекту войны.
— Как внутри, так и снаружи, — произнесла нараспев Ксифаули, склонив голову перед древним апостолом.
Терзающий Охотник был последним из Чистокровных, что охотились вместе со Спиральным Отцом в Первые Дни. Он потерял обе левые руки во время очищения аббатства Сороритас, но ни один Чистокровный из более поздних циклов не мог сравниться с ним в проворстве или же хитрости. В иерархии культа создание уступало лишь Самому Отцу.
«Входи же, мой круговой магус», — беззвучно прошептал голос из провала в центре покоев. — «Настало время Пожирания, и я поделюсь с тобою моими снами».
Ксифаули закрыла глаза, как того требовал ритуал, и шагнула в яму. Замедлив падение напряжением воли, она спустилась в затопленную пещеру внизу. Традиции Спиральной Зари запрещали входить в святилище кому-либо, кроме кругового магуса, так что Ксифаули предстояло впервые увидеть своего четверорукого бога.
«Затянувшийся век скрытности и тайной войны подходит к своему завершению… — размышлял Спиральный Отец. Его мысли текли медленно, словно Он с большим трудом облекал свои откровения во фразы. — Развернутые ткали полотно громкими словами… и когтями в тиши… уже больше столетия… но Спираль раскручивается… и путь развертывается в сторону новых обрядов».
«Явилось Пожирание, — почувствовала Ксифаули, как только ее обнаженные ступни коснулись теплой воды внизу. — Война взывает к Его крови, столь же сильно, как и к моей. Его мысли застилает божественный гнев».