Обществознание

В поисках надежного инструментария авторы исследовательских проектов обратились к математическим моделям, позволяющим выявить взаимосвязи между тенденциями мирового развития.

Группа ученых Массачусетсского технологического института (США) во главе с Д. Медоузом исследовала поведение «глобальной модели мира» в интервале двести лет, с 1900 по 2100 год. Отправной точкой анализа служило предположение, что изменение основных переменных систем, включающих уровень развития промышленности и сельского хозяйства, состояние народонаселения и запасов природных ресурсов, степень загрязнения окружающей среды, происходит в рамках существующих тенденций. Произведенные расчеты показали, что в этом случае неизбежен глобальный кризис человечества, поскольку рост промышленного производства и народонаселения вступает в актуальное противоречие с ограниченностью природных ресурсов. Это противоречие усиливается постоянно увеличивающимся загрязнением окружающей среды.

Опубликованный доклад «Пределы роста» способствовал пробуждению массового сознания, очарованного технократическими идиллиями бесконфликтного развития общества будущего, вызвав повышенный интерес к глобальным проблемам современности.

За первой моделью глобального моделирования последовали другие, в том числе и Программы проекта моделей мирового порядка. Каждая новая модель строилась с учетом накопленного опыта, вероятностного состояния мира и проигрывания различных вариантов реакции общества на существующие тенденции своего развития через призму социокультурных предпочтений. В отличие от футурологических построений Р. Арона, Г. Кана, Д. Белла, А. Тоффлера и др., разработчики глобального моделирования мира ориентировались не на предсказание, а на ответы о способах поведения исследуемой системы. Они единодушны в стремлении определить альтернативы мирового развития, а не предсказывать будущее, что имеет весьма сомнительную ценность. Отсюда и общий ориентир «мыслить глобально, действовать локально». (См. Лейбин В. М. Зарубежная глобалистика: проблемы и противоречия. М., 1988).

Проведенные исследования составили базу международного конгресса «Глобальные проблемы современности и перспективы развития человечества» (Рио-де-Жанейро, 1992), участники которого были единодушны, что мир на рубеже XXI в. будет менее стабильным и более уязвимым как в экологических, так и социально-экономических отношениях. Перенаселение, дефицит продовольствия и сырья, нехватка энергоресурсов, углубление разрыва между «богатыми» и «бедными» государствами, опустынивание, разрушение озонного слоя, исчезновение целого ряда представителей флоры и фауны – все это может сказаться на состоянии общества как целостного и взаимосвязанного мира в XXI в., если не будут осуществлены изменения в существующей стратегии его развития. Этот прогноз нашел свое подтверждение и спустя 5 лет на специальной сессия ООН (июнь 1997 г.).

Какие же принципы должны быть положены в основание новой стратегии развития мира?

Во-первых, развитие мира должно быть ориентировано не на человеческие потребности и их удовлетворение, а на совершенствование внутренних качеств человека.

Во-вторых, пришло время «цивилизации» разума. Разум без блага и мудрости, не соотнесенный с нравственными основаниями человеческого бытия, его общечеловеческими ценностями, может быть только силой разрушения, а не силой созидания.

В-третьих, пришло время осознания человеком своей сродности с природой, а стало быть, и осознания ответственности каждого человека за все живое на земле, осознание не только своей зависимости от природы, но и зависимости природы как от общества, так и от отдельно взятого человека. Это не абстрактные заповеди или нравственные проповеди, а единственное условие выживания человека и природы.

В сознании людей должна сформироваться идея, которая смогла бы сплотить всех землян в одно целое. Такой идеей может быть только идея «гармонии». Социальная эволюция должна гармонировать с его биологической эволюцией.

Необходимость разрешения глобальных проблем диктует отказ от групповых, национальных и региональных интересов, переход к общечеловеческим интересам. Последние свидетельствуют о том, что род человеческий имеет с природой единое основание. Технологический принцип мышления должен уступить место биосферному, а в перспективе ноосферному, ориентированному на восстановление разорванного цикла оборота вещества и энергии биосферы, обеспечение биологической стабильности и ноосферного равновесия.

Ноосфера замыкает цепь трех эволюционных потоков: биологического, социального и космического – и требует от человека и общества руководствоваться в своем отношении с миром принципом коэволюции.

Суть принципа коэволюции состоит в устранении ложного дуализма общества и природы, в обеспечении их монистического развития с учетом требований ноосферного императива. Речь идет о становлении новой парадигмы развития общества, способной не только диагностировать состояние глобальных проблем, но и решать их на принципиально иных основаниях, отличающихся от тех, которыми располагает техногенная цивилизация.

Похоже, что конец XX – начало XXI века знаменует становление планетарной этики с ее принципом личной ответственности за все живое и отказом от идеи антропоцентризма, которая так ярко была выражена античным мыслителем Протагором в его знаменитом тезисе «Человек есть мера всех вещей». Сегодняшний день настоятельно требует вместо этого тезиса заявить новый: «Жизнь есть мера всех вещей». С позиции этого нового тезиса и следует рассматривать самоценность любого произведения природы.

Планетарная этика настоятельно требует перестройки сознания в сторону избавления от вольного или невольного высокомерия по отношению к природе. Возможно, эта позиция покажется слишком императивной, но она несет в себе момент истины. Отношение человека к миру оборачивается отношением мира к человеку. Уничтожая природу, человек уничтожает себя.

На рубеже XXI в. человечество должно решить для себя дилемму: совершить самоубийство или жить, не забывая, что природа и род человеческий имеют единое основание, а общество в целом представляет собой противоречивый, но целостный и взаимосвязанный мир.

С точки зрения социокультурного подхода современный мир представляет многообразие стран, народов и государств. Это своеобразная мозаика миров в мире. Они сосуществуют в едином физическом пространстве и времени. В социально-экономическом и социально-политическом плане их интересы иногда пересекаются, но в целом они сохраняют свою духовную «экстерриториальность».

На уровне культурной взаимосвязи прослеживаются две тенденции:

а) диалог культур, в процессе которого не только происходит сближение, но имеют место и факты культурной экспансии;

б) культурная герметичность, закрытость, как правило, на базе религиозного или национального фундаментализма.

Вторая тенденция не только несет в себе возможность сохранить культуру конкретного бытия, но таит в себе и опасность культурного разобщения; обрыв горизонтальных аспектов преемственности открывает дорогу к культурному, а затем и политическому противостоянию. Примером последнего в недавнем прошлом были концепции европоцентризма (европоцентризм – культурфилософская и мировоззренческая установка, согласно которой Европа с присущим ей духовным укладом является центром мировой культуры и цивилизации. Уже в Древней. Греции разграничение Востока и Запада стало формой противоположности варвара и эллина, “дикости” и “цивилизованности”. Такое деление имело отчетливо выраженную ценностную окраску: варварское начало решительно отвергалось во имя эллинского, что сформировалось со временем в одну из традиций, унаследованных социальной практикой и духовной жизнью послеантичной Европы. Возвеличение Запада прослеживается в европейском сознании на протяжении столетий. Крестовые походы и путешествия, Великие геогр. открытия, захват новооткрытых земель и жестокие колониальные войны – все это, в конечном счете, воплощенные в реальных исторических деяниях проявления европоцентристской точки зрения. Согласно ей, Европа, Запад с их историческим. укладом, политикой, религией, культурой, искусством представляют собой единственную, и безоговорочную ценность, противостоящую “неправильности” и “неразвитости” восточного. мира. В раннее средневековье, когда экономические, политические, и культурные связи Европы с остальным миром резко ослабевают, а важнейшим фактором духовной и политической, жизни становится христианство, Восток в сознании европейца закономерно отодвигается на задний план как нечто отдаленное и сугубо экзотическое. Восходящая к эпохе Просвещения вера в прогресс человеческих. знаний укрепляла представление об однонаправленном движении истории. Внеисторически понятая “разумность” в противовес “заблуждениям” и “страстям” рассматривалась просветителями как универсальное средство совершенствования общества… Прогресс мыслился ими как постепенное проникновение европейской. цивилизации во все регионы мира), а в настоящем – теория негритюда (теория негритюда, – концепция культурного национализма, получившая распространение в ряде стран Тропической. Африки. Возникла как форма протеста против колониального угнетения и расовой дискриминации, утверждения самобытности и самоценности африканских культур. В центре негритюда – «африканская личность», отдельно взятый индивид, обладающий комплексом психофизических. свойств. будто бы характерных для негритянской расы и противополагающих ее европейской. Отсюда различны сферы приложения разума: у европейца – наука и промышленность, у африканца – искусство. Африканское искусство отлично от европейского принципиально, оно мыслит не образами-отражениями, а образами-аналогами, т. е. искусство в негритюде – не форма анализа жизненных явлений, а лишь выражение состояний психики индивида. Эмоциональное мировосприятие африканца дает ему возможность не отделять себя от рассматриваемого объекта, а слиться с ним, сопереживать окружающий мир; важнейшее средство такого слияния – ритм, служащий для приобщения к «жизненной силе» природы, к ритмам космическим. Ограничив себя переживаниями индивида и исключив из рассмотрения общественную. практику, теория негритюда по существу превращает окружающий мир в функцию психического состояния индивида, тем самым лишая его возможностей активно влиять на преобразование мира) и так называемый исламский фундаментализм. Последний начинал с идеи панисламизма (единства всех мусульман) и исламского ренессанса (возвращения к традиционным ценностям мусульманской культуры и отказа от диалога и преемственности с европейской культурой), а закончил сомнением в целесообразности норм международного права, что на практике означает их непризнание, а подчас и нарушение (попрание).