Страница 20 из 22
– Вполне возможно. Едва ли нужно говорить мистеру Лоу, что наши финансы в самом печальном положении. Окончательные итоги покойного короля показывают долг в 3 миллиарда 460 миллионов, одних процентов 86 миллионов. Мы не в состоянии платить даже этих процентов, остаток доходов за вычетом обычных расходов составляет всего девять миллионов. Народ обложен налогами до крайней степени, общественный кредит исчез, торговля почти расстроилась.
– Не правда ли, прекрасное положение дел, мистер Лоу? – вставил, смеясь, регент. – И всем этим мы обязаны склонности моего дяди к войне. На смертном одре он советовал своему правнуку хранить мир и соблюдать бережливость, мы и должны поступать так, понеже нечем платить нашим солдатам, и наши доходы, как видите, поедаются кредиторами. Ясно, нужно вычеркнуть этот долг посредством государственного банкротства.
– Об этом нельзя думать ни на минуту! – быстро возразил Лоу. – Я найду целебное средство. Теперь время привести в исполнение мою Систему. Прошу Ваше Высочество принять ее без колебаний.
– Едва ли с нами может быть хуже, если мы возьмемся вообще за какой-нибудь план, – заметил регент, расхохотавшись. – Ваш план будет не хуже всякого другого.
– Мой план спасет королевство от гибели, – сказал уверенно Лоу. – Я отвечаю головой в случае его неудачи.
– Ну, что вы скажете на это, шут? – спросил Филипп, обращаясь к своему наперснику. – Должен ли я принять его?
Аббат стал учащенно икать и не мог ответить сразу. Но здесь вмешался Лоу.
– Прошу Ваше Высочество выслушать меня. Я не требую денежного вспомоществования: ищу только вашей поддержки. Я привез с собой из Италии более двух миллионов ливров, которые предназначены для устройства Королевского Банка. Это послужит основой для моего великого плана, который, когда будет в полном ходу, поразит Европу переворотом на пользу Франции, – переворотом более крупным, чем тот, что произошел от открытия Индии или от введения кредита. Благодаря мне вы, Ваше Высочество, будете в состоянии вывести королевство из того печального положения, до которого оно дошло, и править им с небывалым могуществом. Вы установите порядок в финансах, уменьшите налоги, поощрите и поднимете земледелие, промышленность и торговлю, увеличите обыкновенные доходы королевства, облегчите бесполезные и обременительные повинности, наконец, заплатите государственные долги, не нарушая прав заимодавцев.
– Браво, брависсимо! – вскричал Филипп, хлопая в ладоши. – Ну, что вы скажите на это великолепное предложение, шут гороховый? – прибавил он, обращаясь к Дюбуа.
– Мне очень жаль, но оно не может быть исполнено, – ответил холодно аббат.
– Клянусь жизнью, однако оно должно быть исполнено! – воскликнул регент, вскочив на ноги. – Кто скажет «нет», когда я приказываю?
– Начальник совета финансов, герцог Ноайль, – возразил Дюбуа. – Он может помешать вам.
Лоу пристально смотрел на регента, ожидая, что тот опровергнет это заявление, но, к его изумлению, Филипп только издал восклицание гнева и снова бросился на кушетку.
– Вы должны сначала отделаться от Ноайля, а затем уже сумеете провести план сьера Лоу, – продолжал Дюбуа, устремив живые глазки на регента. – С Вильруа еще можно кое-как уладить дело, но с Ноайлем невозможно. У этого ученика Демаретса есть свои способы оживлять финансы, и он не позволит вмешиваться в свое управление.
– Какие бы насильственные меры ни принял бы герцог Ноайль, они никогда не освободят Вашего Высочества от государственного долга, – сказал Лоу. – Между тем как они по необходимости увеличат ту нищету, от которой теперь страдает королевство.
– Это верно, – ответил Дюбуа. – Но он, надо полагать, сделает попытку.
– Повторяю, она будет неудачна, – сказал Лоу.
– Тем лучше для вас. Когда он устроит такой опыт и срежется, вы явитесь с пущим блеском.
В эту минуту лакей доложил о приходе герцога Ноайля и маршала Вильруа.
– Легок на помине! – воскликнул Дюбуа. – Ваше Высочество сумеет удостовериться, посмакует ли он Систему.
Герцог Ноайль{52}, высокий, полный человек с военной осанкой и манерами, был одет в богатый военный мундир, носил парик a la brigadiere – очень широкий спереди, а сзади зачесанный кверху. Он участвовал в последних войнах с Испанией и выиграл несколько сражений, впрочем неважных, это был посредственный генерал, лишенный гениальной сообразительности, решимости и проворства, этих отличительных черт великого полководца, хотя при освобождении Лангедока от нападения англичан выказал рвение и быстроту. Сен-Симон говорит: «Он изнурял войска бесполезными передвижениями, предписывая походы и отступления, которых никто не мог понять, часто отдавая приказание всей армии двинуться вперед, а затем вдруг остановиться, доводя таким образом солдат до отчаяния».
В государственных делах Ноайль придерживался той же политики: ухватится за какой-нибудь план, горячо будет следовать ему несколько дней, а затем откладывает в сторону ради другого, который, в свою очередь, остается невыполненным. «У него постоянно бывали новые излюбленные коньки, – прибавляет Сен-Симон. – Он не мог мыслить последовательно, разве только в заговорах, кознях, ловушках, вечно подкапывался под нас». Но при всем своем непостоянстве Ноайль любил занятия и обладал необыкновенным прилежанием. Легко и приятно, хотя и не глубоко, разговаривал он об очень многих предметах. Жадный, честолюбивый, он занял пост первого министра ценой отпадения от герцога Мэна, но временно взял на себя управление финансами. Регент не любил его и не доверял ему, но был принужден исполнять его просьбы. Дюбуа, однако, решил стать поперек дороги ненасытному герцогу и замыслил низвергнуть его.
Старый маршал Вильруа{53}, который вошел за Ноайлем, носил одежду прежнего двора и отличался прямой, величавой осанкой, гордыми, напыщенными манерами. Как генерал он выказал свою бездарность у Рамильи, где ему нанес знаменитое поражение Мальборо, но дурной исход битвы не лишил его расположения царственного покровителя. Он изменил своему повелителю, который осыпал его милостями и даже на смертном одре почтил знаками своего доверия и уважения. Находя, что его предложения герцогу Мэну принимаются холодно, Вильруа проявил низость и неблагодарность, предав его в обмен на место в совете регента и звание гувернера малолетнего короля. Благодаря именно его содействию, удалось уговорить канцлера Вуазена выдать, на определенных условиях, духовное завещание короля, которое хранилось у него. Теперь маршал Вильруа был главой совета финансов, но пользовался только званием без власти. Унизительное положение, в которое он был поставлен более даровитым Ноайлем, руководившим всеми совещаниями и относившимся к его мнениям с плохо скрываемым презрением, внушило ему ненависть к честолюбивому товарищу. Но не имея таланта соперничать с ним, он скрывал зависть под маской высокомерия и равнодушия. Хотя регент исполнил условие и назначил глуповатого старого маршала на место, которое он совершенно неспособен был занимать, тот все-таки не чувствовал благодарности: напротив, вероломный, как всегда, начал тайно сговариваться с герцогом Мэном против нового повелителя. Впрочем, Вильруа был не единственным из явных приверженцев Орлеана, нарушивших затем верность ему. И регента, который обладал способностью проникать в их намерения, можно извинить за ту низкую оценку, которую он давал человечеству по образцам, находившимся у него перед глазами.
Ненавидя их обоих, регент все-таки принимал этих министров с радушием и с наружным вниманием, что внушало безграничную веру в его способность лицемерить. К более вероломному из них, старому маршалу Вильруа, он был особенно внимателен: почти с сыновней заботливостью осведомлялся о его настроении и здоровье. Старый придворный, который, несмотря на свою глупость, не поддавался обману наружного уважения, притворялся очень польщенным вниманием регента. Поблагодарив за милость, он передал, что только что приехал из Венсена{54}, где оставил своего царственного воспитанника на попечение гувернантки, герцогини Вантадур.
52
Герцог Ноайль (Noailles) род. в Париже в 1678 г. и там же умер в 1766. Уже 14-ти лет он поступил на военную службу, в 1698-м женился на племяннице г-жи Ментенон, в 1704-м был назначен маршалом. Затем ему удалось подавить восстание Арагонии, за что он получил от Испании титул герцога и пэра. Под конец он был в немилости у Людовика XIV; оттого регент назначил его членом совета регентства и председателем совета финансов (1715). Но, благодаря ухищрениям Дюбуа, Ноайль должен был вскоре подать в отставку. Лишь при Людовике XV он снова выдвинулся, стоял во главе французской армии, а затем был посланником в Испании и министром во Франции. Он вышел в отставку в 1751 г.; умер 88 лет, пользуясь репутацией одного из замечательных людей своего века.
53
Вильруа (Villeroi) – маршал Франции, родился в Париже (1644), умер там же (1730). Он рос и воспитывался вместе с Людовиком XIV и постоянно был с ним в очень близких отношениях. Красавец (придворные дамы называли его «charmant»), он был героем всех празднеств, балов, мод; ему недоставало ни военных, ни правительственных талантов. Он сражался в венгерском походе и был ранен у Сен-Готарда, затем служил под начальством Конде и Тюренна и наконец стал одним из семи маршалов Франции. Вильруа был очень тщеславен и мнил себя великим полководцем, но терпел только поражения во время войны за испанское наследство и даже попал в плен. Особенно постыдны были для него битвы в Нидерландах, при Виньямоне и Рамильи. С тех пор Вильруа перестал командовать войсками; но король по-прежнему относился к нему благосклонно и в своем завещании поручил ему воспитание Людовика XV. После смерти Людовика XIV, Вильруа сейчас же переметнулся к регенту и получил должность президента совета финансов. В 1722 г., вследствие столкновения с регентом, он был сослан в свой замок и до самой смерти не играл значительной роли в политике.
54
Венсенн (Vince