Страница 12 из 15
– А какая?
– Предвидение будущего.
– Ничего себе! – не удержался от возгласа я.
– Все не так здорово, как вам кажется. Мой дар достаточно капризен и не всегда показывает то, что я хочу увидеть. Кое-какие картины ближайшего будущего чередуются с фрагментами более отдаленного. Не все непосредственно связано со мной, и не все я могу сразу истолковать. Но одно я увидела точно – нам с другом нельзя воевать с вами, для нас это плохо закончится… И городу тоже придется несладко. Но этого не произойдет, если вы нам поможете.
– Помогать Измененным? – В моем голосе прорезался явный скептицизм. – Довольно неожиданный поворот в моей карьере. Даже если я пойду на это, хотя никто не может гарантировать мне, что вы не лжете, я не совсем понимаю как.
– Если вы ликвидируете приезжего, мы с другом уйдем, и вы больше никогда о нас не услышите.
– А мне почему-то кажется, что услышу. Сейчас вы можете говорить что угодно и даже в это верить, но когда ваше сознание окончательно изменится, вы станете другой и будете убивать. Пусть не вы лично, но ваш друг с его способностью к ментальному контролю – уж точно!
В ее голосе зазвучала горечь.
– По себе су́дите?
– Вовсе нет. Я, уж простите за пафос, служу человечеству и уничтожаю тех, кто несет ему угрозу. Вроде вас. Вы же, Измененные, убиваете ни в чем не повинных мирных граждан.
– Это вы Кунака с сыном и их прихлебателями назвали мирными и неповинными? – с сарказмом спросила она.
– Я не стану читать вам мораль насчет недопустимости самосуда даже над бандитами. Быть может, конкретно они – не великая потеря для человечества. Вот только вы забыли про сожженных на мосту двух полицейских. Пока что у вас еще остались человеческие понятия добра и зла, но пиромант их лишен. Ему все равно, кого убивать. И вам это тоже станет безразлично, когда завершится изменение. И произойдет это довольно скоро. Не знаю, как вы, но ваш друг-псионик точно опасен, и отпустить вас просто так я не могу.
– Пока что вы нас не поймали, – напомнила она. – И если мы начнем воевать, этот город умоется кровью! Это не угроза – я видела будущее, и это будет страшно, поверьте! Избавьте нас от пироманта, и…
– Кто он? – внезапно перебил я Измененную.
– В смысле?
– Вы знаете его имя? Назовите мне его в знак ваших добрых намерений.
– Он просил нас называть его Морон.
На скулах у меня заходили желваки. Значит, свиделись все же, сволочь! Ведь чувствовал я, спинным мозгом чувствовал, что это он! И не ошибся.
– Значит, так, – произнес я медленно после паузы. – Предлагаю следующий вариант. Вы сдаете мне Морона, и я вас от него избавляю. Затем я вкалываю вам антинову и отпускаю на все четыре стороны.
Теперь уже замолчала она.
– Это вакцина? – наконец прозвучало из трубки.
– Да.
– Что она с нами сделает?
– Законсервирует в нынешнем состоянии. Остановит изменение, как физическое, так и сознания. Вы не превратитесь в безжалостных убийц. Правда, вам придется раз в два месяца отмечаться в ближайшем отделении АПБР и получать новую дозу, чтобы изменение не началось вновь. Простая мера предосторожности.
Конечно, я лгал. То есть не лгал, а просто не говорил всей правды. Если эти двое получат дозу вакцины и станут «лояльными», заложенный в вакцину учеными сюрпризик навсегда сделает их наркоманами, чья жизнь будет зависеть от очередной инъекции. Вот только единственной альтернативой была смерть – отпустить их без вакцинации я не мог. Не имел права.
– На иглу нас посадить хотите?
– Это не так – просто страховка. Вроде прививки.
– Не надо мне про прививку! – В Измененной постепенно закипала ярость. – Забыли, с кем имеете дело? Как только вы заговорили про вакцину, мой дар показал мне картину будущего, которая реализуется при этом ветвлении событий. Так не пойдет!
Я пожал плечами, забыв, что моя собеседница не может видеть этого жеста.
– Тогда, боюсь, мы не договоримся.
Голос ее стал холодным, словно дыхание горного ледника.
– Жертвы будут на вашей совести, агент!
– Я сделаю все, чтобы свести их к минимуму.
– У вас не получится.
– Посмотрим.
– Чертов упрямец! – потеряла самообладание она. – Хорошо, у меня есть еще один аргумент, способный вас переубедить. Я видела кое-что связанное с вами. С вашим будущим. Могу вам рассказать.
– Не стоит. Думаю, без этого знания я как-нибудь проживу.
– Вы – да, хотя и не так уж долго. Но вот она через год станет одной из нас.
Мне стало холодно. Настолько, что даже задрожали пальцы обеих рук. Накатившая волна эмоций накрыла меня с головой. За время, прошедшее с Краснотайгинска, я успел уже отвыкнуть от подобного. Если ты один – ты неуязвим, но когда в твоей жизни есть кто-то еще, близкий и дорогой тебе, в защищающей тебя броне появляется брешь. Та самая, через которую тебя поразит смертоносная стрела.
Сквозь окутавший мозг туман до меня донесся голос Измененной:
– Ау, агент! Вы еще здесь? Вам это интересно?
– Да, – хриплым и каким-то чужим голосом произнес я. – Слушаю вас. Очень внимательно.
Интерлюдия 2
Строганова
– Ваше имя?
– Ещенко Григорий Александрович.
– Род занятий до ареста?
– Вольный сталкер.
– Конкретизируйте, пожалуйста.
– Послушайте, дамочка, зачем эти игры? Вам не хуже моего известно, что означают слова «вольный сталкер».
– Во-первых, я вам не дамочка, а товарищ капитан. А во-вторых, если я спрашиваю – значит нужно. Отвечайте без выкрутасов.
– А то срок накинете? – насмешливо прищурился Ещенко.
– Срок не срок, а строгость режима можно увеличить. Итак, чем вы занимались до ареста?
– Работал в Муромской Зоне.
– Подробнее!
– Водил туда туристов-экстремалов. Доставал оттуда различные вещи по заказам с этой стороны Периметра…
– Еще!
Он поколебался.
– Кровь Измененных.
– Тоже по заказу?
– Да, но ее только с пятидесятипроцентным авансом. Потому что очень опасное дело.
– Чьи были заказы? Кто клиенты?
– Не скажу. Клиенты – табу! Можете считать нас, вольных сталкеров, преступниками, но у нас есть свой кодекс чести.
– Какая честь в том, чтобы продавать опаснейшее вещество, которое является потенциальным источником смерти и для самого клиента, и для многих из его окружения, если бы пошел процесс изменения?
Сталкер поморщился:
– Ой, вот только на мораль давить не надо! Пробовали уже до вас и ничего не добились. В эту сторону поезда не ходят.
– Как знаете. Ваше перевоспитание, равно как и ваши клиенты, – не моя задача. Это юрисдикция АПБР. Мне просто хочется понять, почему вы и ваши так называемые «коллеги» этим занимаетесь.
Ещенко пожал плечами.
– А чего тут понимать? Деньги, конечно. Большие деньги.
– Вы сообщали своим клиентам о риске? Антинова, которую вы продавали им вместе с кровью, – не гарантия. Если ее ввести не вовремя…
– Мы их подробно инструктировали.
– И предупреждали, что инъекции вакцины следует повторять раз в два месяца? Что вы фактически сажаете их на иглу, причем препарата, который достать в сто раз сложнее, чем героин? Кстати, а к вам-то он каким путем попадал?
Ещенко усмехнулся.
– А вы умеете допрашивать, товарищ капитан! Эмоциональная речь, а потом будто ничего не значащий вопрос «кстати». Только я со всеми вашими приемчиками знако́м, и меня на них не поймать, ясно? Никогда никого не сдавал и сдавать не собираюсь. Про себя – пожалуйста! Да и какой смысл запираться, если меня взяли с железными уликами? Через неделю – суд, и за это я получу свой законный срок, который отмотаю, но больше никого за собой на нары не потащу!
Теперь уже усмешка пробежала по губам Строгановой.
– Ну да, конечно. Я вор в законе и дружков не продавал!